Половецкий след - Посняков Андрей - Страница 40

– Хэх! Сапоги! – невольно рассмеялся Трофим. – Да Неждану Лыко, кому ж еще? Он как раз сейчас здесь в корчме… был…

– Найдем… Еще скажи-ка, есть ли у сотника твоего здесь верные люди? Или просто сообщники? Ну, может, он по пути с кем долго говорил, выспрашивал?

– Ну-у… А, пожалуй, есть! Девки две по пути были, гулящие. Одна – рыжая, другая чернявая и худая, как кошка.

– Благодарствую, – Кочубар церемонно поклонился и, развязав висевший на поясе мешочек из кошачьей шкуры – «кошелек», или просто «кошка», – вытащил несколько золотых монет. – Вот тебе на первое время. Есть где спрятать?

– Есть…

– А вот еще… – лжеволхв вытащил из сумы пергаментную облатку с изображением какой-то хищной птицы: – Кречеты как кричат – знаешь? Сие тайный знак… Ну, вот и славненько! Прощевай пока, друже Трофим… Да! Анфиску-то тебе прислать?

Трофим закашлялся:

– Да ну ее к ляду, курвищу!

Между тем во дворе уже устроили самое настоящее ристалище! Бойцы – и просто охочие люди – вызывались сами. Бились и один на один, и пара на пару. Приказчик Микул – корчемная теребень, – пригладив волосы гребнем, деловито принимал ставки, и от желающих отбоя не было.

– На лысого, на лысого ставлю!

– А я – на бороду!

– На лысого – два против одного! – выйдя во двор, Неждан Лыко тоже поставил два дирхема на здоровенного мужичагу с вислыми усами и бритой наголо головой, похоже, что на степняка-половца.

Поставил… и выиграл!

– Везет тебе, друже! – волхв Кочубар тут же оказался рядом.

– Э-э! – подозрительно покосился Неждан. – Где-то я тебя уже видел.

– Где видел, там нет… Давай вдвоем – во-он на ту пару!

– Думаешь, победят?

– А то!

Поставили. Выиграли… Потом – уже в корчме – перекинулись в кости… Вот тут удача от Неждана и отвернулась! Проиграл все, вплоть до нательного креста. Сам от себя не ожидал парень такого азарта! Ну, после всех тревог расслабиться-то как-то хотелось. Вот и расслабился… До креста! А так всё хорошо начиналось! Вот уж не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Лучше б девку на ночь взял.

Хорошо хоть, кредитор оказался понимающий – Кочубар-волхв… Земляком почти оказался – то-то знакомый!

Похлопал по плечу, улыбнулся – и все долги простил! Да и что там было прощать-то? Так, по-мелочи…

– Ничего, паря! Сегодня проиграл. Завтра – выиграл. Судьба! Ромеи говорят – фатум. Тебя как звать-то? Случайно, не Неждан Лыко?

– Ну так… – сразу насторожился парняга. – А откель ты…

– Слыхал, как один младой господин в синем плаще тебя поминал… Недобрым словом! Знакомому купцу жаловался.

– В синем плаще…

– Ну, в темно-голубом, может…

– Сотник! И что говорил?

– Так… Мол, не на кого опереться совсем. Всюду – одни сволочи.

Неждан, конечно, согласился – лишнее серебришко ему явно б не помешало! Кочубар ему сказал то же самое, что и Трофиму, дал и облатку с птицей – кречетом. Только условный сигнал уже был не кречет, а утка…

– Какая ж зимой утка?

– Ничего! Весна уж скоро настанет.

И друг о друге эти двое ничего не знали. О том, что оба… Разве ж только Трофим немножко догадывался.

С неспокойным сердцем выезжал Михайла с постоялого двора. На душе сотника с самого утра скребли кошки. Может быть, погода тому причиной – низкое небо обложили плотные сизые тучи, пошел мокрый – с дождем – снег. А может, и не погода, а что-то иное, еще не ясное, но вполне осязаемое, такое, что вроде и не заметишь. Вроде бы ничего подозрительного и не случилось, а все же чувства подавали сигнал – не все в порядке, не все!

В мрачном настроении сотник пропустил всех вперед, сам поехал чуть позади, раздумывая. Налетевший ветер бросил в лицо мерзкую снежную крошку – брр! Так что же, и впрямь только в погоде дело? Ничего не скажешь, хмурое выдалось утречко, вот кабы солнышко выглянуло – развеяло бы грусть-печаль.

