Мийол-алхимик (СИ) - Нейтак Анатолий Михайлович - Страница 33

…а ведь мне ещё выяснять, кто Суку сгубил и почему…

Это вот всё, значит, и есть политика по-взрослому? Похоже, она самая. Все характерные признаки налицо, включая пассивное согласие равнодушных.

До чего же гадостная гадость! Тухлятина пятой свежести прямо'.

—…однако лишить тебя сходным способом статуса моего личного ученика нельзя, — после паузы подытожила Никасси. — И я не намерена отказываться от тебя.

— Благодарю, почтенная, — Мийол не поленился согнуться в уманис, выражая тем самым искренние извинения за доставленные неприятности. Ведь сокращение рабочей группы в обход ясно выраженной воли адвансара, возглавляющего её, умаляет репутацию. Таким образом вышло, что призыватель не только пострадал сам и подвёл под наказание Элойн — он ещё оказался слабым звеном в незримой броне платиноволосой вис-Чарши.

— Не стоит извиняться. Выпрямись и расскажи, каковы итоги отлучки… с твоей стороны.

Мийол повиновался. И мэтр Никасси слушала его, не перебивая.

Кабинет её (в отличие от хозяйки) призывателю не нравился совсем. Казался слишком пустым и бессмысленно просторным, сверх меры светлым, надраенным до стерильности, холодным… обезличенным. Но именно поэтому фигура адвансара — даже почти неподвижная, оживляемая единственно медленным дыханием да движениями век — притягивала внимание, как земля притягивает всё летающее.

'Ори инь-Сконрен по сравнению с ней…

Ха! Да какие тут вообще могут быть сравнения?

Хотя нет, есть одно. Весьма обидное. Морозная превосходит Златоглазую Искру так же, как сама Златоглазая Искра превосходит какую-нибудь недозрелую голенастую девчонку… лет примерно тринадцати от роду. Да. Дочку простецов, не знающую своего скрытого потенциала и, что хуже всего, не желающую раскрыть его.

Забавно, что при этом Ори — «клановая принцесса», лишённая Печати Крови… а Никасси — «всего лишь» потомок бесклановой семьи, история которой своей длиной не уступает древним кланам. Причём не латифундистам, а полноценным — вроде Кордрен…'

— Итак, можно поздравить вас с успехом, — адвансар слегка склонила голову. — Но должна спросить: не слишком ли ты рискуешь?

Призыватель моргнул.

— О чём вы, почтенная?

— Фамильяр.

— А-а… должен заметить, это ещё один момент, мне непонятный. Ну, допустим, вражда людей и магических зверей — старая традиция, вполне необходимая и объяснимая. Но чем может угрожать людям один-единственный магический зверь, не достигший ещё и пятого уровня? Более того: Эшки в некоем смысле вполне можно считать моей воспитанницей и ученицей; она так же, как и Шак, прекрасно уживается с людьми, будучи не столько дикой тварью, сколько…

Мийол замялся, и Никасси нашла слова за него:

— Цивилизованным существом?

— Да. Именно. И мне неясно: что в ней такого страшного?

— Сейчас — ничего. Но магические звери развиваются быстрее людей. И преграды, стоящие перед ними на путях эволюции, ниже. В каком-то смысле именно магические звери — любимцы Планетерры, тогда как разумные, полагающиеся друг на друга — тупиковый вид.

Призыватель моргнул.

— Вы…

— Не ожидал от меня риторики, похожей на императистскую? Однако в их философии есть рациональное начало — иначе императизм не стал бы столь популярен. Сам тезис о том, что лишь сочетание неограниченной эволюции, направляемой разумом, способно взломать препоны на любом из Путей возвышения, звучит вполне резонно. А теперь взгляни на твоего фамильяра. Она может сравнительно легко и быстро расти в силе, будучи магическим зверем; и она же способна направлять этот рост, обладая — с твоей подачи — разумом. Здесь есть, чему позавидовать… а тех, кто вызывает зависть, люди обычно не любят.

В словах Никасси призывателю почудился отголосок чего-то глубоко личного. Рождавшего чувства столь сильные, что они пробились и сквозь привычную самодисциплину, и сквозь не менее привычную маску хладнокровия.

— Значит, когда Эшки эволюционирует, найдутся те, кто захочет прервать её полёт?

