Один шанс из тысячи (СИ) - Тимофеев Владимир - Страница 52

Наряд сил для защиты наиболее опасных направлений Черникову был неизвестен, но он предполагал, что существенных изменений за последние месяцы не случилось. Расстановка войск осталась такой же. Четыре мотострелковых бригады в районе Владивостока и Уссурийска, три недалеко от Хабаровска, еще три в Амурской области, к северу и северо-западу от Благовещенска. Всего около сорока тысяч «штыков». Плюс разнообразные «управленческие», специальные, артиллерийские, радиотехнические, флотские береговые, зенитно-ракетные, «просто» ракетные части и базы хранения вооружений.

Главная проблема заключалось в отсутствии полноценного авиационного прикрытия. Вторая волна сдвигов основательно проредила и без того не великую сеть дальневосточных аэродромов. Из действующих в строю оставались Дзёмги под Комсомольском-на-Амуре, Черниговка и Соколовка в Приморье и «расконсервированные» и частично восстановленные Калинка и Магдагачи возле Хабаровска и Благовещенска. Отдельные эскадрильи и звенья базировались теперь на обычных автодорогах вблизи городов, и использовать их по назначению можно было лишь в ограниченном варианте. Чуть лучше дела обстояли с вертолетами. Длинная ВПП им не требовалась, а задачи они могли выполнять разные, от разведывательных и штурмовых до санитарных и поисково-спасательных.

Вся эта не слишком многочисленная группировка прикрывала огромную территорию от Камчатки до Забайкалья. Со стороны Китая ей противостояли войска генерала Ляна Вэньбо. Больше трёхсот тысяч бойцов, сведенные в четыре общевойсковые и две армии быстрого реагирования, угрожающие подмять под себя весь Дальний Восток и имеющие возможность почти беспрепятственно маневрировать силами и средствами.

В России с этим было несколько хуже. Части в районе Владивостока не могли использоваться на других направлениях. Продолжающаяся мясорубка в Корее и попытки Японии проверить на прочность Приморье, Курилы и Сахалин держали войска в напряжении, заставляя реагировать на каждый шаг, каждый чих, каждую мелкую провокацию. Ситуацию предельно ухудшало и то, что мощный Тихоокеанский флот сегодня уже не мог обеспечить безопасность морских границ. БОльшая его часть сгинула под декабрьскими сдвигами вместе с портовыми сооружениями Владивостока и Фокино…

Выяснить конфигурацию вражеских сил являлось задачей сложной. Спутники отслеживали только места основной дислокации, главные трассы и изменения на важнейших участках границы. Авиационная разведка давала немного. Во-первых, потому что самолеты не могли пока залетать к соседям, а во-вторых, противник применял разнообразные методы маскировки, включая режим радиомолчания и передвижение в тёмное время суток. Максимум, что удавалось — это определять районы усиления ПВО, да и то, при последующей доразведке, некоторые оказывались обманками.

В этих условиях особую ценность приобретали агентурные данные. На «дипломатическом фронте» за них отвечал Виктор Иванович Черников. По крайней мере, в той части, которая касалась маньчжурского направления. Конечно, получаемые от агентов сведения часто противоречили друг другу, а иногда выглядели откровенной дезой, и их приходилось постоянно фильтровать и анализировать.

Главные данные относились к передвижениям боевых частей.

Для российской разведки не стал откровением тот факт, что основные силы генерал Лян перегруппировал на север. Атаки со стороны центральных властей он мог не опасаться. Сегодня те были слишком заняты делами на юге, поэтому нейтральную зону между провинциями Ляонин и Цзилинь с обеих сторон прикрывали поставленные под ружьё ополченцы.

Намерение, в первую очередь, атаковать не Владивосток и Хабаровск, а Транссиб в районе Облучья, представлялось на первый взгляд авантюрой. Тем не менее, Черников практически сразу понял, что это не так. Бросок вдоль Хингана через Пашково — типичный приём китайской акупунктуры. Найти ключевую точку, произвести укол и ждать, что болезнь рассосётся. Нет, это нельзя было назвать главным ударом. Но урон от него мог стать и вправду невосполнимым. А нанести его малыми силами — полк спецназа и части обеспечения и поддержки общей численностью около десяти тысяч — означало, что противник не сразу сообразит, что угроза реальна.

