Мамалыжный десант - Валин Юрий Павлович - Страница 97

Вырулили на улицу. Машины осторожно объезжали остатки баррикады. Тимофей сидел на свежесколоченной лавке в кузове «опель-пежо» и размышлял над тем, что нужно было найти доску пошире. Не, это нервы, нормальное же сиденье. Впереди шла перестрелка, немцы кидали снаряды, видимо, из-за Дуная – вразброс громыхало. Уже начал проявляться серый и дымный январский рассвет. Тимофей держал наготове автомат, следил за верхними окнами домов.

улыбаясь, неожиданно пропел-продекламировал Иванов.

– Это чего? – с любопытством спросил сапер Жора. – Небось Есенин?

– Почти. Но не он. Просто утренняя песня.

продолжил бодрящий стих старший лейтенант.

Саперы засмеялись, Тимофей тоже улыбнулся. Песенка была хулиганской, наверняка дореволюционной.

– Чего ржете? – усмехнулся Иванов. – Да, песня политически сомнительная, зато оптимистичная. Не удержался я чего-то, забудьте. Мне вообще не положено петь, эх, совсем опозорился.

Машина резко остановилась. Впереди разрасталась стрельба, наши минометы активно клали мины куда-то на соседнюю улицу.

– Вроде и ехать было недалеко, а приехали даже раньше, – удивился Иванов. – К машине, хлопцы!

У «доджа» Земляков уже беседовал с местным офицером в замурзанной кубанке. Долбануло недалеко, ощутимо тряхнуло. Оказалось, фрицы вздумали по свежести утреца контратаковать – крайне не вовремя. Пытаются потеснить фланг батальона, отбить захваченные вечером квартал и перекресток.

Машины опергруппы загнали под обращенную к противнику стену. Земляков ругался, призывал не высовываться. Мины сыпались густо, уже не поймешь, с какой стороны бьют. Немцы оказались совсем рядом – в сером доме на соседней улице, оттуда обстреливали наши позиции. Дальше по улице рычал фрицевский танк или самоходка – разглядеть было сложно, танк не особо высовывался: пальнет – и назад за угол пятится. Основная стрельба шла у дома поближе, немцы пытались его взять, наседая со двора и, видимо, пролезая по подвалу: стены фундаментов домов и коллекторы здесь все были пробиты и прокопаны.

– Что-то это вообще не по расписанию, – возмущался старший лейтенант Земляков. – Дайте проехать, потом уж воюйте.

Спокойный капитан Жор сказал, не отрываясь от изучения вынутого из полевой сумки чертежа:

– Оставь, Женя, сейчас утихомирятся.

Действительно, у немцев не очень заладилось. Наша пушка, упрятанная в магазин на первом этаже того самого серого дома, немецкий танк все же подстерегла. Даже сквозь стрекотню автоматов отчетливо было слышно, как звонко звякнуло-стукнуло по броне. Видимо, танк все же не совсем сразили, уползти с глаз долой сил ему хватило, но больше не показывался. Контратака немцев увядала, оказавшиеся на этажах над головой артиллеристов немецкие автоматчики встретили отпор на лестнице и отошли, обычный в уличных боях «слоеный пирог» слегка упорядочил свои начинки. Еще стрекотал невидимый «максим», но стихало…

Машины опергруппы продвинулись еще через квартал, миновали сквер с переломанными деревьями, протиснулись мимо густо врытых каменных надолб.

– Вон он, объект, – указал уже бывавший здесь Иванов.

За проездом, заваленным сшибленными голыми ветвями деревьев, виднелись невыразительные строения. Но забор и ворота выглядели солидно. Мимо объекта катили ободранную сорокапятку не менее ободранные артиллеристы – линия фронта передвигалась еще на квартал в нужную сторону.

Земляков и Иванов разговаривали со стрелковым офицером и несколькими пехотинцами, те указывали куда-то за проезд, в сторону.

Иванов вернулся к машине.

– Тима, труженики кайла и тротила, пошли! Обойдем слева, там забор раздолбило, потом уж ворота вскроем.

