(Не) твоя жена - Шагаева Наталья - Страница 6

– Готовься к свадьбе. Ни в чем себе не отказывай! – снисходительно кидает он мне и покидает гостиную. А я так и сижу, не в силах сдвинуться с места. Это все не может происходить со мной.

Прихожу в себя, только когда слышу, как отец прощается с Эмином. Срываюсь с места и бегу в свою комнату. Запираюсь. Облокачиваюсь на дверь и сползаю по ней на пол, обнимая свои колени. Слез по-прежнему нет, но из горла рвётся крик, и я кусаю губы до боли, пытаясь его заглушить.

Две недели.

Всего две недели…

Мне нужно что-то делать.

Не хочу, чтобы мою судьбу определил этот бездушный мужчина.

Я хочу свободы.

Я хочу нормально дышать и прожить свою жизнь не по указу.

– Алина!

Вздрагиваю, когда слышу по ту сторону двери голос отца. Он в ярости. Я сегодня сделала все, чтобы вывести его из себя. Опозорила, как считают родители.

– Немедленно открой! – требует он и дергает ручку двери.

– Аслан, не надо, – просит его мама. – Я сама с ней поговорю.

Мне страшно, оттого что мама почти плачет.

– Уйди! Не вмешивайся! – отрезает отец, и мама замолкает. Она всегда его слушает, никогда не перечит, что бы ни случилось. Отец и для меня всегда был авторитетом и главой семьи. Но сейчас… Я их ненавижу. – Алина! – почти рычит отец. Я не собираюсь ему открывать, потому что его тон не обещает мне ничего хорошего.

Соскакиваю с места, когда слышу, как в двери поворачивается замок. Я совсем забыла, что у отца есть запасные ключи от всех комнат. Он никогда ими не пользовался.

Отскакиваю от двери, обнимая себя руками. Отец влетает в мою спальню и закрывает дверь. Отступаю, распахивая в ужасе глаза. У отца в руках ремень.

Глава 6

Алина

Он хлещет меня ремнём, куда попадёт, потому что я сопротивляюсь и уворачиваюсь. Больно. Ремень словно жалит хлёсткими, раскалёнными ударами. Но я молчу, до боли закусывая щеки изнутри.

– Опозорила меня, дрянь такая! – кричит мне отец, глотая воздух. Распаляясь еще больше. Попадая ремнем по плечу, спине, руке. Меня трясет от боли, но я молчу, зажмуриваясь. Надо бы попросить его остановиться, попросить меня простить, но в горле стоит ком, не могу вымолвить и слова. – Что молчишь?! Что ты вытворила?! Вырядилась, как шлюха!

Папа никогда не трогал меня и пальцем, даже голос не повышал. Мне всегда хватало его строгого взгляда. Но я никогда и не делала ничего ему наперекор. Я не хочу плакать, на очередном ударе слезы сами по себе брызжут из глаз, заливая щеки. Отец останавливается, отшвыривая ремень на пол, а меня начинает трясти. Кожа горит и пульсирует, но я дрожу, словно в комнате резко похолодало, ничего не видя от слез. Отец садится на мою кровать, упираясь локтями в колени и закрывая лицо руками, тяжело дышит. Утираю слезы, хочу остановиться, но не могу, истерика накатывает, мне хочется кричать, и я рыдаю в голос.

– Скажи спасибо, что Эмин не отказался от тебя. Любой другой бы побрезговал такой женщиной.

Эмин, оказывается, святой, а я дрянь. Они все делают во благо, а я только позорю. Так откажитесь от меня, выкиньте из своей жизни.

Отец глубоко вздыхает, потирая лицо.

– До чего ты довела меня, дочь? – спрашивает, поднимая на меня голову. Бледный, дышит прерывисто, словно ему плохо.

– Я… – пытаюсь ответить, но не могу, из горла вырываются только рыдания.

– Что-то мне нехорошо… – выдыхает отец. Пытается встать с кровати, но садится назад, немного заваливаясь набок!

– Мама! – воплю во все горло. – Мама!

Отец хватается за сердце и глотает воздух, бледнеет еще больше.

– Пап, – подлетаю к нему, не зная, что делать. У него и раньше поднималось давление, но так плохо не было никогда.

Мама влетает в комнату, сначала кидает взгляд на меня, а потом на отца.

– Аслан?! – подлетает к отцу. – Что, сердце?

– На грудь сильно давит, дышать нечем… – отвечает отец.

– Что стоишь?! – кричит на меня мама. – Скорую вызывай! И аптечку неси! – велит мне, расстегивая отцу верхние пуговицы на рубашке.

