Мститель - Марчук Николай Петрович - Страница 3

Но судьбе захотелось все сделать по-своему, и в итоге мы захватили ровно один прибрежный поселок, а потом выяснилось, что часть наемников совсем не те, за кого себя выдавали. Самые умные из моих боевых товарищей тут же собрали свои манатки, погрузились на сухогруз и свалили от греха подальше, а я и еще дюжина таких же дебилов остались на берегу, чтобы вызволить пленного генерала Корнилова, который год назад навел грандиозного шороху в этих широтах.

А теперь, спустя неделю, я не просто наемник, нет – теперь я пират, корсар, мать его так! Мало того, теперь я главарь шайки пиратов, у нас есть свой корабль. Это, конечно, не «Черная жемчужина» Джека Воробья, а всего лишь старенький, местами ржавый и побитый жизнью сейнер, но это неважно. Главное, что у нас есть пара крупнокалиберных пулеметов, десяток автоматов, приличный запас патронов и несколько баррелей самогона.

Сейчас быстренько освободим генерала, вызволим старика и его свиту из турецкого плена, а потом отправимся грабить и топить чужие корабли…

Пират – это не профессия, это состояние души!

Со слов Митяя, раньше в Синопе не было даже намека на таможню и досмотровый пункт. Любой желающий мог зайти в порт и, заплатив небольшую плату за стоянку, сойти на берег.

Город Синоп отличается своеобразным расположением. Он находится на небольшом гористом полуострове – окружен водой и соединен с сушей лишь узким перешейком, стоя в центре которого, можно одновременно с обеих сторон наблюдать безбрежную морскую гладь. На этом перешейке расположен исторический и современный центр города, тут находятся сохранившиеся местами части старинной крепости. Синоп очень древний, он был основан чуть ли не за тысячу лет до нашей эры и успел повидать многих правителей, впрочем, как и любые другие древние города по всему миру.

Из древнейшей истории города стоит отметить тот факт, что в 412 году до нашей эры он стал родиной знаменитого чокнутого философа Диогена, известного своей маниакальной страстью к бомжеванию и отвержением любых благ, создаваемых обществом. Однако Диоген был очень умен и мудр, за что, несмотря на все свои выходки, и получил известность на веки вечные, а в Синопе ему соорудили большой памятник – Диоген стоит на бочке с фонарем в руке, а рядом с ним собака.

Другой интересный факт относится уже к новой истории, а именно к 1853 году, когда у берегов Синопа русские корабли под командованием адмирала Нахимова в хлам разгромили турецкую эскадру, при этом понеся очень небольшие потери. Синопское сражение вошло в историю как последнее крупное сражение парусных флотов и послужило поводом для вступления в войну Англии и Франции, решивших помочь Османской империи завоевать матушку-Россию. И хотя это сражение было проиграно османами, а стало быть, и воспоминания о нем современных турок тоже не радуют, история о нем все же сохранена в музее под открытым небом в центре города. Здесь выставлены пушки и якоря с погибших кораблей, а также установлена памятная доска с краткой информацией о Синопской битве.

Но турки не были бы турками, если бы даже из факта позорного поражения в битве не извлекли бы прибыль. Каждый год в Синопе проходил исторический фестиваль реконструкторов, посвященный той знаменитой битве. И пусть предки проиграли в том сражении, но их нынешние потомки смогли извлечь из этого неплохой гешефт. Вот уж, действительно, кому-то война – мать родная!

Порт, а с ним и весь город, находились под защитой форта, расположившегося на прибрежном холме. В форте стояли пушки и зенитные орудия, которые с легкостью справились бы с любой вражеской целью, причем неважно, откуда бы она приближалась к городу: с земли или суши. Но вот с этим утверждением я бы поспорил. Потому что если морскую гладь пушки и зенитки на холме гарантированно держали под своим прицелом, то все окрестности города они вряд ли надежно перекрывали: южные подступы к Синопу изобиловали складками местности, да и сама городская застройка могла скрыть наступающих.

