На фронтах «холодной войны». Советская держава в 1945–1985 годах - Спицын Евгений Юрьевич - Страница 9

Тем временем в начале августа 1947 года прошли переговоры лидеров Болгарии и Югославии на предмет создания Южнославянской федерации. Ход этой встречи, а также возникновение Югославско-албанского военно-политического союза дали возможность греческим коммунистам создать на территории Свободной Греции Временное демократическое правительство, которое возглавил командующий ДАГ Маркос Вафиадис. Лидеры Болгарии, Албании и Югославии Георгий Димитров, Энвер Ходжа и Иосип Броз Тито отнеслись к этому событию очень позитивно, восторженно отозвавшись о решающей победе греческих коммунистов в борьбе с монархофашистами и иностранными оккупантами. Однако вскоре ситуация резко изменилась. В начале февраля 1948 года в Москве состоялась встреча И. В. Сталина, И. Броз Тито и Г. Димитрова, на которой советский лидер не только отклонил проект «Балканской федерации», но и впервые высказал сомнение относительно возможной победы греческих коммунистов в борьбе с англо-американскими империалистами и активной поддержки партизанского движения Греции со стороны Софии, Белграда и Тираны. Ситуация еще больше обострилась после известного «личного конфликта» И. В. Сталина и И. Броз Тито, хотя в начале сентября 1948 года по итогам совещания в Варшаве было принято решение создать Специальную комиссию по координации работы стран «народной демократии» с греческими коммунистами[45].　

Между тем уже к началу февраля 1949 года королевские войска во главе с новым главкомом генералом А. Папагосом, до зубов вооруженные американцами, смогли переломить ситуацию на фронте и полностью очистить от партизанских отрядов полуостров Пелопоннес. После этого Москва окончательно убедилась в полной бесперспективности партизанского движения в Греции, и в апреле 1949 года руководству КПГ было дано прямое указание прекратить вооруженную борьбу с правительственными войсками. Одновременно Москва предприняла усилия по прекращению гражданского конфликта в Греции и по дипломатическим каналам. В начале мая 1949 года заместитель министра иностранных дел А. А. Громыко провел переговоры с помощником госсекретаря США Дином Раском и главой британской делегации в ООН Грэмом Макнилом по урегулированию греческого кризиса. Он сообщил им о готовности Москвы начать обсуждение греческого вопроса в конфиденциальном порядке и предложил обеспечить заключение перемирия между противоборствующими сторонами, провести в Греции амнистию и парламентские выборы с участием всех политических партий, в том числе и коммунистов. Однако сотрудники Госдепа США в своей аналитической записке под названием «Предварительная американская реакция на балканские предложения Громыко в международном аспекте» указали на то, что во время прошедшей беседы советский представитель уже не требовал вывода американских и британских войск, не критиковал греческое правительство, не ставил вопрос о «Свободной Македонии» и фактически признал территориальную целостность Греции.

Оценив эту позицию как «слабость Москвы», американцы и британцы отвергли эти предложения советской стороны, заявив, что подходящей площадкой для обсуждения греческого вопроса может быть только ООН. Понятно, что советское руководство явно не желало перерастания греческого кризиса в крупный международный конфликт. Более того, как справедливо пишут ряд историков (А. А. Калинин, Дж. Иатридес[46]), для И. В. Сталина греческое коммунистическое восстание было «незначительным сражением «холодной войны», которое он мог позволить себе и проиграть». Но, несмотря на указание Москвы, КПГ продолжала вооруженную борьбу с монархическим режимом нового короля Павла I, сменившего на греческом престоле старшего брата. Однако прекращение реальной помощи через Болгарию, а также закрытие по указанию И. Броз Тито границы между Югославией и Грецией делали перспективу разгрома ДАТ делом ближайшего будущего, и в августе 1949 года греческие партизаны потерпели окончательное поражение. Потеряв контроль над важным горным массивом Граммос, в середине октября того же года Демократическая армия Греции вывела свои соединения в Албанию и объявила о полном прекращении огня.　

