Ванька 7 (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич - Страница 25

Судно надо было тем и другим загружать, а что пассажирам в это время на нём делать? Только под ногами работающим мешаться.

Первой в Коломбо отправили баржу с офицерским составом.

Солдаты и унтера с нетерпением переминались с ноги на ногу на палубе и ждали своей очереди.

Всем было объявлено, что отпуск в город продлится до определенного часа, а затем нужно собраться в порту и ждать отправки на корабль.

Коломбо — красив. На центральной улице — монументальные здания, всюду пальмы. Чуть ли не под каждой из них продают прохладительные напитки.

Гуляя по городу, я видел, как наши солдаты чуть ли не атакуют продавцов питья. Почти каждый покупал сразу по несколько бутылок фруктовых вод, набирал полные руки бананов, ананасов и прочей экзотики, которая дома на ёлках не растёт.

— Как бы всё у них с животами ладно было… — побеспокоился о нижних чинах Рязанцев. — Не едаючи ранее такого, могут и того…

Я кивком выразил своё согласие с ним.

На улицах Коломбо было много английских солдат и матросов. Они вели себя по отношению к нашим весьма дружелюбно. Чуть ли не прямо на тротуаре угощали вином и пивом, приглашали в заведения.

Друг-друга, не зная английского и русского, нынешние союзники словесно не понимали, общались жестами, но и этого было достаточно.

— Опять напьются солдатики, — пророчил бригадный интендант. — Быстро забылись смоляные веревки…

— Да по жаре такой-то… — озвучил я имеющийся сейчас фактор риска для употребления жидкостей изменяющих состояние сознания.

Самому мне в пробковом шлеме и белом костюме было довольно комфортно, да и ром я пить не собирался.

Вроде.

Ну, как получится.

Никифор Федорович в магазинчиках по дороге приобретал какие-то подарочки для супруги и дочерей, а мне и купить-то никому нечего. Не князю же жестяную коробочку с чаем на день рождения выбирать? Себе что-то?

Часы тут дешевле, чем в России. Странное это даже. Вроде, английская колония, задворки мира, а — дешевле. Чудеса да и только.

Бритвы ещё в большом ассортименте. Может, взять в запас? Да, ну его…

Чуть за полдень мне и интенданту всё чаще стали встречаться наши соотечественники под хмельком. При виде нас они делали серьезные лица, вышагивали излишне прямо.

Из питейных заведений, мимо которых мы с капитаном проходили, слышны были уже русские песни.

— Гуляют, — констатировал неоспоримый факт Рязанцев.

— Гуляют, — согласился с ним я.

К назначенному часу в порт не вернулась и половина отпущенных в город. Взводные были посланы в Коломбо собирать своих подчиненных. Ну, если им и нижние чины из других взводов встретятся, тоже хватать их под белы рученьки и тащить на корабль.

— Так до Франции у нас одни рядовые и доедут, все унтера и ефрейторы лычек на погонах лишатся, — пошутил Никифор Федорович.

Да, в моей команде тоже старших фельдшеров с прошлой остановки убыло. Ладно, мастерство они не пропили, при прежних знаниях остались, а звания на фронте обратно доблестью и старанием вернут.

Подпрапорщики, фельдфебели и старшие унтера с матом тащили найденных подчиненных в порт, оставляли их там и уходили обратно. Найденные и приведенные на место сбора, какое-то время слонялись по набережной, а потом убредали обратно в город. Семь бед — один ответ. Всё равно уже проштрафились.

Когда взводные возвращались с очередной группой выловленных в городе, ранее найденных уже и след простыл. Так повторялось неоднократно всю ночь.

К утру собрали всех. Никто в Коломбо из наших не остался.

«Latosche—Treville» трижды могуче прогудел. Из воды подняли якорь и мы отправились дальше.

За опоздание к месту сбора и явку на судно в нетрезвом виде никто генерал-майором наказан не был.

Глава 38

Глава 38 Подводные лодки и буря

День.

Второй.

Третий.

Пятый.

Десятый…

Вот и Джибути.

Столько уже морей и мест солдаты нашей бригады повидали, что иному наследному принцу или какому-то радже даже и не снилось.

