Белая башня (СИ) - Лесина Екатерина - Страница 69

Спорить бесполезно.

И говорить о том, что душа, данная богами, не должна перекраиваться, как… как старое платье. Верховный осознавал, что его стенания будут звучать по меньшей мере смешно.

Или глупо.

— Были и те, кто думал примерно так, как ты сейчас, — Маска был снисходителен. — Они отказывались от принудительной модификации разума, а многие — и тела, делая исключение лишь медицинских манипуляций…

Он замолчал.

— Процесс практически завершен.

— Я все еще ничего не чувствую.

Маска будто не услышала эту жалобу. Или не сочла её достойной внимания? Верховному даже стыдно стало. Ему предоставлена такая удивительная возможность, узнать о том, что было до… а он жалуется на то, что не чувствует старого больного тела.

— С возможностью переноса сознания и его модификации вне биологического носителя дальнейшая эволюция пошла по пути изменения именно этого сознания в искусственной среде.

— Люди утратили тела, — сказал Верховный.

— В каком-то роде. На самом деле уход в искусственную реальность, которая во многом отражала и развивала уже существующую, изменил многое. Содержание биологических носителей требовало существенных ресурсов. Питание. Одежда. Лекарства. Жилье…

— Душа в этом не нуждается.

— Именно.

— И… тогда исчезли все? Селяне, которые выращивали зерно и скот, охотники и рыболовы? Те, кто выделывал шкуры и ткал полотна? Те кто шил, те кто торговал…

— Последние не исчезли. Сменили сферу. Но в остальном ты прав. Физическая сфера воздействия общества на мир существенно сократилась. Тогда было принято решение об утилизации ряда объектов. Процесс происходил согласно запущенной программе, с привлечением механомов. И контролировался искусственным разумом. Впрочем, оказалось, что от некоторых объектов физического мира отказаться невозможно. Это станции хранения информации. Связи.

— Как… эта?

— Малое хранилище. Скорее даже дополнительное, резервное.

— А большие…

— Отклика нет, но во многом, подозреваю, в силу нарушения и разрушения самой связывающей сети.

— Что… — Верховный задал вопрос, который мучил его давно. — Что случилось?

— Сбой, — ответила Маска. — Глобальный сбой системы.

Глава 38

Глава 38

Миха

Джер медленно поднял руку, касаясь короны. Потом уставился на другую, в которой пульсировал алый шар света. И у Михи появилось подозрение, что эта, все ускоряющаяся пульсация, ни к чему хорошему не приведет.

— Брось его, — сказал он.

Но мальчишка покачал головой, медленно так, затем губы его шевельнулись.

— Он… прирос, — и пальцы-таки разжал. Шар лежал на ладони, пробив эту самую ладонь насквозь. С другой стороны выглядывали полупрозрачные иглы.

И главное, крови не видно.

— Больно?

Выглядело это жутко.

— Нет. Нисколько. Странно только. И тут, — Джер потрогал венец.

А Михе подумалось, что если такие вот иглы пробили и голову, то парень должен был бы умереть. Длина-то приличная.

— А голова как?

— Мутно. Как… как будто много пил. Такое вот…

По виску поползла капля крови.

— Когда еще не дурно, даже хорошо, но перед глазами все кружится… кружится…

— Дыши ровнее.

Что ему сказать, если про иглы спроси? Парень ведь не дурак. Далеко не дурак. Сидит… качается со стороны в сторону. И вопроса не задает, хотя должен бы. Миха вот точно не удержался бы.

Миару, которая опустилась рядом, Джер отталкивать не стал. Правда и Миара не рискнула прикасаться к шару. Она развернула другую, свободную руку мальчишки ладонью вверх. И сдавила запястье.

— Опасных для жизни повреждений не чувствую, — сказала она спустя пару мгновений. — Так… слегка ускорено сердцебиение. Но это нормально. Не нормально, что он еще жив.

— Тебе стоит поработать над чувством такта, — заметил Миха.

— Ничего. Лучше пусть правду говорит, — Джер повернулся к магичке. — А то тот, который при папеньке… он всегда говорил много, красиво. И теперь понимаю, что отец путался в этих словах. Что слышал совсем не то, что ему говорили.