Внезапный и быстрый захват приграничного села, тактический десант на «железку» и последующий ввод в прорыв пары бригад с бронетехникой, артиллерией и противовоздушным прикрытием ставил российскую группировку в достаточно сложное положение. Уничтожение мостов через реку Хинган, подрыв железнодорожных туннелей и выход из строя десятка-другого километров Транссиба и автомагистрали «Амур» обрушал всю логистику ОСК «Восток». При нынешней слабости транспортной авиации одним только БАМом все потребности Приморско-Хабаровской группы не обеспечишь. Так что возможный успех в захвате и удержании главных путей снабжения — если ещё не победа, то, как минимум, весомая заявка на выигрыш.

С другой стороны, парировать неожиданный ход противника было тоже возможно. И тоже малыми силами. Требовалось только время на подготовку. Хотя бы сутки. Хотя бы полсуток…

— Виктор Иванович, а нельзя было без эскорта? Плетёмся, как черепахи.

— Думаешь, быстрее — это безопаснее?

— Не знаю. Просто не правится мне всё это. Объяснить не могу, но чувствую: что-то неправильно…

Колонна на самом деле двигалась медленно. Кортеж возглавлял угловатый БТР, следом шла машина сопровождения, сзади ещё одна. На охране настоял генерал Чень. Мол, до границы недалеко, и агенты мятежников шастают тут, как у себя дома.

По мере продвижения к дипломатической зоне, Черников всё больше и больше мрачнел, понимая, что зря согласился. До этого дня иностранцев, а, тем более, дипломатов, старались не трогать, но сегодня эта «традиция» могла быть нарушена. Приглашение российского консула в правительственный особняк, приватный разговор с зампредом Центрального военного совета, а теперь ещё и охрана просто не могли не насторожить сторонников Ляна Вэньбо, если они действительно чувствовали себя здесь почти как хозяева. Швейцария времен Второй мировой — вот что сегодня представлял собой округ Фусинь. Спецслужбы противников работают фактически бок о бок и совершенно этим не заморачиваются…

Ещё раз глянув в окно, Черников поднял стекло, отделяющее салон от водителя, и вынул из кармана небольшой диктофон. На то, чтобы сжато наговорить всё, что он сегодня узнал от Ченя Биньтао, ушло две минуты. За это время колонна продвинулась только на два квартала.

Консул выключил гаджет, опустил стекло и протянул диктофон сидящему впереди охраннику:

— Дима, держи это у себя. Если со мной что-то случится, обязательно сохрани и как можно быстрее передай Звереву.

— Понял, Виктор Иванович. Сделаю…

Стекло опять поднялось. Консул вздохнул и открыл встроенный в подлокотник бар.

Напитки в баре отсутствовали. Вместо них там лежал АПС, рядом два запасных магазина.

«Стечкин» лёг в руку, словно влитой. Магазины отправились во внутренние карманы…

Предчувствия не обманули.

Нападение на колонну произошло за полкилометра до консульства.

Слева от дороги тянулась роща, среди деревьев виднелась полуразрушенная фанза.

Идущий впереди БТР внезапно «подпрыгнул», а из-под его днища полыхнуло ярким огнём. Буквально тут же под раздачу попали машины сопровождения. Их поразили вылетевшие из развалин ракеты.

— Выворачивай на…!

Предупредительный крик пропал втуне.

Боковое стекло хрустнуло и осыпалось, водитель безжизненно навалился на руль.

— Из машины!

Дверцы авто распахнулись, Черников и охранник выпрыгнули наружу и залегли за остановившимся лимузином.

Через пару мгновений консул вдруг осознал, что практически не ощущает левую ногу.

Судя по разорванной в районе бедра и мокрой от крови штанине, в ногу попал осколок, а не болело, видимо, потому, что перебило какой-то нерв.

— Дима! Уходи, я прикрою!

— Нет!

Черников выставил за капот ствол и несколько раз выстрелил наудачу.