— Они и сейчас найдутся.

Мийол мгновенно вспомнил об участи Суки.

— И открыто вставать на сторону магического зверя, чтобы противостоять людям, — мрачно добавил он, — означает открытый вызов обществу…

— Да.

— Спасибо за предупреждение, учитель.

— Как я понимаю, отворачиваться от фамильяра ты не намерен?

— Разумеется, нет! Я в ответе за неё.

— А если тебя поставят перед выбором между Эшки и, например, сестрой?

Помрачневший пуще прежнего, призыватель промолчал.

Алхимик 13: развитие

Баньян-парк, двадцать первый ярус, уединённая беседка — живая, из лозы ажурного, тонко-изящного плетения. Розовато-белые, словно ювелиром выточенные цветы в форме звёздчатых пентагонов источают сладковатый, но не навязчивый аромат. Они, цветы, на каждом ярусе разные и у всех них общего — только редкостная, заострённая магической селекцией красота.

Пара в беседке молчит. И молчание это далеко от удовлетворённого.

Мийол и Васаре только что обменялись новостями, касающимися своего возвышения, и у обоих они оказались так себе. Сестра призналась, что её прогресс замер на месте — иначе говоря, она застряла, и неизвестно, как долго продлится это подвешенное состояние (поминать про те восемь процентов экспертов, которые никогда не становятся подмастерьями, очень дружно не стали… настолько дружно, что с тем же успехом можно прокричать об этом во всеуслышание). Ну а у брата объём резерва перерос показатель девятьсот восемьдесят.

Казалось бы, что тут такого? Радоваться надо! Сразу после прорыва в резерве помещалось всего лишь девятьсот восемь или девятьсот десять условных единиц!

Только вот не всё так просто.

Нормальный, среднестатистический подмастерье действительно начинает с резерва чуть больше девяти сотен, а на пике упирается в тысячу с небольшим. При этом прогресс уровня условно делится на три этапа: до девятисот шестидесяти — начальный, быстрый рост; до девятисот девяноста — средний, с замедлением развития; ну и выше этого порога ожидается уже не простое, а значительное замедление развития с ме-е-едленным приближением к пику, занимающим обычно многие годы. А чаще — десятилетия.

Но Мийол за смешной срок нарастил объём до девятисот восьмидесяти, и не похоже, чтобы стремительный начальный рост начал замедляться.

В таких случаях целители-криптологи констатируют переразвитие ауры.

Для магов, чей потолок — именно пятый, подмастерский уровень, этот диагноз сродни благословению. Чем плохо иметь резерв больше стандартного и плотность маны чуть выше, чем у коллег? Ровно ничем! Сплошные плюсы! Но вот для не желающих останавливаться в развитии (а Мийол, разумеется, не желал) это не самый приятный вердикт.

Маги с переразвитием ауры заметно дольше добираются до пика — и нередко оказываются не в силах дотянуться до него в принципе; всё-таки добравшись, они намного чаще и серьёзнее застревают на пике… в общем, и без того не особо радующие шансы прорыва в мастера для мага с переразвитием ауры падают дополнительно раза в три-четыре.

При самом благоприятном стечении обстоятельств.

Каждый пятый маг с таким диагнозом имеет отягчающую положение сверхэластичность ауры. Да-да, тот самый случай, когда добраться до пика просто не получается. Описанный в анналах криптологии, так сказать, рекордсмен прожил без малого три с половиной века, раздул за это время свою ауру до объёма в тысячу девятьсот три условных единицы (между прочим, это больше, чем у нормальных начальных мастеров!), но так и остался подмастерьем. Пусть даже способным гравировать на внутренней оболочке вместо одиннадцати рун аж двенадцать.

А лечить большинство дефектов души криптологи не умеют. Только диагностировать. Для целителей это вспомогательная, почти исключительно теоретическая дисциплина. Так что если вдруг вместе с переразвитием ауры природа наказала Мийола ещё и сверхэластичностью…

— Всё! — сестра звонко хлопнула в ладоши, растягивая губы в ухмылке, оборачиваясь уже не Васаре, а Васькой. — Баста хмуроте, брателло! Погрустили, и полный разворот с набором высоты. Мы ещё встряхнём Планетерру своей безбрежной офигенностью — потому что кто, если не мы?