Вкус к жизни (СИ) - Флёри Юлия - Страница 22

Глава 12

– Соглашайся, – нетерпеливо подталкивал мужчина к правильному выбору. Его ноздри решительно раздувались, а я не нашла достаточно серьёзного повода для категоричного отказа.

Женька тоже сыграл свою роль… И его слова, сказанные перед самым прибытием… «А если ты разочаровалась в Пашке, потому что мысленно готовилась увидеть его прежнего? Если просто не заметила, что изменился не только он, но и ты сама?» Тогда крыть было нечем, и я промолчала, сейчас же, глядя на то, как друг демонстрирует ладони, напоминая, что всё в моих руках… В общем, задуматься над его словами всё же стоило. И очень скоро я пришла к выводу, что дать Астафьеву второй шанс будет нелишним! Да и весомого повода, чтобы отказать его настойчивости, не нашлось!

Специально для стоящего невдалеке Женьки я даже пожала плечами, мол, ничего не смогла поделать – этот парень непробиваем! После шмыгнула в дорогой внедорожник и затаила дыхание, наблюдая за тем, как мужчины обмениваются многозначительными взглядами, как завершают встречу крепким рукопожатием, как похлопывают друг друга по плечам. Астафьев забрал из багажника Женькиной машины мою сумку и дождался, пока тот первым выедет со стоянки. Только после этого он вернулся ко мне и, позволяя насладиться демонстративной уверенностью, тронулся с места.

Глупо было бы скрывать, что я чувствовала не неловкость и не страх, а именно предвкушение от очередного приключения. Между нами сквозила недосказанность, а расставить акценты по местам казалось сродни подвигу. Я, по крайней мере, к подобному готова не была и предоставила такую возможность мужчине. Астафьев же, очень явно прочувствовав, что торопиться не стоит, и вовсе осторожничал. На улице стемнело, машину покачивало на неровностях дороги, а меня нестерпимо клонило в сон.

– Устала? – с понимающей усмешкой на губах проронил Астафьев, на что я только уютнее устроилась, сползая по сидению вниз. – Надеюсь, не против, если в альтернативу казённому номеру в гостинице, я предложу свою квартиру?

– Бросить меня в гостинице было бы крайне невежливо с твоей стороны, – тихо проговорила я, внимательно наблюдая за мужской реакцией.

Астафьев едва заметно улыбнулся и крепче сжал руль.

– Наверно, после стольких лет молчания, мы начали не с того, – припомнил он ночь, проведённую в одной постели, и я не стала спорить, молча разглядывала его.

Астафьев принял подобное моё поведение, как позволение продолжить, напряжённо вздохнул.

– Порой мы все совершаем ошибки. Надеюсь, с высоты твоего сегодняшнего положения, ты меня поймёшь и не станешь спорить.

– Не стану, – мурлыкнула я, засмотревшись на строгий профиль, но помогать Астафьеву намерена не была. Сейчас я хотела только слушать.

Он, недовольный подобной бестактностью, прочистил горло, но упрекнуть не посмел, с готовностью вздохнул:

– Я свои ошибки признаю.

– Лучше поздно, чем никогда… – на автомате среагировала я, отмечая торжество справедливости.

Астафьев смерил меня взглядом, но дальше не пошёл, придержал гонор.

– И я хочу всё исправить, – сделал-таки он признание, вынуждая меня всё же вступить в диалог.

Рассматривая Астафьева более требовательно и внимательно, я уловила, как на его виске пульсирует крошечная венка, как он поджимает губы, как старательно всматривается в практически пустую трассу. «Ему небезразлично» – озарила мысль, и я смягчилась.

– Интересно, какой смысл ты вкладываешь в эти слова… И что собираешься исправлять?.. Ты вообще в курсе: я замужем, – отчётливо понимая, что подобными признаниями Астафьев задел за живое, зло упрекнула я.

– Официально – нет, – жёстко отчеканил он и на скорости вошёл в поворот.

Я покосилась на Павла, отмечая, что ошиблась в своей оценке. «Крайне напряжён» – будет куда вернее. Ситуация принимала нешуточный оборот, и продолжить сидеть в «размазанном» виде я себе не позволила, подобралась, положила ладонь на подлокотник двери.

– Наводил справки?

– Странно, что тебя это удивляет, – хмыкнул он, с головой выдавая собственную слабость.

Я подпёрла губы кулаком и множественно кивнула.

