Выбор Геродота - Суханов Сергей Сергеевич - Страница 48

Геродот уныло кивнул. Стратег так обставил дело, что попробуй возразить. Кимон ненадолго замолчал — ему хотелось паузой снять напряжение.

Когда он продолжил, его тон стал вкрадчивым:

— Я с тобой не о Паниасиде хочу поговорить. Кобон написал, что ты обладаешь отличной памятью. Вспомнишь для меня кое-что? Имей в виду: это дело государственной важности.

Геродот от удивления вскинул брови.

Неуверенно произнес:

— Попробую.

Вскочив с места, Кимон придвинул клисмос поближе к лежанке галикарнасца. У стратега уже были готовы вопросы. В свете очага его лицо казалось зловещим…

Вечером в перистиле состоялось совещание единомышленников.

Кимон пригласил Мегакла и Несиота для обсуждения дальнейших действий. В этот раз гостей не угощали: разговор предстоял тяжелый, так что выпивка явно не к месту. Стратег приказал вынести из андрона стулья.

За колоннами галереи сгущались тени. Фракийский раб с монотонным шорохом подметал пол. Ветер трепал листву священной оливы, гонял по щебню голубиное перо, раздувал лампады. Язычки пламени перед статуей Артемиды Эвклеи беспорядочно метались.

Кимон сначала хотел прогнать фракийца, но потом решил, что пусть работает. Все равно шелест листвы и плеск воды в фонтане заглушают разговор. Зато не придется потом объяснять Исодике, зачем он отменил ее распоряжение. Он не хотел посвящать жену в детали беседы.

Все согласились с тем, что самое сложное — это войти в круг приближенных Лигдамида. Иначе с ним не удастся поговорить с глазу на глаз. Стратегу пришлось раскрыть своего связника.

— Есть надежный человек при дворе Лигдамида. Он был внедрен в армию Ксеркса в качестве наемника. После войны вернулся, а два года назад я оставил его в Византии с отрядом гоплитов. По указанию Аристида он наладил связи с Сардами и попросился к Артаферну на службу. Сатрап принял предложение, но отправил его в Галикарнас.

— Вот пусть твой человек и поговорит, — предложил Мегакл.

Кимон отрицательно покачал головой:

— Нельзя. Если связник себя раскроет, мы потеряем ценный источник информации. Зато он может продвинуть Паниасида по служебной лестнице.

Несиот резонно заметил:

— В Галикарнасе к Паниасиду будут вопросы: зачем ездил в Афины, что там делал… Тем более если связник представит его Лигдамиду. Рискуем?

Кимон ждал этого комментария:

— Он приедет не из Афин. С Наксоса. Там зреет мятеж.

Собеседники не могли скрыть удивления:

— Наксос? Откуда сведения?

— От навклера Фанодема. Он еле ноги оттуда унес. Когда вошел в гавань Хоры, увидел догорающий корабль. Навклер якорь бросать не стал, решил присмотреться. Так островитяне окружили лемб на лодках, хотели насильно в порт загнать. Фанодем с командой веслами отбились и ушли к Делосу.

— Кто посмел? — спросил виноторговец.

— Думаю, что Фалант. Он возглавил защиту Хоры от посланной Артаферном эскадры, а после неудачной осады города забрал себе земли сбежавших в Милет олигархов и сам стал олигархом. Потом наладил торговлю с Лидией. Туда возил вино, обратно — лес.

— Совести у него нет, — проворчал Мегакл. — Мне вот в голову не придет продавать вино персам.

— Архонт Хоры — Мнесифил, — заметил Несиот. — Мы его год назад туда отправили. Неужели и он предатель?

— Пока не знаю, — пожал плечами стратег.

Эвпатриды не могли скрыть раздражения. С этим Наксосом вечно трудности. То тиран Лигдам закроет порт для афинских кораблей, чтобы заложники Писистрата не сбежали обратно в Афины. То демос свергнет местных аристократов. Последний раз переворот привел к четырехмесячной осаде острова персами, что послужило поводом для Аристагора поднять восстание в Милете. И вот опять…

Кимон продолжил:

— Я плыву туда сразу после Скирофорий с эскадрой из пятидесяти триер. В Буле карательная операция согласована. Осталось получить одобрение Народного собрания. Паниасид и Геродот плывут со мной. На Наксосе они пересядут на любое судно, идущее в Карию, а в Галикарнасе скажут, что ездили в Дельфы.

