Надежда узника - Файнток Дэвид - Страница 34

Я взглянул на часы. Времени звонить Хармону уже не было, сдавать Джеренса на попечение полиции – тоже.

– Чтоб его… – Я вовремя прикусил язык. – Из-за него мы опоздаем на шаттл!

– А кто этот пацан? – спросил Толливер.

– Сын Бранстэда. Сбежал из дому.

– Может быть, я останусь с ним тут, а на станцию прилечу утром?

– Нет, вы мне понадобитесь. Ладно! Возьмем мальчишку с собой. Позвоним Хармону со станции.

– За мое похищение папа засадит вас в тюрьму! – пригрозил Джеренс.

– Будешь делать то, что прикажет капитан, – прикрикнул на него Толливер.

– Я буду кричать!

– Тащи молокососа на шаттл, – приказал я и быстро пошел на посадку.

– Я тебе покажу как орать! – зарычал Толливер на мальчишку. Помнится, так же свирепо он командовал кадетами в Академии. – Двигай вперед, пока кости целы!

Запуганный Джеренс послушно засеменил за нами.

– Пожалуйста, не увозите меня с планеты, – канючил он, – я боюсь шаттлов, они очень опасны.

Я запыхался от быстрой ходьбы и молчал.

– Свободные места есть? – спросил я у стюарда. Джеренс снова попытался вырваться, но Толливер крепко держал его за воротник.

– Да, сэр, места есть, – ответил стюард. – Мальчик с вами?

– Да.

Джеренс взвизгнул.

– Он мой гость, – объяснил я стюарду, не оборачиваясь на мальчишку.

– Станьте с ним на весы, – попросил стюард.

Джеренс, потирая руку и укоризненно косясь на Толливера, встал на весы. В одну секунду компьютер измерил и записал наш вес, после чего мы заняли свои места, посадив Джеренса между мной и Толливером.

Джеренс крутился и вертелся, поглядывая то в иллюминатор, то по сторонам.

– Что сейчас будет? Это опасно? – спрашивал он.

– Да, – рыкнул Толливер.

– Ладно, не запугивай парня, – сказал я. – Джеренс, через несколько минут после взлета ты ощутишь большую перегрузку. Ее легче перенести, если откинуться на спинку кресла и расслабиться. Прежде всего расслабь грудные мышцы. Не пытайся сопротивляться давлению.

– Вы инструктируете, как наш сержант в Академии, сэр, – съехидничал Толливер.

Я невольно улыбнулся.

Шаттл взлетел, на километровой высоте сложил крылья и устремился ввысь вертикальной ракетой. Джеренс похныкивал. Я, как мудрый учитель, успокаивающе пожал ему запястье, а когда ускорение возросло, я вопреки всем инструкциям вцепился в подлокотники и напряг грудные мышцы. Все-таки бестолковый я ученик.

– Как вы себя чувствуете, сэр? – тревожно спросил Толливер, тормоша меня.

– Нормально. – Я изобразил уверенность и решительно отстранил его руку.

– Но вы были без сознания.

– Где мы?

– Подлетаем к станции.

В груди все болело. Погоня за Джеренсом не прошла даром. Поморгав, я осмотрелся. Джеренс был бледнее смерти, то и дело сглатывал слюну, хватал и отпускал подлокотники.

– Только попробуй блевануть на меня, салага, я тебя разорву на куски и выброшу их на помойку, – пригрозил ему Толливер.

Джеренс застонал.

– Не мучайте его, – проворчал я.

– Есть, сэр.

Я закрыл глаза. Сердце билось учащенно. Очень некстати, ведь на станции придется много ходить. К тому же наверняка придется столкнуться с враждебностью генерала Тхо, когда он узнает, с какой целью я прибыл. А как объяснить Хармону Бранстэду, зачем я забрал его сына с собой? Куда устроить Джеренса на ночь?

И зачем мне попался на глаза этот строптивый мальчишка?

Постепенно я задремал. Наконец шаттл пристыковался к станции, началась высадка пассажиров. Я осторожно встал, боясь головокружения.

Невесомость кончилась. В привычных условиях силы тяжести Джеренс почувствовал себя лучше, порозовел.

– Что теперь, мистер Сифорт? – спросил он.

– Позвоним твоему отцу.

– Может, не надо? – жалобно попросил он.

– Надо.

