Зона поражения (СИ) - "Хелен" - Страница 29

На ступеньках УВД в Кирилла влетел Руслан.

— Ты куда? А допрос?

Руслан замахал руками:

— Сашку рожать увезли! На два месяца раньше.

— А свидетель?

— Давай сам. Или отпускай, вызовем еще раз.

Паша переглянулся с Кириллом и почесал в затылке:

— И что делать будем?

— Сейчас решим. Биевский, пройдемте.

Паша остался внизу, на лестнице было пусто. Время к вечеру, какой уж тут полноценный опрос, провозились они со Скорой. Костик все еще не сводил глаз с телефона.

— Как там дела? — неловко спросил Кирилл.

— Пока молчат. Наташа должна написать, когда станет понятно.

— Ясно.

Они свернули в коридор. Костик неожиданно выпрямился и сунул руки в карманы. Кирилл выругался про себя: навстречу шла Дарья. С сумочкой, ключами от машины в руке, явно собралась домой. Вот сейчас начнутся расспросы. Но Дарья скользнула по ним взглядом, посторонилась и пошла дальше. Неожиданно. Разругались, что ли?

— Что ты ей сделал? — спросил Кирилл уже в кабинете.

Костик уселся на стул, подобрал полы подрясника и пожал плечами.

— «Тогда он начал клясться, что не знает Сего Человека. И вдруг запел петух».

— Даже так? Ты с собственной значимостью не перебираешь?

Костик не слушал: скрючился на стуле и с кем-то быстро переписывался. Как у себя дома!

Кирилл почувствовал, что заводится.

— Ну что, гражданин Биевский, поговорим?

— Не, — мотнул головой гражданин, не отрываясь от экрана, — я не буду разговаривать без адвоката.

— Ишь ты, какой образованный. У нас не допрос, просто беседа. Видишь, я даже протокол не веду.

— Я не хочу беседовать.

— А придется. Иначе я тебя задержу на трое суток и посажу к бомжам.

Костик поморщился и скинул рюкзачок на пол.

— Ну, ладно, злой полицейский, чего тебе?

Как Кирилла бесил этот снисходительный тон! А Костик еще и презрительно щурился, так и хотелось обломать рога.

— Ты его знал?

Фото из паспорта было в меру уродским. Костик вгляделся и покачал головой:

— Нет.

— А так?

Снимок из бара Кирилл показал не целиком, по плечи, но оба стояли близко, и потерпевший Костика приобнимал.

— Не помню.

— Как это не помнишь?

— А ты каждого помнишь, с кем в баре пил?

Телефон неожиданно зазвонил. Кирилл слышал, как в трубке что-то быстро рассказывает Наташа. Костик угукал, ответил «Скоро буду» и отключился.

— Мне пора.

— Сидеть! — рявкнул вконец разозленный Кирилл. — Ты оборзел? Кто тебя отпускал?

— Ну так отпускай! — так же зло огрызнулся Костик. — Мне надо к отцу.

— Поговорим и пойдешь. Сел быстро!

Костик свалился на обратно на стул и уставился прямо в глаза, но Кирилл был на взводе, пусть хоть дырку просверлит, а делает, что говорят.

— То есть потерпевшего ты не знаешь?

— Нет.

— Ты же понимаешь, что автор фотки тебя помнит? И фотка такая может быть не одна? И бар известен. Кстати, тебе вера не запрещает шляться по барам и клеить мальчиков?

— А тебе погоны — людей насиловать? Или в отпуске — можно?

Ах ты дрянь! Кирилл старался выкинуть из головы свою дурость в молельне, и Костик, казалось, выкинул тоже. Оказывается, нет. И криво скалился, выпустив нечисть. Волосы топорщились, как рога и только хвоста не хватало, а в горле, кажется, слегка перекатывалось еще не рычание, но мурашки бежали по спине, как от тех собак.

— А если я покажу вашему богу пару фоточек погорячее, тебя из дома не выкинут? В тьму кромешную?

Костик вскинул глаза и Кирилла облило светом, вот только что там полыхнуло — радость или страх — он понять не успел.

— Если ты покажешь ему пару фоточек, — медленно проговорил Костик, — богом стану я.

— Только что тебе пользы, если посадят?

— С чего это посадят? Я этого бармена пару раз видел.

— Бармена?

— Когда его в башне нашли, фотку всему монастырю в нос тыкали. А пил я с ним один раз, и то в компании. Там человек восемь было, всех будешь сажать?

