Леди, берегитесь! - Беверли Джо - Страница 8

Однако ему удалось завлечь на эту дорожку леди Теодосию, подумал он, собрав небольшой выигрыш и поставив на кон фишку в одну гинею.

Эта леди не станет носить фамилию Кейв всю жизнь, и вызолоченная Дебенхейм переживет прикосновение навоза с наименьшими потерями. Возможно, оценив борьбу их воль, она испытала трепет извращенного удовольствия от нее.

Он уже встречал такой тип женщин, и они часто доказывали свою полезность…

Кейв вновь вернулся к холодному анализу.

Что она предпримет? Это был единственно важный вопрос. Сумеет ли он одержать победу в игре, которую начал сегодняшним вечером, действуя импульсивно, как поступал чрезвычайно редко?

Сейчас она могла бы даже пожаловаться на его поведение. И не важно, что семья Дебенхеймов была ему страшно признательна за свидетельство в пользу Дариуса, никто из них не раскроет объятия тому, кто оскорбил их дочь. Вместо союзников они превратятся во врагов.

Возможно, это закончится дуэлью, и тут безусловным чемпионом станет ее братец.

Дари Дебенхейм сильно изменился после всего пережитого, но если он соберется, то превратится в очень сильную личность. Поверхностный блеск выгорит, а под ним обнаружится истинная сталь.

Такого человека Дариен не выбрал бы себе во враги и совершенно точно не хотел бы оказаться с ним лицом к лицу на дуэли: наверное, потому что жутко устал от смертей. В любом случае это дело не потребует смертельного исхода, а все потому, что его выбила из седла и лишила разума ясноглазая, уверенная в себе, смелая и огненно-страстная молодая леди.

– Еще бренди, сэр?

Вздрогнув, Дариен поднял глаза на слугу и кивнул. Тут бесплатно подносили бренди, правда, паршивый, но ему хотелось чего-нибудь крепкого: слишком ясной была голова. В один глоток он опустошил половину бокала, радуясь жесткому пожару, разлившемуся внутри, и посмотрел на карту. Туз! Выложил его, но был побит восьмеркой дилера. Перед ним лежало еще много фишек, поэтому продолжил игру.

Имелась еще одна, намного худшая возможность.

Если Дебенхейм почему-то не сможет принять вызов, следующим в очереди будет кузен леди Теодосии юный Калли. Дариену он во многом напоминал брата Фрэнка: такой же улыбчивый и жизнерадостный, с такой же неиссякаемой верой в добро.

Калли был из тех, кого Дариен старательно избегал этим вечером, чтобы не слышать дифирамбов как герою войны. Мысленно Дариен поклялся, что сбежит из страны, если придется выйти к барьеру против Калли. Эта мысль тут же породила другую: сейчас ему лучше вернуться домой, на случай если его станут разыскивать, чтобы вручить вызов. Надо еще подумать, какие действия предпринять. Дариен поднялся, и когда дилер предложил ему продолжить игру, понял, что удвоил свой выигрыш.

– Ночные юные создания, – сказал он в ответ и передвинул в его сторону горсть фишек. – Пойду наведаюсь в «Фиалковый флюгер».

Никому и в голову не пришло осудить его намерение отправиться в бордель. Он лишь понадеялся, что никто из присутствующих не составит ему компанию. Никто и не составил. Мужчины, которые оккупировали «Григс», предпочитали женщинам карты в отличие от женщин, которые предпочитали и карты, и мужчин.

Он вышел наружу, в прохладный туман, которым так знаменита Англия. В Испании и Португалии ему часто не хватало неотрывных примет своей страны, но только вот не этой. Стоял май месяц, а ночной воздух пробирал до костей. Казалось, что легкие начинают покрываться плесенью. И тем не менее аристократы или мирно почивали в своих теплых постелях, или продолжали веселиться на балу.

Как, интересно, поступит леди Теодосия, если он вернется на бал и пригласит ее на танец?

Упадет в обморок или отвесит пощечину, что скорее всего, и даже куда предпочтительнее?

Покачав головой, он развернулся и направился в сторону Ганновер-сквер, постукивая на ходу по чугунным оградам своей тростью с серебряным набалдашником. В данный момент его судьбой руководили женские руки: тонкие, нежные, затянутые в длинные, по локоть, красные элегантные перчатки. Они вдруг заставили его вспомнить о руках армейских хирургов, до локтей красных от крови, и он содрогнулся. Как могут эти руки в перчатках выглядеть такими эротичными?

