Скрытые границы (СИ) - Волков Игорь Владимирович - Страница 50

— Не факт же, что Алексей на корабле, — заметила Лео.

— Пессимистичный расчет на основе запаса скафандра тоже можно вывести на экран, — легко согласился Райли. — В этих скафандрах улучшенная система регенерации воздуха, у них хорошая автономность. Работаем!

* * *

Первое, что увидела Лео, зайдя вечером в комнату рядом с ангаром, это монитор, на котором сменяли друг друга цифры. Он показывал, сколько часов жизни было отмерено Алексею. Если он на корабле. Второго счетчика не было и Лео поняла, что тот отсчет уже закончился. Если Алексей остался без корабля, искать его имело смысл только, чтобы похоронить.

— Обсерватории пока ничего не нашли, — сообщил Райли, встретившись с ней взглядом. — Но мы смогли договорится о том, чтобы все другие задачи с них сняли. Сейчас обсерватории должны заниматься только поиском корабля.

— Мы так уверены, что искать нужно именно корабль, а не Алексея? — Лео скептически подняла брови.

— Не уверены, но шансы найти корабль есть. Найти человека — нет, — Райли помолчал, давая возможность всем осознать этот факт. — Кроме того, дыхательная смесь в скафандре уже около десяти часов, как должна была закончиться. Поэтому ищем корабль и надеемся, что человек окажется внутри.

Лео отметила, что Райли перестал называть Алексея по имени. Теперь это был человек. Не друг. Не коллега. Не ее, Лео, будущий муж. Человек. Она болезненно сморщилась, давя в себе сухое, без слез, рыдание. Уцепилась пальцами за спинку стоящего перед ней кресла.

Как же так? Столько надежд. Столько планов на будущее, все перечеркнуто в одну минуту. Как принять это?

Цифры на мониторе тоже не вызывали оптимизма. Оставалось двое суток. Всего лишь.

— Ву, Оля, что у вас? — Райли пытался растормошить команду и заставить что-то делать. — Может быть какие-то новые расчеты есть?

Ву только покачал головой. Ольга перестала смотреть на Лео и повернулась к Эвансу.

— Я разобрала данные со второго эксперимента. Влияние распада было действительно минимальным, но данные о ДНК позволили отрисовать направления смещения оборудования внутри корпуса. Картина соответствует первому перемещению и разнится с данными со сканеров в третьем случае. Сейчас пытаемся разобраться, даст ли нам это что-нибудь для поиска.

Райли кивнул.

Лео отпустила спинку кресла. Выпрямилась. Тяжело вздохнула.

— Я хочу вернуться на Землю, Райли, — она смотрела Эвансу прямо в глаза. — Хочу поехать в Россию, в Санкт-Петербург, к родителям Алексея. Они должны узнать о том, что произошло лично, не по спутниковой связи. И я побуду там с ними, пока не будет окончательных новостей. Или… Или принесу им эти новости, если они появятся до того, как я доберусь до Земли.

— А если мы найдем Алексея и надо будет лететь туда? — Райли правда и сам не знал, стоит или нет удерживать здесь Лео. Помочь она все равно ничем не могла.

— Ну я вам точно не пригожусь. Я не инженер, не медик, только обуза в спасательной операции, — Лео бросила выразительный взгляд на Ольгу.

— А достать его через разрыв? — глаз Ольга не отвела, голос ее звучал тихо.

— А достать его я могу и с Земли. Если найдете, — едко ответила Лео.

— Ты настолько не веришь, что найдем? — Райли сочувственно коснулся ее руки.

— Не верю, — тяжело ответила она, кивнув на обратный отсчет на мониторе. — Родителей пугать не буду, мы в любом случае будем ждать ваших новостей.

Лео обвела присутствующих тяжелым взглядом и вышла.

— Ну вы-то хоть депрессию отставьте, — призвал Райли, взглянув на поникших Ву и Ольгу. — Время еще есть. Нужны идеи, давайте думать.

Часть 3

Внеземная. Глава 7

Холод пробирал до самых костей. Кровь словно застыла в жилах и заморозила все вокруг. Сознание возвращалось, но неуверенно. Пронизывающую стужу я уже чувствовал, но еще не понимал где я и что со мной случилось. В этот момент судорогой свело одну мышцу, затем вторую. А после судорога охватила все тело целиком и болью меня выкинуло из уютного, хоть и морозного бессознательного. Не чувствуя под собой опоры, я затрепыхался, стукнулся обо что-то шлемом и, наконец, открыл глаза. Правда, от этого мало что изменилось. Вокруг была темень, вырви глаз. И холод.

