НеКлон - Dar Anne - Страница 13

Коснувшись полей своей странной шляпы рукой, облаченной в черную перчатку, незнакомец вышел из аудитории. Мортон как будто хотела последовать за ним, но вдруг остановилась на пороге и, осмотрев коридор, сделала шаг назад в аудиторию и захлопнула дверь. Моё сердцебиение участилось. Я продолжила наблюдать.

Подойдя к наставническому столу, Мортон взяла с него ножницы и уже собиралась вскрыть конверт, как вдруг произошло совершенно неожиданное – в коридоре послышались громкие женские голоса, откровенно вступившие в серьёзную склоку, граничащую с истерикой. В кричащих интонациях я смогла распознать голоса миссис Маттссон, миссис Франссон и ещё одного наставника, занимающегося младшими группами клонов, что было крайне странно – эти женщины хотя и были вздорны, всё же редко завышали свои голоса даже в обращении с клонами, не то что со своими коллегами. Вздрогнув, Мортон переменилась в лице. Сначала она будто испугалась, но испуг миновал в считаные секунды, отдав место раздраженности, быстро перетекшей в откровенную злость. Отбросив на стол ножницы, Мортон поспешно открыла одну из столовых шуфлядок, забросила в неё конверт, после чего громко захлопнула её и поспешила выйти из кабинета. При выходе она с силой хлопнула дверью, таким образом заставив её плотно захлопнуться. Спустя ещё пять секунд её голос зазвучал поверх голосов спорящих и продолжил отдаляться от двери. Недолго думая, я выскочила из своего укрытия и уже спустя считаные секунды очутилась у стола.

Открыв верхнюю шуфлядку стола, я увидела конверт. Запечатанный – она не успела сделать даже надреза, так что незаметно, а значит безопасно проверить его содержимое у меня не было возможности. Голоса в коридоре, включая голос Мортон, всё ещё казались достаточно далекими. Схватив конверт, я подбежала к окну, открыла его и выпрыгнула через него на газон. Мне повезло, что все клоны в это время были или на заборе крови, или отдыхали после этой процедуры на спальном этаже – на этой стороне территории никого не оказалось. Я поспешно скрылась за углом здания, затем медленной походкой прошествовала по кустарниковому лабиринту мистера Еклунда, после чего благополучно добрела до постройки Джерома Баркера, в это время должного вести урок физической культуры у клонов среднего возраста. Меня не заметили. За мной не следили. Я осталась наедине со своим сорвавшемся на галоп пульсом.

Облокотившись о стену постройки, с дрожью дыша, я холодными пальцами достала из внутреннего кармана пиджака белоснежный конверт в форме квадрата и не раздумывая, однако с аккуратностью, вскрыла его. Внутри обнаружилось нечто странное. Я была совершенно уверена в том, что тот незнакомец и Мортон вели разговор о тех самых деньгах, про которые прежде рассказывал мне мистер Баркер, но в конверте их не оказалось. Я это понимала, потому что до этого видела, как выглядели деньги мистера Баркера. Сейчас же в моей руке оказалась странная пластиковая карточка, исполненная в золотистом и серебристом цветах. Она никак не походила на деньги. Просто ровный, матовый кусок пластика. Это точно не деньги. Я заглянула внутрь конверта и нашла в нём ещё кое-что, также не являющееся деньгами – квадратную бумажку с печатным текстом: “Для легкости запоминания, паролем является номер пожертвованного Вами клона без первой цифры: пятнадцать тысяч девятьсот тридцать пять”. И больше ничего. Никаких денег, о которых шла речь. Только пластик и какой-то пароль…

Мои руки задрожали от нахлынувшего на моё нутро отвращения, смешанного с ужасом: Мариса Мортон разобрала на органы клона 15935 взамен на пластиковую карточку с ничего не значащими цифрами, и я выкрала у неё эту вещь! Я не знала 15935, судя по имени этого клона, она была значительно младше меня, но как же никто не заметил её исчезновения?! Ведь даже не было произведено ритуала в честь её ухода! Её что же, просто разобрали, без предупреждения и официального запроса её оригинала?!..

