Мийол-алхимик (СИ) - Нейтак Анатолий Михайлович - Страница 28

— А разве вы не предали наше начинание… почтенный?

— А разве очень сложно было попросить, чтобы я задержался в Рифовых Гнёздах ещё на два-три года? Тогда наши отношения были иными. Тогда я бы вас послушал. Вместо этого вы мне сунули сердце Отравной Барракуды Ярости и, похоже, решили, что больше меня не увидите.

— Я понял вашу позицию… почтенный.

Иривой согнулся в уманис, поклоне почтительных извинений, на минимально пристойные сорок градусов, пробыл в нём минимально пристойную секунду, выпрямился и удалился.

«Вот и поговорили».

Алхимик 11: на борту

Отлично знакомое зрелище облачных столбов над гладью моря нисколько не отвлекало Ригара от размышлений. Скорее, наоборот: спокойное величие природы помогало рассуждать о чём-то столь же глобальном.

Ремесленник, маг, а с недавних пор ещё и немножко скульптор — Резчик в очередной раз занимался сопоставлением двух известных ему миров.

'До сих пор с трудом умещается в голове. Так легко!

На Земле даже какая-нибудь вшивая покупка подержанного авто — и та не обходится без многих страниц бумажек, плотно запачканных юридическим суржиком, отпечатанным мелким шрифтом. Бумажек, требующих потом кучи подписей. Ну ладно, ладно — не прямо кучи, но всё же подписывать надо много чего и не в одном экземпляре.

А тут…

Единственный лист харты — потому что на обычной бумаге кланам составлять договоры невместно: традиция-с. Заголовок: «Договор об аренде вещественного и невещественного». Далее обозначение договаривающихся сторон. И ровно два пункта, правда, с подпунктами: про то, на каких условиях шестая младшая ветвь Кордрен получает в управление доли в проекте «Большой экран», принадлежащие Мийолу, базилару Сарекси; и про то, что оный Мийол также всецело доверяет Кордрен заботу о мемориальном квартале, носящем имя Хитолору Ахтрешт Науса. (Закончив оформлять документ, сын по первой же просьбе его мне продемонстрировал). Затем в присутствии достойных свидетелей — Зарга юс-Думартрен и Ливире инь-Фалушмор — он от своего имени и Алазе от имени клана эту цидульку подписали. Вручили её Заргу на хранение.

И всё! То есть — вообще!

Мыслимо ли подобное на Земле? Разумеется, нет'.

Незаметно для самого себя Ригар криво усмехнулся. Сигил в груди так же незаметно — можно сказать, в фоновом режиме — «дышал», обеспечивая гибкое сохранение жизни.

Если бы в этот момент на Резчика взглянул кто-то со стороны, вряд ли сей гипотетический наблюдатель (которому неоткуда взяться на палубе «Облачной бегуньи») додумался, что этому крепкому мужчине без единого седого волоса в шевелюре и короткой «шкиперской» бороде недавно стукнуло пятьдесят восемь лет. Нынче Ригар и выглядел, и чувствовал себя вдвое моложе своего календарного возраста. Собственно, он и бороду-то отпустил сугубо ради придания облику некоторой солидности — иначе Мийол рядом с ним выглядел бы не сыном, а младшим братом.

'Земля… там средства производства отчуждены от людей. Потому что эти самые средства — машины разной степени сложности и автономности. Примерно по той же причине там разделены понятия физического и юридического лица. Организации могут обособляться от составляющих их разумных… и обособляются, конечно.

До такой степени, что порой кое-кому приходится раз за разом напоминать: нет в природе и никогда не было парня по имени Государство. И девицы вида прельстительного (либо, наоборот, крепко потасканного…) по имени Компания нет, и тот же Пролетариат на пару с Буржуазией — не муж и жена, не метафоры и не персонификации. Это абстракции, объекты, под определённым углом — даже эгрегоры… но за этими группами не стоит никаких субъектов.

Точнее, стоит множество отдельных субъектов.

И эта самая множественность размывает их. Деперсонифицирует. Разделяет, лишая всякого единства… пока не начнёшь жонглировать этими самыми абстракциями в уме.

Ну, или пока при особенных условиях группа разумных не обретёт… «когерентность».

