Баламут 4 (СИ) - Горъ Василий - Страница 43

— И на каком расстоянии от границы закрытой области мы появились?

— Мне почему-то захотелось перестраховаться… — отозвалась Лара. — Так что в восьми километрах.

Я не чувствовал даже тени беспокойства, но все равно подобрался и дал команду не гнать. Юмми, естественно, послушалась, и штурмовой бот, плавно довернув морду градусов на сто десять влево, полетел вперед чуть быстрее пешехода. Первые километра три я вглядывался в картинку на линзе шлема и представлял себя корхом. В смысле, представлял, чем мог бы защитить столь важный объект от визита «гостей» с нашими возможностями. Потом прозрел, разблокировал замки ложемента, выбрался из машины, переместился на нос и попросил шеллемку вывести на демонстрируемую мне картинку линию той самой границы, определенной эмпирическим путем.

Алая полоса появилась неподалеку от окраины заштатного городишки, расположенного в долине между тремя довольно высокими холмами. А потом в паре километров за ней возникла трехмерная модель подземных пустот, обнаруженных с помощью геологоразведочного сканера «Темриса». В этом режиме наблюдения я придумал еще одну возможную «гадость», так что где-то через километр с небольшим попросил Юмми замедлиться еще немного. А метрах в сорока от первого двухэтажного домика вообще приказал тормозить и вернулся на свое место.

Переоделся достаточно быстро, оставив в боте все, что могло «умереть» за пределами «пузыря» из экранирующих заклинаний, дождался Дашу, молча зеркалившую все мои телодвижения, выбрался наружу, ушел под свое марево, достал из перстня геммел и неспешно полетел вперед своим ходом.

Первый ожидаемый сюрприз — отсутствие во вроде как жилом районе каких-либо силуэтов — засек буквально через минуту. Вторую — после того, как дотянулся взором до кольцевой автодороги: в толще камня обнаружилась слишком хорошо знакомая «паутинка» из сторожевых плетений. Правда, как бы не в разы плотнее тех, с которыми приходилось сталкиваться на площадках перехода. В этот момент память услужливо напомнила, с какой легкостью твари засекли наш бот перед тем, как отправить в мир Природы, и желание двигаться дальше как-то резко пропало. Поэтому я огляделся по сторонам и повернул направо. А метров через двести с гаком вдруг обратил внимание на странность, легонечко царапавшую сознание, некоторое время ломал голову, пытаясь определить, что именно меня напрягает, но безуспешно. Слава богу, в какой-то момент додумался влить предельный объем Разума в просветление и улучшенное восприятие, оглядел ближайшие дома еще раз и… торопливо полез в перстень.

Бинокль нашелся «сам собой», настроился тоже достаточно быстро, и я невольно скрипнул зубами, не только разобравшись в настоящих причинах возникновения еле заметного дрожания воздуха над крышами, но и представив последствия полета на бреющем.

Само собой, этот звук не остался незамеченным, и Долгорукая, подлетев поближе, требовательно дернула меня за рукав.

— Почти уверен, что твари придумали еще один комплексный способ контроля периметра: если вглядеться в едва заметное дрожание воздуха над улицами и зданиями, то обнаружится совершенно одинаковая структура. Вон там, в полутора метрах от полураскрытых ворот, можно заметить песчинки, выстроившиеся по вертикали, из чего следует, что там, вероятнее всего, проходит силовая линия плетения Земли. А рядом с деревом, склонившимся вправо, воздух дрожит, как над раскаленным асфальтом, хотя в этом месте растет трава!

— Там должна быть сверхтонкая линия Огня?

— Ага. А пятнышки влаги, конденсирующейся в точках с определенным шагом, видны даже невооруженным взглядом!

— Ты представляешь, какой объем Силы требуется для поддержания всего этого «великолепия»? — спросила она и сама же ответила: — Хотя о чем это я? Любая Червоточина жрет на пару порядков меньше. А если учесть тот факт, что увидеть такую сеть с «Темриса» физически невозможно…

— Вообще-то корхи рассчитывали ее, отталкиваясь от возможностей земной военной техники… — зачем-то уточнил я, выделив интонацией нужное слово. — Благо, во время второго Вторжения тащили к себе все, что попадалось под руку, а с первых дней этого, как оказалось, в полный рост шерстят нашу Сеть. Но и шеллемская, при всей ее продвинутости, магию почему-то не видит.