Хватаю телефон, срываюсь с места, набираю скорую и выбегаю за аптечкой.

***

Кризис миновал. Отцу лучше, он отдыхает в комнате. Врачи констатировали большой скачок давления на фоне эмоционального стресса. Посоветовали отцу меньше волноваться и обратиться к врачу за дальнейшим лечением. Мама рядом с ним, а я в своей комнате.

Собираю рюкзак, закидывая в него только все самое необходимое. Сменное белье, немного одежды, документы. Заглядываю в зеркало: лицо опухшее от слез, глаза красные, места ударов отцовским ремнём саднят. Но это все не так больно, как разочароваться в родителях. Или разочароваться в себе, оттого что не оправдала их надежды.

Натягиваю толстовку, надеваю капюшон, хватаю рюкзак и выхожу из комнаты. На цыпочках крадусь мимо родительской спальни, спускаюсь вниз и также тихо покидаю дом. Бегу на задний двор и выхожу через небольшие ворота.

Не знаю, куда я бегу и что меня там ждет, но остаться и ждать своей участи, как загнанная овца, не могу.

Отхожу подальше от нашего дома и вызываю такси. В кармане есть немного денег, мне хватает, чтобы добраться до центра и снять в банкомате наличные. Не так много, но на первое время хватит. Я не граблю родителей, я просто ухожу.

Сажусь за столик в бистро, расположенное в торговом центре, заказываю себе чай и звоню Диме. Вздрагиваю от каждого нового гудка, но ответа не получаю.

Отпиваю чай, пытаясь сообразить, что делать дальше. Я всё-таки глупая, права была мама.

Куда я бегу?

Меня никто не ждет.

Димка прав, нужно было все спланировать. Набираю еще раз Диму. Но телефон уже отключен. На глазах снова выступают слезы, запиваю их горячим чаем и пишу Диме сообщение: «Я сбежала».

Ценная информация. Что он должен с ней сделать? Дура. На эмоциях натворила дел.

Открываю интернет. Ищу квартиру на сутки. Скоро ночь, а я, по сути, одна на улице. Прошло уже много времени, но родители мне не звонят. Скорее всего, они еще не обнаружили, что меня нет. Чувствую себя плохо, словно заболела. Тело ноет, голова тяжёлая, и постоянно давит на виски. Слабость такая, что хочется лечь, клонит в сон. Но спать мне негде.

Квартиру нахожу довольно быстро, на специальном проверенном сайте. Связываюсь с арендодателем, вношу аванс, снова беру такси и еду по адресу.

– Вот, – пожилой мужчина окидывает небольшую студию руками, показывая мне обстановку. – Если все устраивает, оплачиваете полную сумму за сутки.

Киваю, вынимая деньги.

– А можно завтра, если что, продлить еще на сутки?

– Да, конечно, только заранее предупредите. И паспорт мне покажите.

– Зачем?

– Как зачем? Я вам, девушка, квартиру оставляю с мебелью и техникой.

Вынимаю паспорт и отдаю мужчине. Он долго его изучает, а затем переписывает мои данные себе в блокнот.

– Приятного отдыха, – оставляет мне ключи и визитку. – Вот тут мои контакты, если что.

Выдыхаю, когда мужчина, наконец, оставляет меня одну, запираюсь на замок, скидываю толстовку и сразу иду в душ.

Раздеваюсь, рассматривая себя в зеркале: на спине, плечах и руке красные полосы от папиного ремня. Уже не больно. Больше болит голова, и клонит в сон. Моюсь простой водой, здесь нет ни шампуней, ни мыла. Заворачиваюсь в полотенце. Ужасно давит на виски, настолько сильно, что тянет скулы. Роюсь в рюкзаке, находя таблетки от головы. Выпиваю пару штук, беру телефон и ложусь в кровать. Постель немного влажная и пахнет, словно ее стирали в затхлой воде. Дома мама стирает белье с кондиционером и просит помощницу по хозяйству идеально его отглаживать. Но это уже не мой дом. И, наверное, никогда им не был.

Чувствую себя больной, разбитой и никому не нужной. Накрывает безнадегой и обреченностью. Снова набираю Диму, но его телефон по-прежнему отключен. Открываю приложение, мое сообщение не прочитано, хотя он был на сайте двадцать минут назад. Сглатываю, пряча телефон под подушку. Я настолько больна и вымотана, что у меня нет сил даже анализировать. Закрываю глаза и проваливаюсь в сон.