Нагрузившись, группа перебежала улицу. Перебрались через воронки и выкорчеванные кусты, открылся рухнувший кирпичный забор.

– Теперь вдвойне осторожнее, – напомнил старший лейтенант.

Группа перебралась через груду кирпичей. Двигаться в бронежилете, в не очень привычных парашютистских наколенниках и с увесистым вещмешком за плечами было не особенно удобно, но в остальном ничего. Открылась территория, заставленная ящиками и трубами не особо ценного и секретного вида, живого противника не наблюдалось.

Стена склада прикрывала фланг, оперативники и саперы поочередно продвигались к воротам с внутренней стороны. За забором легла пара снарядов, стена вздрогнула, но то было в отдалении, явно не по группе целили.

Караулка, пропускной пункт, вываленный прямо на проезд ящик гаек – новенькие, блестящие. Болтались над дверью оборванные провода.

– Вроде просто телефонные, – озабоченно присмотрелся Николай. – Открываем ворота?

– А чего на них смотреть? Только вы уж проверьте повнимательнее, – предостерег Иванов. – Похоже, батальонные минеры сюда завернуть позабыли.

Саперы осматривали ворота, Тимофей со старшим лейтенантом отволокли в сторону обмотанное «колючкой» заграждение, приглядывали за окружающей обстановкой. Завод, и вправду не особо большой, выглядел вымершим-брошенным.

– Чисто. Подрываем? – крикнул Жора.

– Давай!

Саперы укрепили пару шашек на солидном замке на воротах – не иначе как еще со здешних дремучих королевских времен сохранился. Не особо громко бухнуло, в караулке осыпались и так битые стекла. Николай обухом топора сшиб с петель остатки искореженного замка. Пришлось навалиться всем четверым, но высокое полотно ворот, скрежеща и упираясь, пошло вбок.

– Тима, колпак на всякий случай глянь, – скомандовал Иванов.

Бронеколпак, довольно высокий, почти в рост человека, торчал слева от ворот. Тимофей спрыгнул в короткую траншею, толкнул стволом автомата тыльную тяжелую дверцу. На ступенях лежал, поджав ноги, немец в темной куртке, зажимал живот. Мертв. Видимо, заполз раненый и помер. За мертвецом поблескивал клубок пулеметной ленты, но самого пулемета не было. Ушли фрицы отсюда, видимо, заранее.

– Брошено! – крикнул Тимофей, расстегивая на трупе ремень с подсумком: магазины для штурмового автомата довольно дефицитная штука, пригодятся.

Иванов замахал тыловой части группы – оттуда наблюдали, немедля выкатил «додж». Через минуту уже вкатывал в ворота. Живо сбросили с кузова остальное снаряжение, Сергеев увел машину обратно.

– Ну и как тут? – озираясь, поинтересовался, Земляков.

– Пусто и грустно, некому гранату подать, – сказал Иванов. – Пока ничего живого и вредного.

– Очень хорошо, продвигаемся…

Продвинуться оказалось не так просто: как всегда, реальность отличалась от карт, планов и тщательно продуманных предположений. Определились по железнодорожному пути: почти незаметные рельсы рассекали территорию, уводя в короткий тупик. Но пандус было довольно трудно не заметить. Если большая часть завода казалась почти заброшенной, то тут повсюду были видны следы поспешной эвакуации: валялись детали и запчасти, в угол была сдвинута целая груда новеньких, но частью разбитых ящиков.

– Вот они – поплавки! – отметил капитан Жор, ковыряя отверткой в фанерной щели.

– Значит, здесь и лифты. Тима, зови трудяг, тут нужно все хорошенько проверить на вход, – приказал Земляков.

Тимофей побежал к заводским воротам, где ждали саперы с грузом.

Когда шли к главному зданию, у пути-железки оказались под обстрелом: начало посвистывать, стукнуло о рельс. Успели залечь, никого не зацепило. Откуда стреляли, ни сержант Лавренко, ни саперы понять не успели. Огонь прекратился. Пришлось ползти вдоль насыпи, толкая неудобные мешки с инструментом, фонарями и взрывчаткой.