— Ладно. А учителя своего бывшего ты напоил? А потом так удачно нашел — явно знал, где лежит подарочек.

Костик снова строчил в телефоне.

— Дай сюда! — Кирилл выдернул трубку и бросил на стол. — Отвечай!

— Не я.

— Есть такая штука, экспертиза называется. Микрочастицы всякие, на руках, на одежде, на бутылочном горлышке…

— Дело закрыто!

— А ты уверен? Может твоя девочка не нас сливала тебе, а тебя нам? Хочешь, позовем, спросим?

— Нет!

— Что нет? Не хочешь видеть? Прошла любовь?

Экран телефона опять засветился. Костик уставился на него, словно хотел прочитать силой мысли, потом перевел взгляд на Кирилла и вдруг поплыл из нечисти снова в светлого инока. Кирилл впервые видел эту перемену так близко, и засмотрелся: изменилась улыбка, словно попрятались острые зубы, разгладился лоб, брови расправились и легли ровными стрелами. Вроде бы и то самое лицо, и — совсем другое. Умоляющий светлый взгляд затягивал в себя, как в сказках — лишая воли.

— Кирюш, мне очень надо уйти. Отец зовет.

— Что там?

— Предынфарктное состояние. Покой нужен, а он думает, что меня посадили. Кирюш, пожалуйста! Давай, я завтра приду и все расскажу?

— Что расскажешь?

— Все! Все, что захочешь, то и расскажу.

— Правду хочу.

Кирилл уже и отвечал почти на автомате, стараясь помнить, что они тут по делу, а сам соглашался: действительно, завтра Руслан его еще раз вызовет, и пусть разбираются сами, кто там кого и куда.

— Конечно правду!

— Прекрати сейчас же!

Кирилл стряхнул морок и зло уставился на подобравшегося Костика, но не в глаза, а в переносицу. Ну, просто на всякий случай.

— Ты как это делаешь?

— Что делаю?

— Не валяй дурака! Вот это все! Глаза отводишь, глазишь, гипнотизируешь… хрен его знает. Ну?

— Не знаю, Кирюш, — Костик пожал плечами и виновато улыбнулся. — Я ничего не делаю.

— Не делаешь?

Кирилл сдернул Костика со стула и потянул на себя, тот покорно шатнулся навстречу.

— Собак на бухгалтера кто выпустил?

— Они сами!

— А с Крыловым кто пил? Ну?

— Я с ним не пил! — затрепыхался Костик.

— Говорили о чем?

— Пусти! — Костик отшатнулся к столу, ударился, зашипел, потирая задницу. — Мало было этому гаду, что мы уехали, сюда добрался, всем, говорит, расскажу, что их старец пидор и педофил!

— Ну, ты и дал ему бутылку.

— Нет, — ухмыльнулся Костик. — Я ее просто переставил из шкафа на подоконник и отлучился. Он ведь мог не брать? Правда же? Сам виноват.

— А бармен тоже сам упал с лестницы?

— Да!

Костик осекся.

— Ну, не останавливайся, — подбодрил его Кирилл, — ты уже почти все рассказал. Давай, облегчи душу.

Костик застыл, не сводя с Кирилла испуганных глаз, они заблестели, медленно заполняясь слезами, губы некрасиво скривились, лицо сморщилось. Слезы потекли по щекам, скапливаясь под подбородком, Костик смахивал их, хлюпал, вытирал нос рукавом и не отводил умоляющих глаз.

— Он сам! Сам! — шепотом повторял он и вдруг закричал: — Это не я!

— А кто? — тихо спросил Кирилл, хотя хотелось сейчас не допрашивать, а прижать к себе и пообещать, что все будет хорошо, они во всем разберутся.

Он же и разбирается, правда? Не мог же Костик хладнокровно убить? Конечно не мог!

— Он сам упал!

— А как вы там оказались?

— Он меня выследил. Я его тогда еще, в баре, послал нахуй, а он следил. Приперся прямо в церковь, сука! «Поговорим», типа. Лизаться полез, а мне же нельзя, нельзя, чтобы видели, а башня не запиралась, он меня туда заволок! Я — наверх, он за мной. Кирюш, я не хотел… Я не толкал, он сам.

— А почему никого не позвал?

Эксперты установили, что парень сломал шею, труп пролежал на ступеньках несколько дней, пока на него не наткнулись дети паломников, из любопытства влезшие в заброшку. И все это время Костик ходил на моления, пел свои песни, общался с сектантами. И что, нигде не тянуло?