Дети Безымянного (ЛП) - Сандерсон Брэндон - Страница 39

Нет. Я часто ищу сильнейшего носителя, ответила Сущность. Но когда приорат начал лишать меня силы, мне пришлось ускорить процесс.

Свет распространялся, поглощая всё, что она видела. Её душа вибрировала безупречной красотой его песни. И внутри Сущности она увидела тысячи душ тех, кто был взращён здесь, в Подступах. Сущность сеяла в них семена своей силы, позволяла ей прорасти в их душах, а затем вновь собирала её, — созревшую, спелую, — когда люди умирали.

— Моя сестра, — спросила она. — Мы можем её вернуть? Можем сделать всё так… как было раньше?

Нет. Выбор твоей сестры навечно изменил её и тех, кто был рядом. Таков закон жизни, и бесконечного роста.

— Мне это не нравится, — сказала Тасенда. — Я заново открыла в себе Песнь радости. Разве она не должна делать вещи лучше?

Другими, да. Но «лучше» или нет — это лишь вопрос человеческого восприятия. Как бы то ни было, я не заставляю тебя владеть мной. Если ты хочешь передать меня другому, ты вольна это сделать. Или же ты можешь оставить меня — и пользоваться моей силой, как своей.

— Что… что тогда будет со мной? — спросила Тасенда. — Я стану злой, как Виллия?

Всё зависит от твоего выбора. Но ты уже не сможешь стать такой, как раньше. Ты можешь вернуться в деревню без меня, и навсегда измениться. Или со мной. И навсегда измениться.

Потому что не меняются только мёртвые.

Поколебавшись, Тасенда решилась.

Я приму эту силу.

Образы обрушились на неё тяжестью горы. Она видела… видела миры. Сотни, тысячи миров. Так много людей.

Сила пронизывала её. В один миг ей стали знакомы поколения тех, кто жил в Подступах. Воспоминания веков, суть всего, что существовало до неё. Она задыхалась под этой тяжестью, разом став единой с десятью тысячами душ.

А потом… она отпустила часть из них на волю. Сущности это не понравилось, но не она была здесь главной. Тасенда не собиралась удерживать души тех, кто всё ещё мог жить. Она вернула Йорго и его семью. Учительницу Дакну. Мельничиху Хедвику. Рома и священников. Каждого, чьё тело было ещё живо и дожидалось возвращения духа.

Это не относилось к её родителям, которым больше некуда было возвращаться. Их души, тёплые и мягкие, прильнули к её собственной. Но души сестры с ними не было. Тасенда забрала себе её силу, но бедная Виллия… просто исчезла.

Свечение Тасенды расширялось. Она  была силой, была душами. Сущностью Топи, Тасендой из Ферласена, и тысячью других людей одновременно.

Обернувшись, Тасенда взглянула на несчастный труп, запертый в темнице с крыльями, прибитыми к стене. — Я видела душу Ангела. Я касалась её.

Мне об этом ничего не известно, ответила Сущность. Но я не думаю, что это возможно.

И всё же это было правдой. Она была дочерью двух миров, двух богов, двух идеалов. Пока она размышляла над этим, что-то глубоко внутри неё словно взорвалось, пробуждаясь к жизни.

Постой.

Она шагнула к Давриелу, который выглядел по-настоящему измождённым. Тасенда протянула руку и осторожно коснулась его щеки.

— Спасибо, — произнесла она голосом, который перекрывался сам с собой, словно тысячи людей говорили хором. Затем она проникла в его разум и забрала маленький кусочек силы, который он похитил у неё этой ночью. — Но больше не смей влезать мне в голову.

И затем — впервые в жизни ощущая себя целой — Тасенда исчезла.

ЭПИЛОГ

Головная боль стала для Давриела почти родной.

Такую боль мог причинить член семьи. Она была с тобой так долго, что порой ты радовался ей, как старому знакомому. Такую боль легко можно было спутать с чем-то совершенно иным.

Он сидел на стуле приорессы, за её столом, держа в руке чашку с чаем и вздыхая. Помедлив, он вернулся к недописанному контракту на демоническом языке, который лежал перед ним — но головная боль воистину мешала ему сосредоточиться.

Напомни, почему ты не можешь снять мигрень? обратился он к Сущности.

Та не ответила.