Или – не развеяло бы? Что такое утром было или даже вчерашним вечером, что не давало покоя, нависая над душой мрачным темным покрывалом?

Ну, и что было?

Погладив коня по гриве, сотник отвернулся от ветра, посмотрел на левый берег, на рябиновую рощицу, на заросли ивы у самой реки, на тянувшийся синей полосой лес.

Вечером… Что вечером? В корчму не наведывались, у себя сидели с девчонками – перекусили, поболтали да улеглись почивать. Никуда не выходили, разве что на двор, в уборную… Стоп! А что во дворе-то? Драка! Вернее, специально организованное ристалище, народу – не протолкнуться. Ну, понятно – ставки, денежный интерес. Что в этом необычного, неприятного? Ничего… В драке – ничего… Но люди… Собравшиеся…

А не слишком ли пристально посмотрел на Михайлу некий богато одетый муж? Византийская туника, роскошный пояс, холеная брода в две косички… купец как купец, и вряд ли знакомый. Впрочем, может, и виделись где-нибудь в Турове или даже в Ратном, на заезжем дворе.

Но если знакомый – почему не подошел, не поздоровался? А если незнакомый, тогда к чему столь пристальный взгляд? И – да-да! – как-то поспешно стушевался купец, едва только столкнулся взглядом с Мишей, отвернулся, нырнул в толпу…

Ага! Пожалуй, вот оно… вот что тревожило, казалось бы – пустяк. И в самом деле – пустяк? Или нечто большее? Ну, посмотрел слишком уж пристально… Да в том-то и дело – не смотрели так в те времена на незнакомых людей, не принято было, некрасивым считалось. Разве что принял за знакомого… Но тогда б извинился, если б не узнал… Или поздоровался, если б узнал. А он, купец-то – нет. Ни то ни другое – просто скрылся. Поспешно!

Та-ак… Еще что смутило… могло бы смутить? Мужик-то вечерний к утру бы забылся, а настроение-то мрачное – с чего бы? Значит, и утром что-то такое было, за что-то зацепился взгляд… За что?

«Думайте, думайте, сэр Майкл, времена на дворе суровые – ни одной подозрительной мелочи упускать из виду нельзя!

Ага! Вот еще – пара мужичков у коновязи стояли. Неприметные такие мужички, в овчинах, один – в шапке суконной, второй – в заячьем треухе. По одежке судя – чьи-нибудь холопы… иль смерды. Да, по одежке, но… Что-то ведь смутило тогда… Что?

Вспоминайте, сэр Майкл, живенько! Эх… не вспомнить… Нет такого внимания, как у здешних – средневековых – людей, хоть и вжился уже в этот мир – деваться некуда. И все ж по повадкам своим не стал…»

Так что тут думать-то? Надо позвать того, кто в тот момент рядом был. Та-ак… парни уж выехали… Добровоя с ними… Остался он сам, Михайла… Лану ждал, да – та сапоги натягивала – Неждан Лыко за свой счет подарил, молодец! Напротив коновязи как раз и встала девица, сапог поудобней натягивала…

– Лана! – подогнав коня, сотник нагнал половчанку. – Лошадь придержи – поговорим…

– Да, мой господин!

– Ну ведь говорил же уже сто раз, – скривился Михаил. – Не «мой господин», а «господин сотник»! Поняла?

– Да, мой… господин сотник.

В карих блестящих глазах девушки вспыхнули золотистые искорки, видать, она и сама была рада поболтать, быть чем-то полезной.

– Мужички у коновязи? – половчанка наморщила носик. – Ну конечно же видела, мой… господин сотник. Верно, закупы… или рядовичи.

– Почему не холопы, не смерды?[4]

– Для холопей слишком уж сапоги богатые, юфтевые! Такие и не каждый смерд себе позволить может, тем более – одеты-то оба небогато.

Молодец, девочка!

– Еще пояса, – припоминая, продолжила Лана. – Кожаные, наборные – воинские. На такой пояс хорошо нож вешать… или даже меч. Да и глаза…

– Что – глаза?

– Зыркали они, – девушка даже изобразила, посмотрела туда-сюда, влево-вправо – показала, как именно зыркали. – Ровно бы высматривали что-то. Или сговаривались. Нарочно стояли – лошади-то у коновязи – не их!

– С чего ты взяла? – удивленно переспросил сотник.

– Так торбы-то без овса были! Лошадушки уж извелись, бедные. Были б свои – разве ж не насыпали бы? Да первым делом.