4. Страны «народной демократии» в 1945–1948 годах

После окончания Второй мировой войны вся территория Восточной Европы и Балкан была занята советскими войсками, которых местное население восторженно воспринимало как долгожданных освободителей от ужасов нацистской оккупации. Это обстоятельство, а также крушение прежних профашистских режимов сыграли ключевую роль в кардинальном изменении ситуации в этом важнейшем регионе всего Европейского континента.

Надо сказать, что в последнее время довольно дискуссионной и во многом мифологизированной стала проблема «советизации» стран Центральной и Юго-Восточной Европы и становления «советского блока» на этой обширной территории. Основные расхождения в данном вопросе крылись главным образом в различной оценке роли внешнего и внутреннего факторов, то есть политики Москвы, местных партийно-государственных элит в этом процессе, а также в различном толковании хорошо известного понятия «режим “народной демократии”».　

По оценкам многих современных авторов (В. К. Волков, В. Я. Сиполс, В. В. Аверков, А. Д. Богатуров, В. О. Печатнов, М. Ф. Полынов, И. В. Быстрова, Н. А. Нарочницкая, Ю. Н. Жуков, В. Л. Мальков[47]), в первые послевоенные годы, вплоть до второй половины 1947 года, советское политическое руководство вовсе не ставило перед собой главной стратегической цели — формирования во всех восточноевропейских государствах однопартийных коммунистических режимов. В тот период основная задача Москвы состояла в том, чтобы создать на западной границе СССР надежный пояс безопасности из дружественных (или хотя бы нейтральных) ему государств. Более того, И. В. Сталин, В. М. Молотов, А. А. Жданов, А. И. Микоян, Л. П. Берия и ряд других членов Политбюро поначалу довольно терпимо относились к умеренным некоммунистическим (мелкобуржуазным) партиям и всячески поощряли создание различных правительственных коалиций и объединения ведущих политических партий и движений во всевозможные «народные фронты», твердо стоявшие на общедемократических позициях. Такой политический режим, который в целом обеспечивал господство социалистических элементов как в экономическом, так и в общественно-политическом строе этих государств без тотального разрушения старой государственной машины и при сохранении «старого» парламентаризма, получил название режим «народной демократии». Советский Союз в тот период вел себя в Восточной Европе крайне осмотрительно и явно не желал ненужных осложнений с Вашингтоном, Лондоном и другими игроками в мировой политике. Более того, такие режимы гипотетически могли существовать даже в форме «нейтральных» правительств без участия коммунистов, как это было, например, в Финляндии после отставки в марте 1946 года президента Карла Густава Маннергейма и прихода на президентский пост премьер-министра Юхо Кусти Паасикиви. Однако опыт этой северной державы, где не было советских «оккупационных» войск, увы, оказался неприменим к восточноевропейским странам, где постепенно, но неуклонно стали преобладать значительно более радикальные формы социально-экономических и политических трансформаций.　

Между тем ряд современных авторов, в частности известный российский историк-либерал Л. Я. Гибианский, совершенно по-иному трактуют характер произошедших изменений и утверждают, что: 1) в отличие от руководителей союзных держав, советское политическое руководство, прежде всего И. В. Сталин, еще задолго до конца войны намеревалось занять и закрепить лидирующие позиции во всем этом обширном регионе, и поэтому вполне сознательно и практически сразу приступило к его советизации; 2) в ходе не публичных встреч с лидерами восточноевропейских партий И. В. Сталин неоднократно высказывался за то, чтобы движение «народных демократий» по социалистическому пути «шло в несоветских и демократических формах». Однако в реальности это было «тактикокамуфляжным маневрированием», вызванным необходимостью учитывать как позицию западных союзников, так и внутриполитические возможности самих компартий в странах Восточной Европы; 3) процесс советизации в зависимости от соотношения как внутренних, так и внешних факторов проходил очень неравномерно, и условно можно выделить три группы государств «советского блока», где становление режимов «народных демократий» проходило: а) либо при активной советской поддержке, но на собственной базе (Югославия, Албания); б) либо при преобладающем советском вмешательстве (Польша, Румыния, Болгария); в) либо при решающем советском влиянии, но в сочетании с таким же сильным влиянием национальных общественно-политических сил (Венгрия, Чехословакия)[48].