Любить королеву. Случай из адвокатской практики (СИ) - Кариди Екатерина - Страница 29

— Спасибо, — тихонько сказала, пряча глаза.

Теперь он снова шел впереди, показывая дорогу. У входа в коридор перед санузлами VIP зоны остановился, дождался пока она поравняется с ним и пропустил Лену. Его поведение снова казалось ей непонятным, но она давно перестала пытаться дать оценку действиям этого мужчины.

Желанного уединения и отрешения от обстановки не вышло. Как бы случайно ей пришлось выслушать о себе столько интересного, что хотелось просто утопиться в раковине. Но оказалось, это просто цветочки. Две дамы, обсуждавшие Лену так, словно ее не существует, наконец вышли, ненадолго оставшись одна у раковин, уставилась на себя в зеркало.

И тут вошла Кристина.

Лена уже поняла по ситуации, что та точит зуб на Мережкова, потому что у них в прошлом было что-то. И женское чутье подсказывало ей, что так злиться можно только на того мужчину, к которому испытываешь чувства. Но ей-то зачем все это…

— Хорошо сосешь, официантка? — бросила та, подходя ближе.

Лена невольно обернулась, в туалете кроме них еще были люди. А Крестина продолжала, указав взглядом на браслет:

— Всего три дня, а уже и на брюлики насосала? Ну-ну. Только не обольшайся. Вася о таких как ты ноги вытирает.

Это было обиднее вдвойне, потому что незаслуженно, и потому что было правдой. Лана смогла только выговорить:

— Не беспокойтесь. Я в курсе,

И вышла, чувствуя себя оплеванной и пришибленной. Больше всего на свете хотелось содрать с себя все это и бежать куда глаза глядят.

У выхода из кордора ее встретил хмурый Мережков.

— Почему так долго? — спросил сходу.

Лена подняла на него взгляд, и…

Что уж он прочитал в ее глазах, или в глазах появившейся следом Кристины, но вдруг взял ее за руку и зло проговорил:

— Пойдем.

Тут Лене стало совсем страшно. Потому что знала, на что способен Мережков, когда он злой. Шел быстро, резко лавируя между людьми в зале. Оставалось только гадать, чем это все закончится.

* * *

По несчастным, затравленным глазам Лены он понял, что произошло. Да еше этот самодовольный взгляд и злобная улыбочка Кристины. Не надо много ума догадаться. Так значит? Василий аж зарычал где-то внутри себя.

Никто не смеет посягнуть на то, что он назвал своим! Никому не сойдет с рук! А Кристине давно пора указать на ее место.

Так что, когда они добрались до основной массы Морозовских гостей, Мрежков выждал, пока бывшая любовница подойдет и, изображая страстную любовь, обовьется вокруг Пашки Морозова ядовитым плющом, а потом выдал во всеуслышание:

— Паша, Кристина, спасибо за чудный вечер. А теперь нам, — он специально взял паузу, чтобы следующие слова прозвучали как выстрел. — С моей невестой пора домой.

И взял Лену под руку.

Зачем он это сделал? А хрен его знает! Но жалеть ни о чем не собирался.

* * *

Невестой!

Всех перекосило. А Лена чуть не оглохла от неожиданности.

Но он уже тащил ее сквозь толпу на выход.

ГЛАВА 17

Мужчина тяжело молчал, а она боялась пикнуть, потому что понимала во всем произошедшем еще меньше его. Стремительно добрались до лимузина, так же стремительно затолкал ее внутрь и вслед за ней сел сам. Единственная фраза, сказанная резко:

— Домой!

И давящая атмосфера на двоих. Его эмоции. Осязаемые, Лена улавливала их, казалось, могла бы потрогать. Но дело в том, что весь набор эмоций от него она ощущала уже не в первый раз.

Каким-то образом, но она и раньше догадывалась, что этот мужчина чувствует, просто не хотела себе признаться. Потому что по большей части, это внушало Лене страх — пережитое вновь вставало перед глазами.

Но сейчас многое изменилось, и непонятно…

Что непонятно? Довольно обманывать себя. Понятно, для чего она ему была нужна. Удивляло другое, он вел себя почти как нормальный человек, видимо, старался как мог, как вообще было возможно в его исполнении.