Как-то почувствовав, что я не в духе, Бестия ласково погладила меня по плечу и мягко промурлыкала:

— С доработками Борисыча и его маньяков она с каждым днем становится все более и более навороченной, значит, уже в ближайшем будущем научится засекать и подобные сети. Впрочем, и сейчас позволяет много всего хорошего. Так что давай-ка начинать шевелиться. Ты ведь придумал, что делать дальше, верно?

— Верно… — мрачно вздохнул я. — Но этот вариант не радует, а других я, к сожалению, не вижу…

…К точке перехода возвращались по своим «следам», оставшимся на трекере, причем в разы быстрее, чем пилили от нее до «окружной». Как только бот завис на месте, я открыл «Око» в свою гостиную, определился с текущими координатами комма Вальеды, вывесил «зеркало» к ней, выдернул женщину из тренажерного зала в десантный салон «Темриса» и огорошил ни разу не шеллемским вопросом:

— На коленке считать умеешь?

— А это как? — под смешки моих оторв растерянно спросила она.

Я начал объяснять и в процессе поймал себя на мысли, что эту женщину мы омолодили не зря: да, первую половину монолога она смотрела на меня квадратными глазами, не веря в то, что все это говорится на полном серьезе, а потом развеселилась, загорелась «сумасшедшей» идеей, вытрясла из Юмми результаты геологоразведки вместе с доступом к бортовому компьютеру, как следует потерзала последний и выдала вердикт:

— В первом приближении это возможно. Но мне потре-…

— Сейчас состыкую тебя с Борисычем и Платтом! — пообещал я, открыл переход в мастерскую деда, убедился, что он все еще там, продавил плоскость сопряжения головой и повторил свои объяснения в третий раз.

Как и следовало ожидать, маньяки из научного крыла рода, привыкшие решать куда более безумные задачи, приняли идею влет и «изъяли» Юмми с Ледой в «личное пользование», пообещали их вернуть «как только, так сразу», поинтересовались, где меня искать, и послали куда подальше. Вот я и ушел, в смысле, деактивировал «зеркало», попросил Язву вернуть «Темрис» в бокс, дождался завершения перехода и два с лишним часа усиленно расслаблялся, лежа на полу десантного отсека в окружении своих женщин, болтая обо всем на свете и уминая всякие вкусности. Впрочем, стоило голове деда появиться над нашим «лежбищем», как мы переключились в боевой режим и занялись делом — сдали браслеты на обновление программного обеспечения, приняли, поделили и распихали по пространственным карманам шестнадцать ни разу не стандартных «рюкзаков», закрепили на РПС-ках корховские грузовые «бляхи», прослушали небольшую лекцию и так далее. А после того, как в машине нарисовались и шеллемки, сгоняли в свои покои и навестили туалеты.

К переходу на Ту Сторону готовились без дураков — натянули новые «рюкзаки», синхронизировали их с браслетами и провели необходимые тесты, обновили все усиления, проверили плетения, висящие в аурах, и залили в навигаторы коммов обновленную карту нужного участка местности. А когда сочли, что готовы, забрались в «Темрис» и перелетели в мир корхов.

В этот раз направление движения задала Ульен, так что штурмовой бот, разогнавшись километров до пятидесяти в час, рванул параллельно далекой «окружной». Я наблюдал за движением, поглядывая то на линзу шлема, то на голограмму трехмерной карты, сравнивал относительную высоту расчетной точки десантирования с высотой склона холма над точкой пересечения алой наклонной и зеленой горизонтальной линий, искал слабые места в своем плане и, конечно же, волновался. Впрочем, стоило машине начать замедляться, как все «левые» мысли были задвинуты куда подальше, и я, послав к черту Машу, пожелавшую нам ни пуха, ни пера, снял шлем, выбрался на броню, дождался остановки «Темриса», ушел под марево и спрыгнул на край небольшого, но довольно глубокого оврага, прячущегося в середине премиленькой рощицы.