Лиса в аптечной лавке (СИ) - Шнейдер Наталья "Емелюшка" - Страница 21

– Вчера вы тоже обещали немедленно надеть браслет. Я хочу убедиться, что вы это сделаете.

– Да куда я денусь, вы же и мертвому мозги вынесете!

Он словно не услышал моих слов.

– Или что не запретесь где-нибудь, где я не сразу взломаю замок…

Что?! Он совсем берега попутал? Я теперь и в собственном доме уединиться не смогу? Кажется, я срочно хочу овдоветь!

– …и не натворите глупостей.

– Каких еще глупостей? – не поняла я.

В его взгляде промелькнуло что-то… странно серьезное, а потом на лице снова заиграла ухмылка.

– Например, не начнете закидывать панталоны на люстру. Красные панталоны. У вас есть такие, в самом деле? Я бы посмотрел, учитывая, что до сих пор не удостоился чести лицезреть ваше нижнее белье.

Я хватанула ртом воздух, разом позабыв все слова. Нет, ну каков нахал!

– И не увидите!

– Посмотрим, – ухмыльнулся он, и от того, насколько двусмысленно это прозвучало, меня бросило в жар.

– Дались вам эти панталоны! Можно подумать, вы ни разу не видели женского нижнего белья!

– Красного? На люстре? Никогда. И если доведется увидеть, это зрелище навсегда останется в моей памяти.

Что ж, сама напросилась. Проглотив ругательство, я ввалилась в гардеробную, или будуар, или как там называлась эта комнатка по соседству со спальней.

Нет, здесь браслета нет, я же уже проверила это днем, когда одевалась.

– К слову, кто помог вам с платьем? – делано безразличным тоном поинтересовался Ксандер, оглядываясь по сторонам. – Может, я зря нанял горничную?

– У меня нет горничной, спасибо за заботу, – сказала я и, не удержавшись, добавила: – Вы всерьез считаете, будто на следующий же день после свадьбы я пустилась во все тяжкие? Совсем за дуру держите?

– Пока что ничего в вашем поведении не показало великого ума, уж простите.

Ах ты…

А ведь он прав. Если посмотреть на ситуацию с его стороны, что получается? Пять обмороков, сколько-то из них притворные. Вместо первой ночи новобрачная сбегает в ночь холодную – что в какой-то степени объяснимо, но все же разумностью и не пахнет. Потом демонстративно пытается справиться со всем сама, отказываясь от помощи мужа, – при том что жить ей очевидно не на что и вариантов честного заработка практически нет. Это я представляю, что такое обеспечивать себя, знаю, что у меня есть и мозги, и знания, и навыки, осталось лишь понять, как адаптировать их к местным реалиям. А что известно ему? Девочка из приюта, которую он облагодетельствовал – я скрипнула зубами при этой мысли, – женившись и которая с первого же дня после свадьбы чудит?

А попробую признаться, кто я, – сдаст в местный аналог психушки, даже не усомнившись в моем нездоровье, и будет в чем-то прав. Я все еще недееспособна по местным меркам, вот разве что цены на продукты и травы узнала.

– Да, вы правы, – пришлось признать мне. Лицо мужа стало нечитаемым, и я торопливо поправилась: – В смысле не «во все тяжкие», а…

Нет, я в самом деле веду себя как дура!

– Одеться мне помогла соседка.

Я снова оглядела комнату. Где же этот браслет, чтоб его? Раз его нет в гардеробной, значит, и снимала я его не здесь. Тогда где? Вспомнить не получалось. Я всегда была рассеянной: не счесть, сколько раз я обнаруживала масло в хлебнице, а хлеб в холодильнике.

Так, после того как сняла занавесь с зеркала, полюбовалась на себя и на платья, я взяла тряпку и пошла… в спальню, вот куда. Может, я бросила браслет там?

Я отворила дверь в спальню и застыла. На откинутом – а ведь утром я заправила постель! – покрывале белела свернутая записка.

– Интересно… – протянул Ксандер из-за моей спины. – Вы поэтому не хотели, чтобы я поднимался за вами в спальню?

Проскользнув мимо меня в дверь – удивительно, как такой огромный он умудрился не толкнуть, – взял записку. Я молчала, слишком ошарашенная, чтобы протестовать.