– Тебе Андрей сказал, да?.. – догадалась и неодобрительно покачала головой. – Не стоило начинать этот разговор, я…

– Я думал о тебе всё это время! – прервал мои рассуждения Павел, чем, признаться, удивил, ведь он был не из тех, кто бросается громкими признаниями. – И я сожалею о своей импульсивности. В тот день, восемь лет назад…

– Да ладно! Ты всё-таки подсчитал! – рассмеялась я, но смех застрял в горле, стоило Астафьеву на меня посмотреть.

– Андрей не одну неделю готовил меня к мысли, что его жизнь круто изменилась. Разумеется, речь шла о влюблённости. Я не воспринимал его намёки всерьёз: где Андрей и где серьёзные чувства?.. Он с одной девчонкой больше трёх раз, наверно, и не встречался… Вот только, увидев тебя… веришь, нет, а я просто растерялся!

– Отдаю должное: ты отлично умеешь держать себя в руках!

– Ты не представляешь даже, сколько раз после я пытался переиграть ту нелепую сцену, но его история по-прежнему выглядела убедительно, – сделав вид, что мои комментарии не были услышаны, продолжил Астафьев.

Сосредоточенно кивнув, я криво улыбнулась.

– Уверен, что я хочу всё это выслушивать?

– Юля, я не искал цели как-то ущемить твои интересы, – вдруг заявил он, чем буквально рассмешил.

– Действительно, где тут ущемлять?.. Раздавил, и нет проблем!

– Юля…

– Даже не пытайся как-то себя оправдать, – предупредила я, невежливо ткнув пальцем в сторону Астафьева. Мысленно чертыхнулась. – Паш, всё дело в том, что Андрей, выискивая какие-то свои цели, неудачно пошутил, а ты унизил! И наглядно продемонстрировал, чего я стою!

– Я хотел, чтобы ты не питала иллюзий на его счёт, – жёстко процедил он.

– О-о, что-то пошло не так, и я не питала иллюзий на твой! – злобно прорычала я в ответ и теперь чертыхнулась вслух. – Я не знаю, чего ты пытался добиться своими действиями, Паш, честно… А если говорить по правде, то и знать не хотела. Ни знать, ни разбираться. Своим недоверием ты меня унизил! Ты! Грамотный, рассудительный!.. Неужели я дала повод сомневаться в себе? Или что… сопоставив все «за» и «против», какие-то факты, нелестную характеристику собственного брата и мою репутацию… – задохнулась я возмущением, которое, оказывается, таилось внутри столько лет. – Неужели у тебя не возникло и тени сомнения?

– Это ревность, Юль, – ровно и слишком тихо процедил Астафьев. – Бороться с ревностью – всё равно что бороться с самим собой. И во мне в тот момент не осталось ничего разумного. В горячке я оборвал все связи, захлопнул входы и выходы… Через неделю меня отпустило, не раньше…

– Серьёзно? Через неделю, Паш? А меня через несколько месяцев! – сверкнула я глазами, к которым так некстати подступили слёзы.

– Неудачи делают нас сильнее, – заметил он, и я хмыкнула.

– А ты уверен, что сильной и уверенной в себе Юле Трофимовой нужен кто-то ещё?

Прежде чем ответить, Астафьев пожевал губами и прищурился.

– Вот в этом предлагаю разобраться детально.

– Серьёзно? Каким образом?

Я заносчиво фыркнула, правда, не была уверена, к чему именно относится подобный звук. Что это было: самоуверенность или затаённая радость?.. В любом случае я ощутила явный дискомфорт. Полагаю, примерно так чувствует себя улитка перед тем, как её пару часов проварят в автоклаве, а затем выковырнут из такого уютного домика.

– Я обещал продлить выходные. Попробую тебя увлечь, – вполне мирно поведал Астафьев.

Само по себе предложение «увлечь» разительно отличалось от привычного для мужчины его положения «объяснить, почему «да». Отличалось так сильно, что я позволила себе проявить интерес.

– Увлечь настолько, чтобы я захотела остаться? – вырвалось из меня. – Чем удивлять собираетесь, Павел Сергеевич? Неужто постелью?

– Что касается постели, то, поверь, я не настолько постарел: до меня всё ещё доходит с первого раза! Секс – это, конечно, дело интересное и увлекательное, но для тебя явно не в фаворитах! А вообще, есть у меня некоторые наработки.