Сладкое королевство (СИ) - Кец Евгения - Страница 24

— Лучше выпей чаю, иначе Майя от тебя не отстанет, — почти шепчет за моей спиной насмешливый голос Леонида.

— Угу, — резко киваю и, прокашлявшись, иду на кухню.

Ничего особенного, обычная кухня в панельном доме, разве что больше моей квадрата на три. Выглядит кошмарно захламлённой и грязной, а малышка усиленно готовит чай. Таскает по кухне табурет и достаёт из шкафов чайные пакетики, кружки и сладости.

— Тебе помочь? — не знаю, куда деться, более неловкой ситуации в моей жизни ещё не было.

— Я уже большая, сама дотягиваюсь, — лезет и выуживает какую-то этажерку, а потом деловито, закусив губку, раскладывает печенье и конфеты.

Присаживаюсь на краешек кухонного диванчика и продолжаю лицезреть запущенное помещение — боль любой хозяйки, здесь нет места, даже чтобы хлеб нарезать. Как они живут? Видно, что Леониду непривычно за домом ухаживать. И справляется он, мягко говоря, отвратно.

Встаю и начинаю порядки наводить, пока никто не видит. Озираюсь на дверь, а Майе улыбаюсь, та, похоже, только и ждала, что я буду помогать. Начинает что-то рассказывать, но так быстро, почти съедая каждое слово, только и могу разобрать, что папа ничего не умеет.

— Мы ему поможем немножко, — шепчу и принимаюсь мыть посуду, пока девочка украшает стол.

— Вы уже и уборку в нашей квартире делаете? — в дверях стоит старшая, Саша. — И когда планируете вещи перевозить? — сколько желчи в этих словах.

— Ты не так поняла, — пытаюсь оправдаться и ищу взглядом полотенце, чтобы руки вытереть. Но пользуюсь более проверенным способом, не найдя желаемого, просто вытираю о штаны. — Я Майе помогала, — свешиваю всё на беззащитного ребёнка. — Я не хотела, чтобы она расстраивалась...

— М-м, — кривит губы высокая не по годам девушка. — Уже и в бабушкиных тапочках...

— Прости, — мгновенно скидываю обувь, — я не знала. Я пойду, — порываюсь быстрее смыться, но мелкая виснет у меня на талии и начинает хныкать.

— Не уходи, — плачет. — Пожалуйста, останься.

— Майя, перестань, — строго говорит сестра, но не успевает ещё что-то сказать, входит Леонид.

Пожалуй, уровень неловкости подбирается к своему пику. Представляю, как это выглядит со стороны. Стою в мокрых штанах, а на мне виснет плачущий ребёнок.

— Майя! — мужчина даже не пробует разобраться. — Что за ужас? Ты зачем испачкала брюки Люде? Я не миллиардер, столько выплачивать за ущерб.

— Это я, — подаю голос еле слышно.

— Что? — вперивает в меня непонимающий взгляд, а старшая, видимо, устав, уходит, громко цокнув напоследок.

— Я сама... не нашла полотенце, — приобнимаю девочку, в надежде, что она успокоится, — и вот, вытерла руки об штаны...

— Полотенце висит за твоей спиной, — указывает на стену.

— Мне срочно надо было, не увидела, — неловко улыбаюсь.

— Так срочно, что решила испортить одежду? Май, иди умойся, я сам чайник поставлю, чтобы ты могла угостить гостью. Но если будешь плакать, она уйдёт.

— Не пугай ребёнка, — хмурюсь. — Кто я, по-твоему?

Какая долгая пауза. Слишком уж долго Леонид размышляет над ответом, а девчушка, просияв, убегает, умываться, видимо.

Глава 17

Смотрю выжидающе, уже дыру прожгла в глазах собеседника, а он и не телится — губы пожёвывает, осматривает меня. Так плохо выгляжу?

— Ради приличия мог бы и ответить, — цежу и губы надуваю, что обиженная барышня.

— Я не думаю, что ты сознательно можешь обидеть ребёнка, — заявляет обстоятельно и делает широкий шаг ко мне, аж сжимаюсь. — Если не планируешь отплатить мне той же монетой и смыться по тихой, — указывает на диванчик, — садись, чай попьём.

— Угу, — мощусь на краешек и осматриваю брюки, ну и зачем я испачкала штаны?

— Ура! — в кухню, как маленький, ураган влетает Майя и виснет у меня на шее.