Всё ещё дуешься? спросил он. Из-за того, что я отказался от силы?

Размышляю, тихо ответила Сущность. Я всегда считала, что однажды ты одумаешься. Но ты заставил меня убедиться в том, что я ошибалась. Ты недостоин меня, и никогда не был достоин.

Ой, полно тебе, отмахнулся Давриел. Подумай, как бы ты ревновала, если бы мне пришлось делить своё внимание между двумя Сущностями.

Ты совершил большую ошибку, Давриел Кейн, сказала она.И скоро ты узнаешь её цену. Ты станешь проклинать себя, когда всё, что тебе дорого, обратиться в прах. И не потому, что твоя сила слишком велика. А потому, что этой силы не хватит, чтобы остановить твоих врагов.

Давриел поёжился. В том, как Сущность произнесла эти слова… сквозила неприкрытая враждебность, которой он прежде никогда от неё не слышал.

Они придут за тобой,  предостерегла Сущность.  Те, кто ищут тебя, обязательно узнают, что здесь произошло. Сегодня ты навсегда лишил себя всякой возможности спрятаться.

Она умолкла. Давриел тихо вздохнул и сделал глоток чая. В этот миг — ах, что за восхитительный цветочный вкус во рту! — Сущность совершенно перестала его волновать. Он с облегчением почувствовал, как по телу разливается успокаивающее тепло. Чай всегда помогал ему от мигрени.

На полу рядом со столом зашевелилось тело. Приоресса распахнула глаза и моргнула. Повсюду в приорате раздавались голоса, свидетельствующие о том, что другие священники тоже начали просыпаться. Перед уходом девочка вернула им души — он убедился в этом, когда обнаружил, что приоресса начала дышать — но их телам, похоже, потребовалось время, чтобы прийти в чувства.

Приоресса села, обхватив голову руками. Она посмотрела вверх и нахмурилась, обнаружив Давриела за своим столом.

— Ты солгала мне, Мерлинда, — мрачно произнёс Давриел. — Ты утаила от меня ужасные секреты.

— Я…

Он поднял чашку повыше. — В твоём буфете я обнаружил  целую жестянку ивового чая, — продолжил он. — И теперь я жду немедленных объяснений.

Она вновь нахмурилась.

— Кроме того, — заметил Давриел, — вскрылась небольшая проблемка с божественным ангелом, запертым в ваших катакомбах — ангелом, который постепенно высасывал силу из Топи, создавая запас нерастраченной мощи, только и ждущей, чтобы какой-нибудь глупый смертный вздумал ею воспользоваться. Но давай вернёмся к действительно важным вопросам. Помнится, ты недвусмысленно дала мне понять, что чай у тебя закончился, не так ли?

Приоресса поднялась на ноги и выглянула в окно, на взошедшее солнце. — Что произошло?

— Ммм? — откликнулся Давриел, потягивая чай. — Ах да. Виллия Ферласен случайно убила своих родителей после того, как завладела силой, запертой в катакомбах. Она вернулась сюда, желая покаяться — но утратила веру, обнаружив, что вы прикончили её бога. После этого она стала накапливать силу Топи и, поддавшись на её посулы, принялась извлекать души жителей Ферласена.

— Адское пламя, — пробормотала приоресса. — Юная Виллия? Ты уверен?

— Ну, первые несколько раз, когда она пыталась убить меня прошлой ночью, я ещё сомневался. Но затем она приказала целой армии гейстов вырвать душу из моего тела, и вот тут-то всё встало на свои места, — он отхлебнул чай. — Кстати, я остановил её. Можешь не благодарить.

— Это твой долг, — ответила приоресса. — Как лорда Подступов.

— Пожалуй, мне стоит внимательно перечитать контракт, — хмыкнул Давриел. — Где там был пункт о том, что я должен подчищать за тобой? Полагаю, сразу после фразы «товар не подлежит обмену или возврату»?

Приоресса не ответила. Некоторое время она молча стояла в лучах солнца, прикрыв глаза, затем глубоко вздохнула.

Давриел дотронулся до меча, который он положил на стол — длинного, кривого и жуткого на вид. Бедный Злобогрыз. Мог ли он подумать, что будет так скучать по этому угрюмому болвану? Ему ни за что не найти другого демона, которого будет так же весело подначивать.