День Святого Никогда - Фарб Антон - Страница 15

Отыскать в раздробленной толпе человека, склонного к частой перемене собеседников и собутыльников, можно было только последовав его примеру. Феликс где-то полчаса произвольно курсировал по двору в расчете на то, что рано или поздно их пути пересекутся, но Бальтазар как сквозь землю провалился. Тогда Феликс пошел на крайний шаг — он перекинулся парой слов с Дугалом, после чего небрежно, как бы невзначай, чтобы никто не догадался о порученной ему роли опекуна, проронил:

— А что, Бальтазар уже смылся?

— Да вон он, — скабрезно ухмыльнулся Дугал. — В своем репертуаре…

Феликс проследил за указующим перстом Дугала и тихо обомлел. Было бы верхом наивности ожидать от испанца, впервые явившегося на церемонию, точного соблюдения всех неписаных законов последней, но то, чем занимался идальго в данный момент, попросту выходило за рамки приличий. Да что там — приличий! Это противоречило здравому смыслу и инстинкту самосохранения. На подобные выходки не решался даже Огюстен с его тягой к эпатажу почтенной публики. Отколоть такой номер, да еще в присутствии Сигизмунда, мог только человек или не вполне трезвый, или склонный к суициду. Последнего Феликс за другом никогда не замечал…

Проще говоря, Бальтазар решил приударить за студенткой.

Чтобы понять мотивацию этого экстраординарного решения, надо было четко уяснить положение дел. Во дворе Школы находилось в общей сложности около двухсот человек. Это число включало в себя приблизительно равные количества господ героев и студентов — как новичков, так и старшекурсников. Плюс исчезающе малая доля официантов. Все вышеупомянутые личности относились к мужскому полу. Но среди всей этой массы мужчин было еще и две женщины. Да-да, те самые студентки в мужском платье. И если за первой из них, некрасивой курносой девахой, увивались только трое близнецов-провинциалов, то вторая, миниатюрная брюнетка с кукольным личиком и точеной фигуркой, была удостоена внимания блистательного драконоубийцы. Остальные же студенты, до глубины души задетые примером столь наглого браконьерства, честно пытались составить конкуренцию убеленному сединами герою — только куда им было соваться в своих суконных кафтанчиках супротив обольстительного столичного щеголя, на счету которого разбитых сердец было поболе, нежели зарубленных чудовищ — а чудовищ Бальтазар рубил без счету…

— Можно тебя на минуту? — спросил Феликс, приобнимая друга за плечи и пытаясь отвести его в сторонку для интимного разговора. Сделать это удалось не раньше, чем Бальтазар чмокнул ладошку румяной девицы, щелкнул каблуками и сказал:

— Я скоро вернусь!

— А вот этого я тебе как раз и не советую, — сказал Феликс строго, когда они уединились под плакучей ивой.

— Это еще почему? — развязно спросил испанец. — Ты посмотри, какая куколка!

— А еще она — студентка Школы героев. Понятно?

— Ну и? — качнулся Бальтазар. — Все равно через полгода ее и духу здесь не будет. А мне к тому времени понадобится новая горняшка… В чем проблема, я не пойму?

— В Сигизмунде.

— Да-а? И что наш старый добрый Сигизмунд?..

— Если ты не прекратишь подкатываться к студенткам, — сказал Феликс внушительно, — наш старый, но не очень добрый Сигизмунд отрежет тебе… догадайся, что.

— Яйца? — громче, чем следовало, высказал предположение Бальтазар.

— Вот-вот. Поэтому…

— Понял. Больше не повторится… — Он наигранно всхлипнул, стараясь казаться пьянее, чем на самом деле.

Феликс поморщился:

— Тебе что, скучно? Прекрати этот спектакль…

— Да, мне скучно! — с вызовом сказал Бальтазар. — А чем еще можно заниматься на поминках по героической молодости? Баб нет, музыки, считай, тоже нет, из выпивки — одно винишко… Тьфу. Ни тебе потанцевать, ни песню спеть… Подраться, что ли?

— Не стоит, — сказал Феликс, заботливо поправляя перевязь на груди Бальтазара. — Раз уж тебе неймется — шел бы ты в кабак. Там и спляшешь, и песню прогорланишь, и мебель поломаешь… И служаночку в углу потискаешь. Полный набор удовольствий для аристократа. А?

— Это мысль… — задумчиво протянул идальго. — Только одного кабака будет мало.

— А ты все обойди. Кучер, небось, твои пристрастия уже знает… Начни, например, у Готлиба — и по кругу.