То, что случилось сегодня… У нее не было слов и какого-то внятного объяснения. Наверное, просто взял на себя непривычную роль и слишком увлекся. Потому что в эту минуту Лена остро чувствовала его состояние. Непонятная решимость. Какой-то странный, почти мальчишеский максимализм (это при его-то циничном складе мышления прожженного беспринципного игрока?), и при этом полное непонимание, что и зачем он сейчас делает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Что будет, когда поймет?

Запертые в замкнутом пространстве салона, они снова остро ощущали друг друга. Но это новое знание, оно… как меч, лежало между ними. Обнажая все, и вместе с тем переводя на совсем другой уровень. И принять это непонятное новое, что так ошарашивало, выбивало его из колеи, или вернуться к привычному, зависело только от него.

За всю дорогу не было сказано ни слова. Василий смотрел в окно, уйдя полностью в свои мысли, только кулаки его лежащие на коленях иногда подрагивали. А Лена боялась шелохнуться, чтобы не спугнуть затишья.

Но что вслед за этим затишьем могло последовать, вот в чем вопрос…

* * *

Он анализировал. В который раз гонял мысли по кругу.

Зачем он вообще это сделал? Почему так легко вылетели из него слова, которые не произносил еще ни разу в жизни? Что это было?

Кристина спровоцировала? Без сомнения!

Когда он только услышал от Пашки про вечеринку, уже знал — эта с*** готовит ему какую-то пакость. В итоге?

В итоге так и вышло.

Но…

Нет. Черт побери. Его толкнуло совсем другое. Несчастный, загнанный, убитый взгляд Лены. Вот из-за чего он на стенку полез. Чего уж врать себе. Бросив косой взгляд на женщину, сжавшуюся в комок рядом, Василий понимал, что обижать или не обижать ее — только его право. Его право делать ее счастливой или несчастной, потому что она принадлежит ему. Ему! Со всеми потрохами.

За нее он в тот момент готов был порвать любого. Глупо? Может и так. Тогда почему он не ощущал того послевкусия провала, которым всегда оканчивались неудачные сделки? Всего лишь непонимание, какая-то непривычность, новое.

Немного неуверен, словно махнулся не глядя. Но ведь он сейчас мог все спокойно переиграть. Ведь мог? Или не мог… Потому что не хотел. Пусть идет как идет. В конце концов, теперь не надо ограничивать себя, выдерживать стойку, как охотничий пес над добычей.

При мысли, что теперь он мог, не порушив своей пресловутой чести, уложить эту женщину в постель, Мережкова словно кипятком обдало. Еле сдержался, чтобы не захохотать. Спасибо Кристине!

Снова скользнул по женщине взглядом.

Боится. Забилась в уголок, осмысливает, боится. И ждет. Она его ждет.

Это знание чуть не сорвало последние тормоза. Но странное дело, теперь он уже не мог как в тот раз, просто разодрать на ней платье и взять силой. Ему хотелось, чтобы это было добровольно. Казалось, так…

Мысли пришлось оборвать, потому что машина заехала в подземный паркинг его дома и остановилась у лифтов.

* * *

С этого мгновения время будто замедлилось, только странный внутренний отсчет пошел. И не понятно, на доли секунды, на годы, на часы. Как в муха в киселе.

Две мухи в одном киселе.

Два человека в лифте. И между ними — огненная сеть.

Лифт вез их на верхний уровень, в пентхаус, почти неслышно двигаясь. И в том обостренном восприятии Мережкову казалось, что каждый звук отдается грохотом в ушах. Женщина стояла рядом, настороженная, пугливая, готовая сорваться в любой момент. Но каким-то внутренним чутьем он улавливал тонкую грань сомнений, за которой она начала смиряться. Принимать ситуацию, как принял ее он, открыв для себя право охоты.

Достаточно шевельнуть рукой, чтобы коснуться. Ощутить ее дрожь под пальцами. Ее бешенно колотящееся сердце. Но он не делал этого движения.

Зверь, затаившийся в нем, получил вожделенную охоту, и сейчас он вел мужчину по наитию. Зверь, в отличие от него, знал, как нужно обращаться с самкой.