Князь Барятинский 3. Чёрный город - Криптонов Василий - Страница 10

Хотя, нет. Стоп. Спрашивается, а с чего я взял, что Кристина работает на свою страну? С того, что мы с ней вместе учимся в Академии?

О внешних врагах Российской Империи мне пока известно лишь то, что таковые существуют. Рассказывая о документе, обнаруженном разведкой, дед даже не сказал мне, где именно эта разведка работала. Но, тем не менее. Если враг существует – логично, что существуют и его разведчики во враждебном лагере. И если бы речь шла о взрослом человеке, я не удивился бы ни на секунду.

Но – шестнадцатилетняя девочка?..

Спокойно, Капитан Чейн, – приказал я себе. – То, что Кристине шестнадцать, и то, что она тебе нравится – ну да, нравится, уж наедине-то с самим собой можно быть откровенным, – логическим рассуждениям мешать не должно. Она мне и нравится-то, кстати, больше всего потому, что напоминает меня самого. Чувствую я с этой девушкой некое родство душ. Какая-то она… на фоне того, что меня здесь окружает, слишком решительная, что ли. Упрямая. И почему-то кажется, что не с золотой ложкой во рту родилась.

Это во-первых. А во-вторых, кто сказал, что если мой дед сумел призвать в свой мир представителя другого мира, то этого не смог сделать кто-нибудь другой? Что мой случай был единственным? Вполне допустимо, что Кристина может оказаться таким же «лейтенантом», как я – капитаном Чейном.

О Кристине я, к слову, почти ничего не знаю. Даже её биографией не удосуживался пока озаботиться всерьёз. Надо будет заняться этим вопросом. Позже. А сейчас – время решить вопрос насущный.

«Доложитѣ обстановку, лѣйтѣнантъ».

Человек, написавший сообщение, вряд ли будет долго ждать – чёрт знает, какие у него инструкции. Реагировать надо быстро.

«Бѣзъ измѣнѣнiй, – отбил я самый нейтральный ответ из всех возможных. – Продолжаю вѣсти наблюдѣнiя».

Пальцы не сразу удалось приспособить к крошечной клавиатуре, у Кристины это наверняка получалось не в пример лучше. Ну да, лиха беда начало. Ждём, что будет дальше. Либо объявят «конец связи» – а весь мой опыт говорил о том, что при такого рода общении его непременно должны обозначить, – либо…

Либо.

«С КБ проблѣма рѣшена?» – новый вопрос.

Ого. Да я, Константин Барятинский, оказывается – серьёзного уровня проблема. По крайней мере, других идей, что может означать «КБ», у меня нет.

«Такъ точно, – отрапортовал я. – Рѣшена».

Подумав, что объективно – в данный момент я действительно никакой проблемы из себя не представляю. Затихарился и сижу спокойно, не высовываюсь.

Что изобретал бы дальше, если бы вопросы продолжились – представления не имею. Но, к счастью, на экранчике мигнуло:

«Благодарю за службу. Конѣцъ связи».

Я удержал себя от ответного «Служу Отѣчеству». Лучше уж не отвечать ничего, чем ответить не по форме и тем самым вызвать подозрения.

Судя по всему, правильно сделал. «Зеркальце» светилось ещё несколько секунд, после чего погасло.

Я закрыл крышку пудреницы. Откинулся к стене, побарабанил по крышке пальцами. Что ж, если бы мне и требовалось материальное подтверждение того, что на территории Академии зреет заговор – оно у меня в руках.

Вопрос, что делать с этим доказательством, не стои́т. То же, что и собирался – покажу пудреницу деду, возможно, он знаком с подобными устройствами. Выпускать эту вещицу из рук нельзя ни в коем случае. Я ведь понятия не имею о графике сеансов связи. Вполне возможно, что никакого графика вовсе нет. Кристину вызывают по необходимости – стараясь, разумеется, делать это в часы, когда она остаётся в одиночестве. А значит, вызов может поступить когда угодно.

Сегодня – четверг. Я посмотрел на будильник. Да, уже четверг. Десять минут первого. А значит, до встречи с дедом осталось три дня. В субботу вечером за мной приедут. Надеюсь, до тех пор на мою драгоценную особу не совершат ещё десяток покушений.