И жемчуга! Белые, сияющие, девственный контраст вызывающему красному цвету.

Интересно, девственница ли она? Ее смелость казалась юношеской бравадой неопытности, а вот страстный ответ на поцелуй вверг его в замешательство. Но как бы то ни было, ее неистовость позволяла предположить, что вспыхнула она сегодня в первый раз, и именно с ним.

Леди Теодосия Дебенхейм, сестра его врага, которая уже ненавидит его и возненавидит еще больше, прежде чем все это закончится.

Эх, судьба – распутная злая ведьма…

Глава 7

Когда, уже на рассвете, последние гости покинули Йовил-хаус, Дари объявил родным, что прекращает принимать опиум. Что это означает, Тея прекрасно знала. Хоть он и пытался скрыть страдания при предыдущих попытках избавиться от зависимости (которые не принесли успеха), впереди его ждали новые мучения.

На этот раз Тея не сомневалась, что он выдержит, осталось решить, что взять с собой для безотлагательного отъезда в Сомерсет.

– Я собираюсь сделать это в Брайдсуэлле, – добавил Дари.

– В Брайдсуэлле? – в недоумении выдохнула Тея.

Речь шла о семейном поместье его невесты Мары Сент-Брайд, в Линкольншире, но ведь они еще не поженились.

– Это особое место, – пояснил Дари в ответ на ее удивление и, возможно, осуждение.

– Конечно.

Что еще она могла сказать, хотя расценила это как предательство. Они скоро поженятся с Марой, но пока он ей не принадлежит, его настоящий дом – Лонг-Чарт. Кто станет ухаживать за ним в Брайдсуэлле?

Словно в ответ на ее сомнения, брат добавил:

– Мы с Марой едем вместе – ее семья не против.

Тея улыбнулась, чтобы скрыть душевную боль. Ее реакция была по-детски глупой, но признаваться в том, что она страдает, не хотелось.

Пока все обсуждали подробности, Дари подошел к сестре, уже побледневший и с другими очевидными признаками нехватки обычной дозы.

– Мне необходимо поехать в Брайдсуэлл, Тея.

– Почему?

Он выдавил улыбку.

– Скоро ты приедешь на свадьбу и все увидишь сама, скорее прочувствуешь.

Ей захотелось крикнуть: «Нет, не поеду!» – как капризной девчонке, но вместо этого она обняла брата.

– Я знаю, в этот раз ты победишь.

– Если не сейчас, то никогда. Слава богу, вдруг объявился Канем Кейв! Хотя никогда не думал, что скажу такое.

Отодвинувшись, она посмотрела на него.

– Почему?

– Я думал, что его обрадует мое нездоровье.

Все ее тревоги сошлись воедино.

– Обрадует?

– Недоразумение со школьных времен… Вообще-то нет, но сейчас это неважно. Вне зависимости от того, почему он так поступил, я все равно благодарен ему, поэтому постарался быть любезным с ним.

Любезным? Тея едва удержалась, чтобы не рассмеяться в голос. Она собиралась рассказать Дари о произошедшем, без всяких подробностей, конечно, но он явно думал сейчас о другом. Она поцеловала его в щеку.

– Иди. Мара ждет.

Тея получила в награду улыбку, и его внимание тут же переключилось на любимую, которая завладела его сердцем и душой, и Мара Сент-Брайд ответила ему таким же нежным взглядом.

Возможно, переживания Теи были вызваны вовсе не ревностью, а завистью: она не могла поверить, что можно любить с такой силой, и вообще не была уверена, что ей нужна такая любовь. Зачем страдать, переживать, изводить себя ревностью, испытывать боль от разлук?

Почему-то вспомнился виконт Дариен, их поцелуй.

Она тряхнула головой. Это не имеет никакого отношения к любви!

Лакей объявил, что карета у дверей парадного. Последовала суета прощаний, объятий, добрых пожеланий. Тея подошла обнять будущую невестку и попросила:

– Я знаю, что это излишне, но все же должна сказать: позаботься о нем, Мара.

– Ну конечно, не переживай, – ответила та и тихо добавила: – Может, это пустяк, дорогая, но меня очень беспокоит виконт Дариен.