— Почему в Дельфы? — спросил Мегакл.

— Потому что они там действительно были. Геродот обращался за ретрой.

Эвпатриды переглянулись.

— А Геродот не проговорится? — с сомнением произнес Несиот.

Кимон досадливо выдохнул:

— Хороший вопрос… Буду с ним работать. Объясню, чем это грозит Паниасиду.

Он сосредоточенно хмурился. Теперь предстояло обсудить самое неприятное.

— От Кобона из Коринфа мне стало известно, что Геродот обладает уникальной памятью. У меня с ним состоялся разговор. Выяснились интересные подробности…

Мегакл прервал стратега:

— А как Геродот оказался в Коринфе?

— По дороге в Дельфы.

Дотошливый виноторговец не унимался:

— Встреча с Кобоном была случайной?

— Можно сказать, что да. Вернее, они случайно познакомились с Софоклом, а тот сообщил о них Кобону. Так вот… Геродот посещал библиотеку Лигдамида. Ему попались документы персидской разведки. Не знаю — оригиналы или копии, но он говорит, что на всех свитках были печати.

Эвпатриды заинтересованно слушали.

Кимон перешел к главному:

— В одном из свитков он прочитал донесение байварапатиша Артабаза сатрапу Сард Артаферну о том, что теперь у персидской разведки есть надежный источник на самой верхушке афинской власти.

— Имя! — выдохнул Несиот.

Кимон покачал головой.

— Имя не было указано. Только кличка — Киклоп.

— Киклоп? — Несиота осенила догадка. — Одноглазый!

Мегакл рявкнул:

— Ликид!

Кимон довольно кивнул:

— Точно.

Ветер все так же играл листвой деревьев, но шорох метлы стих. Голубиное перо, случайно залетев в бассейн, хаотично вертелось на поверхности воды.

За стеной резко закричал павлин. Головы собеседников повернулись в сторону шума. В этот момент из тени галереи к ойкосу метнулась тень.

В священном округе Диониса Элевтерия снова зацвел священный фиговый сад.

От храма Диониса к Акрополю вела вымостка, по которой гиеродулы ежедневно направлялись в сад на работу. По ней же к алтарю Асклепия брели больные и увечные.

Не все добирались до святилища — по утрам уборщики улиц отвозили умерших за ночь в Керамик, где на берегу Эридана находился некрополь безымянных покойников.

Стоило ранним прохожим показаться на дороге, как с обочины поднялись бродяги. Одноногий инвалид суетливо привязывал костыль, баба на сносях выпячивала живот, а беззубый старик широко разевал рот, тыкая в него пальцем.

На этот раз не повезло. Трое крепких парней прошли мимо с равнодушным выражением на лице. Инвалид плюнул им вслед — по виду моряки, значит, не бедствуют, а вот жалко им подать милостыню убогим. Беременная жена тяжело опустилась на землю, обхватив живот.

От храма Афродиты Пандемос парни свернули к побеленной стене. Нырнув в дверной проем, выглянули на улицу. Никто за ними не следит, нищие не в счет. Тогда моряк с курчавой бородой уверенно заколотил в дверь.

Из уважения к хозяину гости оставили возле статуи Зевса охапку лучины и немного зерна для голубей. Вымыв ноги, почтительно сняли головные уборы. Так и стояли на входе, сжимая пальцами задубевшие от соленых морских ветров шапки.

Возлечь им не предложили — много чести. Эти стены видели больше знати, чем китобои — косаток за Геракловыми столбами. Зато приглашение в дом — это знак уважения. Обычно они получали распоряжения через ойкетов.

— Будь здоров, Киклоп, — сказал курчавый.

— И ты, Гнесиох.

Хозяин сдержанно приподнял серебряный канфар. Даже лежа он производил впечатление своим ростом. Гости расселись на дифросах перед клинэ.

Раб принес простые кружки, поставил на трапедзу кувшин и чашу оливок. Прежде чем пригубить вино, моряки совершили возлияние на угли жаровни в честь доброго гения дома.

Киклоп не стал тратить время на вежливые фразы.

Мрачно вздохнув, выложил все начистоту:

— Недавно прошло заседание Совета знати. Ситуация изменилась: Кимон теперь в силе. Худшего врага персам, как вы знаете, не существует. Он предложил свергнуть эсимнета Галикарнаса — Лигдамида. Совет знати проголосовал за.