— Типун тебе на язык! «У Готлиба»… Брр! — передернул плечами он. — Я уже как-то забрел туда с пьяных глаз. На Новый Год, что ли?.. Жуть. До сих пор вспоминать не хочется…

Заняв друга беседой, Феликс подвел его к каменным львам у лестницы и напутственно похлопал по плечу:

— Тогда скажи кучеру, чтобы к Готлибу — ни-ни!

— Постой… — помотал головой Бальтазар. — Ты же со мной приехал. А обратно как?

— Извозчика возьму.

— Ах да… Извозчика… А помнишь, как раньше? Мы, верхом, всю ночь напролет, галопом по улицам, да ни одного кабака, ни одного трактира, корчмы или таверны не пропускали!.. Да… И что интересно — пьяные были вусмерть; а с лошади не падали. А я уже забыл, когда последний раз верхом ездил… Все кареты, извозчики, кэбы… Эх… В седло бы, да галопом, бешеным, чтоб ветер в лицо!..

— Ты совсем раскис, — сказал Феликс с порицанием. — А ну, проваливай с моих глаз! Тоже мне, драконоубийца…

— Это все пагубное влияние окружающих. Нельзя мне со стариками. А к молодежи ты не пускаешь… — пригорюнился Бальтазар.

— Катись отсюда! — не выдержал Феликс, и Бальтазар хитро ухмыльнулся, ткнул его кулаком в бок, вихрем взлетел по лестнице и одним рывком распахнул массивную дверь.

— Салют! — махнул он рукой на прощанье, и в движении его не было и следа от пьяной расслабленности.

«Вот мерзавец, — одобрительно хмыкнул Феликс. — Никогда не разберешь: то ли вправду пьян, то ли прикидывается…»

Спровадив друга подальше от ехидного Огюстена, Феликс решил было спокойно и со вкусом поесть, выпить и отдохнуть от забот, но… Именно теперь, когда, казалось бы, ничто уже не предвещало проблем, и Сигизмунду незачем было переживать по поводу чреватого дебошем столкновения испанца и француза, и студенты могли без помех оказывать должные знаки внимания своим соученицам, а банкету больше не грозила опасность превратиться из добропорядочного празднества в арену потасовки — именно в этот момент случилось нечто настолько ужасное, немыслимое и чудовищное, что это попросту не укладывалось в голове; случилась катастрофа.

Спиртное кончилось.

Двор обезлюдел за считанные минуты. Подхваченный водоворотом разгневанных таким небрежением к своим нуждам героев, Феликс вдруг очутился в вестибюле и с удивлением принял из рук Алонсо плащ и берет. Кругом бурлила толпа недобравших героев. Исход с банкета напоминал бегство с тонущего корабля, и Сигизмунд, стоя у гардероба, даже не пытался задержать кого-либо из беглецов, понимая тщетность таких попыток. Герои, в кои-то веки посетившие родные пенаты, теперь покидали их с поспешностью в чем-то даже оскорбительной, но если Сигизмунд на кого и обижался — так это на свою недальновидность.

— Ай-яй-яй, — бормотал он, перекинув через локоть длинный сюртук верблюжьей шерсти и ища, куда бы прислонить меч. — Как неудобно получилось… Феликс, будь любезен, подержи эту железяку, пока я оденусь.

— Что же вы, — с укором и сочувствием произнес Феликс, принимая двуручник. — Надо было послать кого-нибудь за вином… Бочку-другую прикатили бы — и порядок. Им ведь уже все равно было, что пить…

— Да-да-да, — кряхтел Сигизмунд, не попадая в рукав сюртука. Феликс ему помог. — Как-то… не подумал. Не рассчитал. Старый стал, голова дырявая… А как все хорошо начиналось…

— Ну и ладно. Не переживайте. В следующий раз…

— Хороший ты все-таки мальчик, Феликс. Добрый… Только черта с два они тут соберутся в следующий раз. Я их знаю. Герои! Хотя… может, так оно и лучше будет. А то если бы они до утра здесь пили — то Хтон его знает, чем бы это кончилось… Э, да тебя, поди, дома заждались. Привет Агнешке!

— Обязательно! — улыбнулся Феликс.

Однако, чтобы попасть домой, надо было сначала выбраться из Школы, а это в данный было невозможно по целому ряду причин: во-первых, никто из героев не признавал живой очереди и каждый из них стремился покинуть вестибюль первым, отчего у дверей образовалось столпотворение; во-вторых, экипажей и пролеток у подъезда Школы скопилось столько, что отыскать свою карету мало кому удавалось; и в-третьих, как раз к этому времени в городском парке закончился фестиваль бродячих актеров, и жандармы изгоняли оттуда загулявших зрителей вслед за повозками лицедеев, которые не могли проехать в ворота парка из-за пробки, вызванной скоплением экипажей у крыльца Школы…