— Неприлично так себя вести, — строго говорит Леонид, но замечаю на его губах лёгкую улыбку, что озадачивает меня, но решаю уделить внимание ребёнку, девочка не виновата в наших ошибках.

— Ну, расскажи, ты уже придумала, что загадаешь, когда будешь свечи задувать? — улыбаюсь и стараюсь даже не смотреть на мужчину, неловко приводящего столешницу в порядок.

— Нет, — с широкой улыбкой отвечает девчушка.

— Как так? Обязательно надо загадать, вдруг сбудется, — перехожу на шёпот, — и никому не говори...

— Пап! — требовательно говорит девочка. — А можно я сейчас загадаю желание?

— Да, пожалуйста, — выуживает торт из холодильника и разномастные свечи из ящика кухонного гарнитура.

Майя быстро развязывает ленточку, удерживающую крышку торта, замирает, глядя на изобилие ярких персонажей из мастики. Слышу, как она что-то бормочет себе под нос, не могу разобрать, но улыбка наползает сама, не сдерживаю.

— Спасибо-спасибо-спасибочки! — забыв слова отца, снова кидается мне на шею и, кажется, хлюпает носом.

Какое приятное чувство разливается в моей груди — маленькое тельце греет душу, словно раскалённое солнце в июльский полдень, кажется, это самое приятное чувство на земле... еле сдерживаю накатывающие слёзы, отстраняясь.

— Давай зажжём свечи. Хочешь четыре или одну? — беру в руки цветные огарки и новые свечи, среди которых есть большая в виде цифры.

— Мно-ого, — разводит руки в стороны и почти безумно улыбается, малышка выглядит как мультяшный злодей.

— Как скажешь, — хмыкаю.

— Пап! — в дверях появляется старшая девочка, закрывая собой среднюю, взгляды обеих не сулят ничего хорошего.

— Заходите, — отец даже не смотрит на дочерей, — Майя решила желание загадать. Помогите свечи зажечь, — будто отмахивается.

Насупившись, протягиваю свечи старшим сёстрам маленького солнышка. Странный этот Леонид. Ему такое счастье в жизни досталось — три замечательные дочери-красавицы, а он так небрежно с ними разговаривает. Тем более, девочки потеряли мать, и, как никогда, нуждаются в заботе и поддержке любящего отца. А он как робот всё ещё пытается навести порядок на кухне.

Старшая, Саша, пилит меня взглядом, да так, что ощущаю острые зубцы у себя на шее, даже сердце заходиться начинает. Девочке явно не по душе, что отец припёр в дом женщину, пусть и случайно. А средняя — Диана, кажется, не обращает на меня внимания, увлечена разглядыванием торта. Маленькая ещё, чтобы выводы делать.

Помогаю вставить свечи, причём всё, а потом вопросительно смотрю на мужчину.

— У меня нет спичек или зажигалки, — тихо говорю.

— И правильно, — улыбается Диана, — курить вредно.

— Что за поведение? — грозно смотрит на дочерей Леонид, а под его взглядом и я сжимаюсь. — Разве я так вас воспитывал? Одна виснет на гостье, вторая рычит, а третья одобрения раздаёт, — заходится гневной тирадой. — Давайте ещё и при бабушке устройте такое, может, тогда она точно опеку отсудит и поедете вы к ней жить, как она того жаждет. Может, я зря по юристам бегаю и бьюсь за вас изо всех сил?

— Леонид, — тяжело сглатываю, — давайте не будем портить праздник Майе...

— А вам какое дело? — фырчит Саша.

— Александра! — прикрикивает отец, — марш в комнату!

— Не больно-то и хотелось здесь сидеть. Приедет бабушка, к ней поеду!

— Скатертью дорожка. Я посмотрю, как быстро ты начнёшь звонить и умолять тебя забрать!

Безвольно наблюдаю столь личный семейный разговор. Я и подумать не могла, что у мужчины такие проблемы. Может, предложить ему юридическую консультацию? Я не по семейным делам, но хорошие знакомые в конторе ещё остались.

Старшая девочка срывается с места и в слезах убегает к себе. Диана с недовольным лицом смотрит ей вслед, но заметив печальное личико младшей сестрёнки, быстро начинает утешать Майю. Обнимает и что-то шепчет той на ушко. А я? А я сижу, будто на меня ведро ледяной воды вылили. Смотрю на «отца года» и раздумываю над углом, под которым хочу влепить пощёчину.

— Мы можем на минутку выйти? — несмело спрашиваю, дёргая бровями в сторону детей, намекая, что не для их ушей разговор.