Башня Измены - Фаллон Дженнифер - Страница 64

— Вы рассказывали мне о своей сестре.

Дамиан с недоумением взглянул на принцессу и продолжил свой рассказ:

— Отец Калан был сыном военлорда Эласапина. После свадьбы они с матерью вернулись в провинцию, оставив Калан, Нарвелла и меня в Кракандаре. Через пару лет отчим умер. А Марла продолжала находить и терять мужей. Каждые несколько лет она появлялась, знакомила нас со сводными братьями и сестрами, а затем снова исчезала на годы. Думаю, что на самом деле нас вырастил Альмодавар, а не Марла.

— Как это грустно!

— Наоборот. У меня было прекрасное детство. Весь дворец был в нашем распоряжении. И в наши игры не вмешивались ни родители, ни прислуга, которую, кстати, мы сами себе выбирали.

— Вы выбирали прислугу? Дети?

— По большей части увольняли, — усмехнулся Дамиан. — Если нам кто-то не нравился, мы всегда знали, как избавиться от таких людей. При необходимости полдюжины детей могут быть очень изобретательными.

Адрина вспомнила свое детство при дворе Габлета в Талабаре, где за ней наблюдали все кому не лень, и ощутила острый приступ зависти. Такая свобода была за гранью ее понимания.

— А ваша мать не боялась за вас? Оставлять детей одних…

— Мы были не одни. Альмодавар был близким другом моего отца, и некоторые люди в Кракандаре очень хорошо знали моего дедушку.

— Вам повезло. По крайней мере, вы знали свою мать. А моей матери Габлет отрубил голову.

Теперь настал черед удивляться Дамиану.

— Почему?

— Моя мать, ланипурская принцесса из древнего знатного рода, была его первой женой. Отец никогда не любил ее — женился по расчету, ради большого приданого. А любил он хитрианскую курт'есу по имени Веленара. Она и моя мать забеременели почти одновременно. Матери приходилось терпеть Веленару, которая, нисколько не смущаясь, носила ребенка Габлета. Наконец моя мать родила меня, а Веленара — сына, чем сразила ее наповал. И мать изгнали из дворца. Когда Тристану была только неделя от роду, она наняла убийцу, которому велела отравить и младенца, и его мать. Душегуб попался, отец узнал обо всем и приказал обезглавить жену. — Адрина умолкла и закусила губу. Что это она разболталась? Ведь она собиралась разговорить Дамиана, а вместо этого распустила язык сама. Она никогда и ни с кем не говорила о своей матери. Это была запрещенная тема при дворе Габлета.

— Простите. Я не знал.

— Не нужно меня жалеть, милорд.

Дамиан покрутил головой — такой быстрой смены настроения он не ожидал. Не сказав ни слова, он остановил коня на берегу усыпанного листьями пруда и спрыгнул наземь. Здесь в пруд впадал ручей, и в воздухе витал слабый запах серы. Адрина тоже соскочила с коня и удивленно осмотрелась:

— А вода-то горячая!

— Слишком горячая, чтобы купаться, — заметил Дамиан. — Это термальный источник. Его нашли лесорубы. Я слышал, что к лорду Дженге уже наведывались несколько предпринимателей, которые хотели построить здесь трактир и купальню. Для медицинских целей, конечно.

— Понятно. — Адрина встала на колени, сняла перчатку и опустила руку в воду. — Ой! — Кипяток обжег холодные пальцы.

— Ваш брат Тристан убит в бою? — послышался сзади голос Дамиана.

Адрина застыла на месте. «Откуда он знает?»

— Да.

— И поэтому вы решили убежать?

Принцесса встала и обернулась:

— И поэтому тоже.

— Так-так, — задумчиво промолвил Дамиан. Он стоял рядом с лошадьми, шагах в пяти от Адрины, но ей казалось, что он совсем близко. — Значит, кариенский мальчик солгал. Вы пробирались через Медалон вовсе не за тем, чтобы попросить у отца пушки.

Майклу очень повезло, что его сейчас здесь не было. Адрине вдруг захотелось придушить этого противного мальчишку.

— Он ребенок. Я сказала ему так, чтобы он не проболтался. Если бы он узнал, почему я уезжаю, то тотчас побежал бы прямиком к Кратину.

Дамиан подобрал поводья и вскочил в седло.

— Меня мучает любопытство. Почему вы приказали своим солдатам сдаться?