По длинным коридорам мы добрались до пятого уровня, потащились к посту связи. Несмотря на позднее время, иногда нам встречались гардемарины и лейтенанты, спешащие с какими-то поручениями. Задумавшись, я автоматически отвечал на их приветствия, не замечая их любопытных взглядов. Наверно, они впервые видели на орбитальной станции ребенка.

Оставив Джеренса с Толливером у входа, я вошел в помещение поста связи и связался с Хармоном.

Я не догадался попросить радистов соединить меня с плантатором через частный канал, поэтому ответы Хармона громко доносились из настенного динамика, и их слушали оба радиста. Сплошные неприятности! Теперь вся станция узнает о том, что я похитил сына плантатора.

– Капитан Сифорт? Вы вовремя позвонили, я только что вернулся домой. Семейные дела, знаете ли… Ездил в Сентралтаун.

– Случайно не за Джеренсом? – спросил я.

– Откуда вы знаете? – изумился Хармон.

– Он тут.

– С вами? – Изумление Хармона сменилось настоящим потрясением. – Зачем он полетел с вами?

– Все произошло несколько сложнее.

– Значит, он сейчас на орбитальной станции?

– Да. – Я приготовился выслушать град упреков.

– Если бы вы оставили его в Сентралтауне, я мог забрать его.

– Во-первых, у меня не было времени, а во-вторых, он норовил удрать, – объяснил я.

– Ну что ж… – вздохнул Хармон. – Это лучше, чем если бы он один шлялся по городу. С тех пор как он повадился убегать из дому, ничего не могу с ним поделать. Не хочет быть плантатором, не слушается. Когда решите, каким рейсом вернетесь вниз, сообщите мне, я встречу ваш шаттл.

– Хорошо. Что передать Джеренсу?

– Передайте, что я всыплю ему так, что он пожалеет о том, что родился, – мрачно сказал Хармон и положил трубку.

Я вышел из поста связи.

– Что сказал папа? – нетерпеливо спросил Джеренс. Я передал ему обещание Хармона.

– Я давно уже жалею о том, что родился, – кисло произнес Джеренс.

Мы направились к офису генерала Тхо.

– Он уже ушел домой, – доложил нам дежурный сержант. – Я могу позвонить ему и сообщить о вашем прибытии.

– Не надо, мы зайдем утром, – сказал я. Зачем доставлять генералу лишнее беспокойство? Хватит с него огорчений от завтрашней проверки.

Мы пошли в казармы, где нам выделили комнаты.

От переутомления я никак не мог заснуть, несколько часов ворочался и наконец, устав ворочаться, встал, оделся и вышел на прогулку. И столовая, и большинство кабинетов были еще закрыты. Разумеется, на посту связи и в штабе Военно-Космических Сил дежурили круглосуточно, но там у меня не было дел. Я побрел куда глаза глядят, надеясь устать так, чтобы свалиться с ног и уснуть.

– Чем могу быть полезен, сэр?

Я очнулся от размышлений, взглянул на окликнувшего меня часового.

– А что здесь? – тупо спросил я.

– Это третий уровень, сэр, а здесь вход в причал. Там сейчас «Виктория».

– «Виктория»? – Я вспомнил рассказ лейтенанта Кана об этом современнейшем корабле. – Можно взглянуть?

– Пожалуйста.

– Спасибо. – Я подошел к большой прозрачной двери, за которой в доке стояла «Виктория», но ничего особенного не увидел. Корабль как корабль, только маленький.

Затренькал предупредительный сигнал, на шлюзе «Виктории» зажглась красная лампочка. Это означало, что кто-то собрался выйти из шлюза. Хотя давление в ангаре причала и внутри корабля всегда было одинаковым, но на всякий случай внешний и внутренний люки корабельного шлюза никогда не открывались одновременно.

Внешний люк шлюза открылся, вышел юный гардемарин в свежей отутюженной униформе. Увидев мои капитанские нашивки, он отдал честь и вытянулся по стойке смирно.

– Воль… Рикки? – Я изумленно вытаращился на улыбающегося Рикардо Фуэнтеса. Когда-то он служил на «Гибернии» юнгой. Это был мой первый межзвездный полет. – Вольно, мистер Фуэнтес. – Я протянул ему руку.

– Я слышал, что вы здесь, на этой планете, сэр, – сказал он, с радостью пожимая мне руку.

– К сожалению, не в полете. А ты заметно подрос.

Рикки Фуэнтесу было тринадцать лет, когда я в последний раз его видел. Потом он поступил в Академию, а совсем недавно его произвели из кадетов в гардемарины и отправили в полет на дипломную практику.