Развернув бумагу, муж пробежал глазами по строчкам, и, глядя на его каменеющее лицо, я забыла, как дышать. Заставила себя распрямить спину и поднять подбородок. Что бы ни было в той записке – хотя я, кажется, догадывалась, что там, – мне не в чем себя упрекнуть!

Когда только этот гаденыш успел! Он же из-за рояля не вылезал? Или я, сама того не зная, обзавелась еще одним поклонником?

– Объяснитесь, – коротко произнес Ксандер, протягивая мне бумажный лист.

Столько с трудом сдерживаемого гнева было в голосе мужа, что у меня закружилась голова и потемнело в глазах. Нет, я не буду падать в обморок! Я – не всего боящаяся Алисия из приюта, я – Алиса, взрослая женщина, способная за себя постоять!

Способная ли?

Строчки запрыгали у меня перед глазами, когда я попыталась прочесть. Надо собраться. Надо.

– Обморок не поможет, – жестко произнес Ксандер. – Я вижу, что вам плохо по-настоящему, и поймаю, а не как в прошлый раз. Но когда вы придете в себя, продолжу требовать объяснений.

Не дождешься! Назло тебе в обморок не свалюсь!

«Любимая…»

– Да что тут объяснять! Козел, урод, гон… – нет, это ругательство из другого мира. – Одна извилина и та прямая, к ней уши крепятся!

– Это вы обо мне? – приподнял бровь Ксандер.

«Сколько бы ты ни пыталась сделать вид, будто больше не любишь меня, твои взгляды куда красноречивей слов…»

– Да при чем здесь вы! Этот прилипший как банный лист придурок с атрезией5 межушного ганглия6!

«Я понимаю, что, будучи замужней женщиной, ты не можешь открыто выражать свои чувства, но знаю, что они никуда не исчезли».

– Вы-то хоть в своем праве! А этот… – Я потрясла листом, подбирая слова. Как на грех, почти все выходили нецензурными. – Почему мужики через одного такие самоуверенные бестолочи?!

– Не уводите тему в сторону, – жестко произнес Ксандер. – Мы говорим не об умственных способностях мужчин, а о вас и авторе этого… Что между вами?

– Ничего! Я не стала бы давать клятвы верности вам, если бы любила другого!

Не я, но сейчас это неважно. «Я другому отдана и буду век ему верна» – не совсем моя ария, и все же я предпочитаю не смешивать в одной постели разных мужчин. А сейчас мне и вовсе не до них.

– А что было?

«Те минуты блаженства, что ты мне подарила, навсегда останутся…»

Что???

– Я не обязана отчитываться вам о том, что происходило до того, как я согласилась стать вашей женой, – огрызнулась я, лихорадочно соображая.

Если консумация брака соединяет семьи, превращая мужа не просто в члена семьи, но в кровного родственника, которого узнает магия, невеста должна хранить девичество. Дикость и варварство, конечно, Ксандер-то наверняка давно не мальчик. Но правила игры были известны Алисии. Неужели настолько потеряла голову? Нет, не может быть, чтобы моя предшественница была настолько глупа, чтобы влюбиться в этого и позволить ему…

– Интересная точка зрения. Так вы потому не пускаете меня в свою постель? Боитесь, будто я обнаружу, что кто-то успел раньше? Что я узнаю об этом и наказания не… – Он шагнул ближе, нависая надо мной, и я не выдержала:

– Да делайте что хотите!

Осознание, что я в полной власти этого человека, что он может заставить меня расплатиться за чужие грехи, сорвало остатки самоконтроля. Так себе у этого разума был самоконтроль, если уж начистоту, но мне уже море стало по колено. Вместо того чтобы попятиться, попытаться сбежать, я тоже шагнула навстречу мужу, задрав голову, выкрикнула:

– Вы уже убили меня один раз, так чего мелочиться? Убьете второй раз и наконец овдовеете, как и мечтали!

Кстандер резко притянул меня к себе за плечо – я успела только пискнуть. Вторая рука легла мне на затылок, пробралась в волосы. Я вскрикнула – череп словно проткнули здоровенной спицей от затылка до лба

Ксандер выпустил меня, отступая, и бешенство на его лице сменилось… виной?

– Что вы сделали? – спросила я, растирая затылок.