— Случается, — Карраго все еще сидел, не делая попыток приблизиться. — Великое искусство речи…

— Заткнись, — рявкнула Миара. — А ты постарайся двигаться не слишком резко. Я не знаю, что это такое, но теперь этот венец просто так снять не выйдет.

— И не надо, — Джер все же потрогал его. И кровь с виска смахнул, чуть поморщившись. — Он сейчас… он привыкнет. Да.

— Ты…

— Я ему нравлюсь. Хотя он помнит других. Да. Что такое расширенный доступ?

Он моргнул.

Нахмурился. Прищурил глаза, будто пытаясь разглядеть что-то, видимое лишь ему. И затряс головой.

Рука взметнулась к глазам, но была остановлена.

— Полегче. То, что ты не умер пока, еще не значит, что это в принципе не опасно. Посиди спокойно…

— Перед глазами такое вот… как будто пленку зеленую повесили. И на ней картинки. И буквы. Смешно. Буквы незнакомые, а я их понимаю. Как такое возможно?

— Как-то возможно. Как и существование мальчишки, которому в череп вогнали дюжину игл, а он все одно жив…

— Постарайся мысленно отодвинуть этот экран от себя… — произнес Миха.

— Эк… что?

— Пленку. Это как будто книга, только такая, которую видишь только ты.

— Когда человек видит то, чего не видят другие, это называется безумием, — проворчал Джер.

— Тебе еще рано становиться циничным, — Миара помахала перед глазами ладонью. — Это моя привилегия. Видишь?

— Руку твою. И этот… кран?

— Экран.

— Тоже… и да, кажется… а если… я могу его сделать большим и… — Джер растянул руки, и шар на ладони вдруг треснул, а затем развалился на две половины, каждая из которых выпустила пару серебристых лент. Ленты в свою очередь распались на нити.

А нити оплели ладонь и запястье, затем и выше поползли. При этом рукав грязной куртки помехой не стал. Скорее уж рукав этот рассыпался, а нити прижались к коже, сливаясь друг с другом. Досталось и пальцам.

— Ух ты… — Джер приподнял руку, отливавшую то ли сталью, то ли серебром, и пальцами пошевелил. — Это же ж…

А потом вытянул её и ткнул куда-то.

— Он предлагает принять какое-то… глашение.

— Соглашение?

— Ага! Похоже на то. Только как его принять? Клятву произнести? На крови? Или так? А слова какие?

— Погоди… потребуй вывести текст на экран, — Миха пересел ближе. Миара, снова завладевшая левой рукой Джера, ревниво покосилась, явно не собираясь расставаться то ли с пациентом, то ли с объектом изучения. — Мысленно…

Если все так, то венец будет своего рода… очками виртуальной реальности?

Чем-то вроде?

Венец виртуальной реальности. Хотя… кто их, Древних, знает, какие гаджеты им милее были. Может, они вовсе рептилоиды, у которых очки с носу соскальзывали.

— Ага…

— А можешь потребовать, чтобы текст стал виден?

— Э… — Джер ненадолго завис. — Тут это… внешний доступ к экрану?

— Попробуй.

Венец тоже преобразился. Он утратил угловатость, сделавшись одной сплошною лентой, опоясывавшей голову Джера.

Или не совсем лентой?

От ленты спускались те же нити, что уходили под кожу.

И смотрелось жутковато.

— Ага… тут настройки… это что? Погоди… ага, если так…

Воздух перед Джером замерцал. Экран оказался не таким и большим, ладони в две, хотя Миха подозревал, что размеры относятся к числу настраиваемых параметров. Но пускай так.

— Это… — Миара не удержалась и поднесла к экрану палец, но покосилась на Карраго, наблюдавшего за ней с милою улыбкой, и руку убрала. — Что?

— Экран, — ответил Миха. — В моем мире такие только создаются… точнее, может, где-то уже и есть, но не в общем пользовании. Текст?

Текст вышел.

Только в виде значков и символов, пусть вполне различимых, но от того не легче, поскольку ни один не знаком.

— Она тут… это… предлагает адап… дапти…

— Адаптировать?

— Да. Перевод на… местный язык согласно… как это вообще читать можно⁈ У меня голова болит!