Все-таки огневая мощь форта в первую очередь должна была прикрыть город со стороны моря. И это неудивительно, ведь именно с моря год назад в Синоп пришла смерть в виде десантников генерала Корнилова. Тогда русские штурмовики смели оборону города за считаные минуты, пройдя сквозь защитников Синопа подобно тому, как раскаленный клинок проходит сквозь сливочное масло.

Появился сторожевой катер и, соответственно, всех желающих посетить прибрежный город ожидал досмотр. О самой процедуре досмотра нам уже было известно: прошедший ее несколько часов назад Петрович со товарищи доложился по рации и рассказал, что нас ожидает.

Наш сейнер зашел в порт Синопа в начале девятого вечера, когда город уже светился огнями редких фонарей и окон домов. На рейде в километре от порта торчал местный сторожевик – рыболовецкий траулер, вдвое крупнее нашего, вооруженный тремя крупнокалиберными пулеметами и одним зенитным орудием типа древнего «эрликона». Хотя, может, это было и что-то современное, но я в натовских пушках слабо разбираюсь.

От сторожевика отвалился катер и направился в нашу сторону. На борту досмотрового катера с десяток вояк, выглядят они вполне расслабленно и даже несколько вальяжно. Видимо, все местные, а значит, целиком и полностью заинтересованные в прибытии в город богатых «туристов» вроде нас.

– Постройте всю команду на борту и приготовьтесь принять нас! – на плохеньком английском выдал в мегафон усатый турок, сидящий на носу катера. – Немедленно! Оружие в руки не брать!

– Окей! – тут же отозвался я и добавил как можно вежливее и подобострастно: – Добро пожаловать на борт, господа военные! Мы несказанно рады вашему визиту!

Катер бодро подошел к нам, рулевой заложил лихой вираж, и турецкая пластиковая посудина стукнулась о кранцы – автомобильные покрышки нашего судна.

Наша команда в полном составе выстроилась на палубе сейнера.

Турков было шестеро. Старший – пузатый, усатый толстяк в лопнувшей на пузе рубахе, поверх которой накинут спасательный жилет, на ногах – короткие бриджи и резиновые тапки. Остальные – молодые парни, облаченные в одинаковые оранжевые рабочие робы и вооруженные короткоствольными помповыми дробовиками.

Досмотр оказался поверхностным и шапочным, встречающую сторону больше всего интересовали показатели детекторов уровня радиации, коими они обнюхали каждый квадратный сантиметр поверхности сейнера. Я тут же окружил толстого турка своим вниманием и заботой: презентовал ему «швейцарские» часы, выказал горячее желание уплатить все возможные подати и налоги за право войти в столь гостеприимный и тысячу раз благословенный богом порт самого лучшего города на Земле – Синопа.

Общались мы с турком, которого, кстати, звали Мехмед-бей, на английском, причем я тут же обозначил, что турецким языком не владею в принципе, а из всей моей команды лишь Митяй может связать пару слов. Кажется, этот факт очень развеселил турок, и дальше они принялись перебрасываться между собой шутками в наш адрес.

Я представился подданным Британской империи, промышляющим мелкооптовой торговлей: мол, в Синопе планировал расторговаться предметами роскоши и медицинскими препаратами. Моя команда состояла из нанятых славян: украинцев, поляков и болгар. Чтобы хоть как-то соответствовать этой легенде, я носил пиджак и джинсы, шею замотал клетчатым платком. На запястье у меня часы в золотом корпусе, поверх свитера – сразу несколько толстых золотых цепей, а пальцы унизаны золотыми перстнями. В общем, у первого и второго встречного сразу же сложится впечатление обо мне как о беспечном богатее, у которого золотых цацек, как у дебила соплей.

Парней я заставил разговаривать исключительно на жуткой смеси украинского суржика и польских ругательств. Список отдельных слов, распространенных выражений и целых предложений написал на бумаге и заставил выучить наизусть.

Не знаю, что на встречающую сторону подействовало больше: мой внешний вид и вычурные, напоказ понты или все-таки тот фокус, что провернул Петрович, идя в авангардной группе. Но как только шапочный досмотр закончился и толстый турок Мехмед получил свой барыш, на сейнере остался один из его помощников, который вызвался указать просто замечательное место для стоянки такого достопочтенного господина, как я. Все это было сказано на ужасном английском, половину слов я не разобрал.