Что-то не больно, но ощутимо ткнуло в бок. Я рефлекторно ухватился за это «что-то» и завис рядом, так и не чувствуя под ногами ничего похожего на пол. На минуту меня охватила паника. Но потом я вспомнил, где нахожусь и как здесь оказался.

Получается, я вишу в скафандре у одной из стенок корабля, в районе шлюзовой камеры. Индикаторы скафандра не горят. Надеюсь, потому, что снаружи нормальное давление и электроника отключилась через полчаса моего бездействия, а не потому, что сломалась… Нащупав расположенную в основании шлема кнопку включения, я нажал ее. Скафандр ожил: на стекле шлема зажглись полоски индикаторов и информационные надписи, задула теплом система терморегуляции.

Теперь свет. Помня, как меня мутило при каждой попытке открыть глаза, налобный фонарь я включал с опаской. Но здесь тоже все было в порядке: мир вокруг перестал вращаться и обрел естественные, не инвертированные цвета. Поводив лучом в разные стороны, я осмотрелся. Стенка корабля, действительно, была недалеко, метрах в трех. Я держался за торчащую из нее металлическую трубу. Возможно, раньше это был поручень лестницы. На противоположной стене, чуть в стороне виднелись створки шлюза. Значит, шлюзовая камера не уцелела и при входе в корабль я спустил в космос приличное количество воздуха. Черт…

Нужно проверить давление и температуру. Вспомнив про температуру, я поежился. Хотя система терморегуляции скафандра работала, согреться пока не получалось. Поводив взглядом по меню шлема, нашел нужные индикаторы и вывел их на стекло. Давление практически нормальное, температура — чуть выше восьми градусов. Вполне прилично, я бы сейчас не удивился и минус ста.

Все тело болело, к тому же раскалывалась голова. Но, все-таки, в первую очередь, хотелось согреться. Сделав над собой усилие, я активно помахал руками и ногами, а потом, как рыбка, проплыл пару кругов по отсеку. Это помогло, озноб начал отступать. Порывшись еще раз в меню, нашел раздел аптечки. Она предлагала стандартный набор инъекций: обезболивающее, стимулятор, глюкоза. Немного подумав, решил пока ограничиться обезболивающим.

Через пару минут я начал чувствовать себя вполне сносно. Сообразил, что долго жечь фонарик не стоит, заряд батареи скафандра нужно экономить. Поводив лучом в разные стороны, нашел на противоположной стене, у шлюза, выключатели аварийного освещения. Оттолкнулся ногами от стенки и поплыл в их сторону.

Я опасался, что света не будет. Но неуверенно мигнув, аварийные лампы зажглись, залив отсек тревожным красноватым светом. Зажглись, правда, не все, а в каком-то странном порядке, оставив в неосвещенных местах глубокие тени.

Выключив налобный фонарь, я некоторое время висел около шлюза, раздумывая, что делать дальше. По рации скафандра попробовал связаться с лабораторией. Никто не ответил. Оставив рацию, попытался через пространство дотянуться до Лео. До Райли. До Мартинеса! Каждый раз меня встречала только пустота, без всяких следов живого или, хотя бы, чего-то материального.

Снова вернулся к рации. Переключился на аварийный канал, несколько раз передал PAN-PAN и долго ждал ответа. Потом начал просто перебирать каналы. Цифровые молчали, на аналоговых слышался только шум помех. А ведь мне казалось, что то, к чему я потянул и себя, и корабль — это планета. Был почти уверен, что Земля! Но все попытки связаться с кем-то что по рации, что через способности, раз за разом оказывались безуспешными.

Я посмотрел индикаторы. Температура в отсеке медленно падала: опустилась на пару десятых, но пока оставалась в пределах восьми градусов. Батарея показывала восемьдесят шесть процентов заряда, то есть, если экономить, ее можно растянуть дня на три. Может быть еще удастся подзарядить от аварийных аккумуляторов корабля, пока их не высадят лампы. Запас дыхательной смеси меня удивил: полоска на стекле шлема утверждала, что кислорода хватит еще на двадцать шесть часов. Видимо, в скафандрах лаборатории использовалась какая-то улучшенная система регенерации. Обычно смеси хватало часов на восемь. Но все равно, запас скафандра лучше лишний раз не расходовать, оставить на крайний случай.