Я позже узнаю, что пропажа была замечена её лучшей подругой, но из-за собственного онемения, вызванного третьим для нее изъятием, она почти никому не успеет донести своё беспокойство – четвёртое изъятие станет для клона 15941 последним. Сейчас же меня вдруг, совершенно неожиданно затошнило. Я скомкала конверт вместе с бумажкой, порвала их на мелкие кусочки и выбросила их остатки в кусты Еклунда. В руках осталась только карточка. Что делать с этой бесполезной вещью? Ведь это даже не деньги, за которые можно было бы попробовать купить билет…

Я выглянула из-за угла постройки. Вокруг всё ещё было как будто бы очень тихо. Даже страшно тихо. Как может быть только перед самой страшной бурей…

Спрятать. И не отдавать. Почему? Потому что то, что эти оригиналы сделали с клоном 15935 – это бездушно. Они ведь оригиналы, у них ведь есть души, так как же они смогли сотворить подобное?! Имея настоящие, оригинальные, человеческие души…

Я предчувствовала, что этот кусок пластика будут искать везде, хотя не могла знать, что последствия этих поисков будут столь страшны, что начнут сниться мне в самых страшных и тёмных кошмарах… Я спрятала карточку достаточно хорошо. Достаточно, чтобы в ближайшие недели меня, в компании многих других клонов, пытали до состояния полусмерти.

Глава 10

Клоны, как и оригиналы, способны видеть сны. Некоторые клоны утверждают, будто им порой снится “память” их оригиналов, что может значить, что во снах нам могут приходить образы из жизней наших оригиналов. Так было у клона 10549: однажды во сне ему как будто бы приснилось имя его оригинала – Патрик, – а перед самым его уходом выяснилось, что его оригинал, занимающий должность министра обороны, носит имя Патрик Якобссон.

Я проснулась оттого, что мне приснилось много воды. Во сне я сидела в хвосте диковинной лодки, а спиной ко мне, на носу лодки сидел большой человек, темный силуэт которого застилал туман, через который мы плыли. Он уверенно и сильно работал вёслами, так, словно знал, куда переправляет нас через густую пелену дымки, а я руководила странным маленьким веслом, пристегнутым к задней части нашего необычного передвижного средства. Человек, оказавшийся в одной лодке со мной, был опасен. Чувствуя исходящую от него угрозу, я опасалась того, что он обернется, чтобы посмотреть на меня. В момент, когда он начал поворачивать свою голову, я так сильно испугалась, что резко перевела взгляд на волнующуюся под нами воду и, распахнув глаза, проснулась от ощущения ледяного холода, соприкоснувшегося с моим онемевшим за ночь телом.

Круг подозреваемых в воровстве конверта, принадлежащего самой Марисе Мортон, был небольшим: всего лишь пятьдесят два клона и ни одного оригинала. Хотя, быть может, Мортон и могла подозревать кого-то из своих коллег, но она не могла делать с ними то, что ей было доступно делать с нами, так что страдали только клоны.

За находку конверта была объявлена награда в десять тысяч долларов. Должно быть, это немалые деньги в мире оригиналов, потому что лаборанты, услышав эту цифру, начали вовсю стараться вытрясти из нас заветную утрату директора Миррор. Нас отвели на подвальный этаж и здесь начали пытать. По-настоящему. Уже две недели, как я (и ещё пятьдесят один клон) сплю стоя, с завязанными жесткими ремнями запястьями, поднятыми над головой, и просыпаюсь из-за потока холодной воды, который проливается на наши головы каждое утро за час перед рассветом. Ремни привязаны к высокому потолку таким образом, чтобы каждый из нас касался пола только пальцами и не имел опоры для пяток. После восьми часов, проведенных в подвешенном состоянии, тело немеет полностью – от кончиков пальцев ног до самой макушки. Сначала это казалось ужасным, но позже (конкретно мне) стало казаться едва ли не полезным для воспитания бойцовского духа: сразу после нашего пробуждения, для которого используется по меньшей мере десять литров холодной воды на каждого клона, крупные лаборанты, в основном мужчины, “снимают” нас с ремней и укладывают животами на деревянные столы, после чего бьют нас палками по стопам. Дальше начинается разнообразие: кого-то продолжают подвергать водным пыткам (притапливание в бочке или обливание водой со льдом), кого-то избивают (бьют подручными средствами и только спину – не бьют по лицу, чтобы не портить “товарный вид”), кого-то заставляют отжиматься от пола до полуобморочного состояния, и как только клон становится неспособным отжаться ещё хоть раз, начинают топтать его ногами.