— Кратин обязательно казнил бы их, когда обнаружил бы, что меня нет. Ничего лучшего мне просто в голову не пришло.

Дамиан кивнул: «Так я и думал».

— Благородный поступок, ваше высочество. Признаюсь, не ожидал этого от вас.

Адрина вскочила на коня и посмотрела на своего спутника:

— Что вы имеете в виду?

Ответа не последовало. Дамиан пришпорил коня и поскакал прочь, предоставив Адрине самой догадаться, что он имел в виду. И ей вдруг показалось, что если бы она поняла это, то сразу уловила бы причину его неприязни. Впрочем, и это уже кое-что. В первый раз за все время он не пообещал отправить ее обратно в Кариен. Или убить.

Глава 40

Адрина проснулась внезапно с ощущением, что где-то что-то изменилось, однако что именно и где, ей было непонятно. На лбу у нее выступила испарина, ладони вспотели, сердце громко стучало в груди. Ей снова приснился тот самый кошмар, который теперь, после побега из Кариена, мучил ее постоянно, — будто Кратин нашел ее, притащил домой и накормил обедом, отчего она стала тише воды, ниже травы. Адрина тряхнула головой: чушь, ерунда, просто глупый сон. Очень уж живое у нее воображение.

В комнате было сумрачно и тихо. Адрина вспомнила, как проснулась наутро после той страшной битвы. Неподвижный воздух был наполнен зловещим ощущением ожидания. Принцесса встала с кровати, набросила на плечи меховую накидку и, дрожа от холода, на цыпочках подошла к узкому оконцу. На улице все было белым-бело. Адрина не сразу поняла, что случилось.

А когда поняла, ахнула и стала торопливо одеваться, не обращая внимания на вопросы сонной Тами, проснувшейся на своем тюфяке в углу. Распахнув дверь, принцесса вихрем пронеслась мимо перепуганных охранников, сбежала по лестнице, миновала пустой зал и отворила тяжелые двери башни. За порогом ее встретил сказочный мир.

Было еще очень рано, лагерь только пробуждался, и во дворе крутились лишь несколько конных защитников, да озябшие часовые на крепостных стенах топали и хлопали себя по бокам, пытаясь согреться. Адрина выбежала за ворота и замерла. Палатки, орудия, территория лагеря — все, что еще вчера так остро напоминало о войне, было покрыто пушистым снегом. Кое-где уже курились солдатские костерки. Далеко-далеко, сколько хватало глаз, тянулась белая безмолвная равнина.

— Вы что, никогда не видели снега?

Адрина обернулась и увидела Тарджу на коне в компании нескольких всадников. Тарджа спрыгнул с коня и, взглянув на принцессу, улыбнулся. У нее было такое выражение лица, что остаться равнодушным было просто невозможно.

— Это… чудо какое-то!

— До поры до времени. Через несколько часов все это чудо превратится в слякоть. — Тарджа махнул рукой. — Первый снег долго не держится.

Адрина расстроилась.

— О-о!

Тардже стало ее жалко.

— Не желаете ли осмотреть окрестности, пока снег не стаял?

— А вы не очень заняты?

— Очень, но дела подождут. Кроме того, сегодня День Основательниц, а значит, праздник. — Он жестом подозвал одного из защитников: — Сержант, ее высочество просит вас одолжить ей лошадь. Передайте Хедли, что я задержусь, и приготовьте нам чего-нибудь на завтрак. Мы вернемся примерно через час.

Сержант отдал честь, соскочил с коня и, подведя его к Адрине, помог ей взобраться в седло. Тарджа подъехал к принцессе.

— Ну что, готовы?

— Вы так великодушны, капитан.

Всадники пришпорили коней, и те сами неспешно двинулись к границе лагеря.

— Быть великодушным гораздо приятнее, чем обсуждать с Хедли вопросы фуража, ваше высочество.

Адрина улыбнулась. А не выдумки ли все, что Дамиан тут ей понарассказывал о Тардже? Он казался каким-то потерянным. Наверное, ждет не дождется, когда вернется дитя демона. Одинокий мужчина совсем как ребенок.

— И все-таки я думаю, что вы великодушный человек, капитан. И хорошо воспитаны. Такие люди встречаются редко.

— Среди медалонцев? — не удержался Тарджа.

— Я не это имела в виду. Я хотела сказать, что другие люди…