***

В субботу после вечерних занятий я накинул шинель и вышел на главную аллею Царского Села. Как-то сама собой сложилась традиция, что приезжали за мной не к воротам Академии, а к боковому выходу из парка. Здесь проходила дорога, отделяющая Царское Село от другого парка, Александровского.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Идеальное место. С одной стороны, удобно подъехать на машине. С другой – я не мозолю глаза ни академическому начальству – которое, конечно, закрывает глаза на мои отлучки, но делает это крайне неохотно, – ни другим курсантам. Многие из которых, кстати, с тех пор, как поступили в Академию, дома не были ни разу. Ректор в своих речах постоянно упирал на то, что на годы учёбы настоящим домом для нас должна стать Академия. Только так получится воспитать в её стенах истинное братство и товарищеский дух.

На мой взгляд, требование было вполне резонным, и в обычное время я бы сам препятствовал тому, чтобы так нахально выделяться из толпы курсантов. Сколько себя помню, никогда не требовал особых преференций. Всю жизнь хлебал из одного котелка со своими бойцами, ночевал бок о бок с ними. Но – что поделать. Не обсуждать же наши с дедом непростые дела в холле жилого корпуса…

Я шагал по аллее. Холода надвигались всё стремительнее. Государь, по слухам, уже отбыл в Зимний дворец.

Обычно в это время на аллее я никого не встречал. Осень, темнеет рано. Да и погода, чем дальше – тем хуже. Курсанты перед единственным выходным предпочитали собираться в общей зале, где приветливо горел камин, ходить друг к другу в гости или сидеть в библиотеке, погрузившись в интересную книгу. В парке было темно и пустынно.

Оно и хорошо. Для меня – то, что надо.

Одинокая фигура, которую я заметил на скамейке на боковой аллее, кого-то другого, вероятно, просто удивила бы. Меня же, после всего того, что происходило вокруг, она насторожила.

Кто это? Почему – один? И что делает в такую погоду в парке? Мёрзнет на ледяном ветру?

Я решительно изменил направление. К сидящему на скамейке приблизился так, чтобы он меня не заметил.

Фигура была закутана в тёплую меховую накидку с капюшоном. По этой накидке я понял, что на скамейке сидит девушка – парни-курсанты с наступлением холодов носили шинели. Впрочем, и не будь накидки, я бы понял, что передо мной – девушка. Заниматься тем, чем занималась она, у парней не очень принято. Девушка плакала.

Делала она это негромко и деликатно, но в тишине пустынного парка я отчётливо слышал каждый звук. Подумав, вернулся на аллею и пошёл, громко шаркая ногами – чтобы девушка увидела меня издали. Если напугаю её, внезапно выскочив из-за дерева, есть вероятность не успокоить барышню, а добиться прямо противоположного эффекта.

Девушка, как и ожидал, меня услышала. Перестала плакать и торопливо принялась, не снимая очков, вытирать слёзы. Для того, чтобы как только я пройду мимо, продолжить реветь, ага. Знаем мы эти фокусы.

Остановившись напротив скамейки, я вежливо поклонился. Девушка, помедлив, кивнула.

– Прекрасная погода, не правда ли? – светским тоном проговорил я.

– …чудесная, – отозвалась она.

Говорила она так странно, будто первое слово в каждом предложении съедалось. Перед каждой её фразой отчётливо слышалась тишина. Плюс – негромкий голос, которого почти не разобрать на ветру.

Очередной порыв ветра как раз бросил в лицо новую порцию мерзкой, холодной измороси.

Действительно, погода – чудесней не бывает. Приличная собака от прогулки откажется. Из чувства сострадания к хозяину… Но когда это останавливало истинного аристократа от того, чтобы нести положенную по этикету чушь?

– Князь Константин Барятинский, к вашим услугам, – представился я.

– А… – Девушка запнулась. – …Аделаида. Меня зовут Аделаида. – Фамилию она не назвала.

– Очень приятно. – Я поцеловал протянутую руку.

Ладошка на ощупь показалась ледяной.

– Могу узнать, что вас так расстроило?

– …ничего, – сказала Аделаида, глядя мимо меня. – Ровно ничего. Почему вы думаете, что я расстроена?

– У вас грустные глаза, – выкрутился я. Не говорить же открытым текстом, что слышал, как ревела. – Проблемы с учёбой?