«Latosche—Treville» шёл как на прогулке. Команды миноносцев, что нас охраняли, Бога, наверное, за такую службу благодарили. Германские подводные лодки про нас кажется и позабыли…

В Джибути стояли сутки. Опять грузились углем, пополняли запас пресной воды. Что-то сгружали, что-то получали взамен. Кораблик-то наш коммерческий. Хозяевам его денежку зарабатывать надо. На дворе самый что ни на есть капитализм с его родимыми пятнами.

Порт в Джибути малюсенький, природа вокруг весьма скудная и унылая. На берегу возведены громадные ветряные мельницы. На них мелют соль.

Ну, а что, соль — продукт нужный, даже важнее сахара. Без сладкого вполне можно прожить. А, вот без соли — попробуй. Быстро заплохеет, жизнь мёдом не покажется.

В сравнении с Коломбо, Джибути — просто захудаленькая деревенька.

Изможденные полуголые негры уголь на «Latosche—Treville» таскают, а мы от жары плавимся. Вот тебе и все развлечения.

Со скуки наши нижние чины опять монетки начали в воду бросать. Те, что в Коломбо не потратили. Местные жители как-то за ними вяленько поныряли и на этом всё закончилось.

— Во, даже деньги им не нужны, — проворчал усатый солдат в белой нательной рубахе. — Совсем неправильно живут…

Наконец нам на борт доставили продовольствие, корабль три раза прогудел и отчалил.

Уже к вечеру миноносцы, что нас охраняли, как-то тревожно засуетились. То, начали заплывать куда-то далеко вперёд, почти пропадать из виду. То, уплывали вправо. То — появлялись позади нашего судна, чуть под винты не лезли.

На судне погасили все огни.

— Начинается… — Рязанцев перекрестился. — Я даже плавать не умею…

Я как мог, принялся успокаивать его.

Всем строго запретили курить на палубе, зажигать огни, петь песни и громко разговаривать.

— Какие уж песни…

Никифор Федорович места себе не находил. То сядет, то вскочит, начнёт каюту шагами мерить.

— Может, чуть-чуть примем? — предложил я.

Бригадный интендант отказался. Совсем на него это было не похоже.

— Нет что-то желания, Иван Иванович.

Совсем Рязанцева затрясло, когда всем нам выдали спасательные пояса.

— Это, что, для продления наших мучений? Кругом — открытое море, кто здесь спасать нас будет?

После того, как поступил приказ надеть пояса на себя и не снимать их до особого распоряжения, капитан ни слова не говоря налил себе полный стакан рома и выпил.

— Почему без меня, Никифор Федорович? — не одобрил я его действия. — Не Вам одному страшно.

Сам я плавать умел, но толку-то от этого…

Потопят корабль германцы и булькайся тут в солёной воде.

Нижних чинов вывели из трюма и разместили на палубе. Это было очень нехорошим признаком.

— Вон она, вон она!!!

Один из солдат вдруг вскочил, подбежал к борту и начал куда-то вниз пальцем тыкать.

На палубе началась паника. Очень уж все боялись подводных лодок. Одно дело, на поле боя, на твёрдой земле свою смерть принять, а утонуть в пучине морской — до мокрых шаровар страшно.

Фельдфебели и подпрапорщики применили проверенное успокоительное средство. Несколько зубов под ногами на палубе оказались.

Солдатика, которому германская подводная лодка привиделась, связали и в трюм увели.

Я распорядился младшему врачу ему капелек соответствующих дать.

— Ещё спирта пол стакана налей — лучше подействуют.

Такая рекомендация ни в один учебник или медицинский справочник не входила, однако — применял уже я на фронте подобное и это хорошо помогало.

Страшно на передовой. Сильно страшно. Тут обманывать никого не надо. Жит-то каждый хочет.

Тут до фронта — как до Луны, но германские подводные лодки транспорты с русской бригадой строгий приказ топить получили, вот и где-то очень близко от нас появились. Недаром миноносцы так заёрзали.

Тут ещё разыгралась сильная буря. Как говорится — два гриба на ложке…