Хорошая, кстати, аналогия. Довольно точная.

Накачиваешь «социальный газ» извне дополнительной энергией, создаёшь канал сброса для накопленного недовольства, и бац! Когерентный луч почти что овеществлённого недовольства сносит, скажем, неудобное правительство. Да и у армии военного времени когерентность совсем не та, что у армии времени мирного… хотя там аналогия с лазером уже не особо уместна; скорее, речь о фазовых переходах между агрегатными состояниями… превращении жидкого в твёрдое.

Но я о другом думал.

Да, известная мне Земля — царство симулякров, абстракций, условностей. Разнообразных ноосфер и семиосфер. Территория победившего постмодернизма. Те же деньги, к примеру, уже полностью оторвались от реальности, они более не являются мерилом конкретных ценностей… ну, к третьему тысячелетию — не только и не столько их.

Деньгами меряют также другие виртуальные понятия: капитализацию корпораций, ёмкость рынков, репутацию государств… причём виртуальная, чисто финансовая составляющая довлеет над составляющей физической, что служит причиной едва ли не всех экономических кризисов (или же важнейшей компонентой блюда). Нарисованные, условные ценности девальвируют более традиционные: жильё, еду, энергию, транспорт. А поскольку жить в нарисованном доме и греться у нарисованного камина нельзя, со временем люди неизбежно развеивают мираж успешности.

Итог: часть активов сдувается, возвращая суммарный экономический объём к более, так сказать, вещественным границам, депрессию сменяет рецессия, потом стагнация — и начинается очередная фаза роста, которая завершится известно чем.

Очередным финансовым пузырём, вестимо.

А на Планетерре разменные деньги — это клаты. Конкретные такие ядра черноклювых змеептиц, ценность которых также вполне конкретна: из этих Ядер Сути зелье Силы бодяжат. Причём как средство накопления клаты никуда не годятся, ибо со временем — ещё и довольно быстро — деградируют. Не использовал? Потерял. То же и зелья Силы касается.

Разве что выдыхаются первоуровневые зелья ещё быстрее, чем клаты рассыпаются.

Ценность клатов больше похожа не на ценность, скажем, рубля, а на ценность меры риса. Или — что ближе — киловатт-часа электроэнергии. Клат — это компактное пранохранилище, своего рода одноразовая батарейка. Вполне конвертируемая в более долговечные ценности — те же артефакты… или личную силу магов и Воинов.

Ну, если именно на развитие их пустить.

Отсюда и сравнительная простота торговых сделок. На Земле, вестимо, без бумажек даже какой-нибудь президент правления банка — букашка. Пусть сперва докажет, что не двойник, не псих, не верблюд! А на Планетерре ты встречаешь подмастерье — и по аурному чутью сразу же, без тени сомнения понимаешь: это — подмастерье. Если, конечно, у встречного мага резерв полный. И с помощью того же аурного чутья ещё много чего понимаешь — например, врут тебе или нет.

На Земле во главе угла при сделке — ценности и право собственности.

А вот на Планетерре, пожалуй, услуги… а также отношения. Желательно долговременные, всегда взаимовыгодные (те отношения, которые недостаточно взаимовыгодны, денонсируются… с последствиями… тоже взаимными). Так что если уж в этом мире две стороны, заключившие сделку, вообще достигли компромисса и нащупали баланс взаимной выгоды — им обычно уже нет нужды в мельчайших деталях прописывать нюансы условий в договорах.

Во-первых, стороны представляют конкретные, равные статусом силы (при неравенстве статусов и равноправие сделки невозможно… хорошо, что уровни магов разделяются так резко, иначе возникали бы сомнения, кто кому должен кланяться глубже). А ни один разумный не пожелает обидеть равного: очень уж велики риски при сомнительном призе.

Во-вторых, при добросовестном выполнении взятых обязательств, гарантируемом данным словом, прямо выраженной волей разумных (и, естественно, прилагающейся к слову и воле репутацией), оговаривать незначительные подробности нет особого смысла: чем проще условия, тем легче их соблюдать, не нарушая ни духа, ни буквы. Ведь на том же Суфлёре наверняка и так висит выполнение десятков различных контрактов… Большое число нюансов в договорах только затруднило бы выполнение обязательств.