Любить королеву. Случай из адвокатской практики (СИ) - Кариди Екатерина - Страница 21

Однако не только тема шмоток вызывала у мужчин изжогу. Нехорошее подозрение, что этот кусок воспоминаний будет один в один похож на сопливый любовный роман из серии «Босс и бедная девушка», про то, как властный му… жчина сначала гнобит героиню, а потом превращается в коврик у ее ног.

Идиотизм, глупость, но женщины почему-то обожают читать такие книжки. Зато мужчины их ненавидят, и принципиально не читают этот бред. Но здесь и сейчас не было возможности «закрыть» книжку, потому что перед ними развертывался не любовный роман, а реальная жизнь подсудимого.

Бессменный секретарь суда тоже был мужчиной, но, даже понимая чувства коллег, не считал возможным промотать вперед куски детальной реконструкции. Поэтому он поморщился и проговорил:

— Продолжаем.

* * *

Новость, что Вася Мережков обзавелся новой любовницей, Кристину не удивила, такой кобель никогда надолго не останется один. Она потратила на него почти полгода, если честно, то гораздо больше, подбиралась к нему только пару лет. И все же, она жила с ним полгода и знала его снобистскую душонку циничного пользователя, повернутого западном лоске.

Позвонила одному из телохранителей Мережкова, спросила всего два слова. Кто она?

Человек и раньше сообщал ей кое-какие сведения о личной жизни хозяина, она ему за это неплохо платила. И вроде как и не ничего предосудительного не делал, потому что Кристина считалась почти что невестой хозяина. А тут обстоятельства слегка изменились. Естественно, человек замялся.

Но не следовало недооценивать Кристину. Независимая в средствах, яркая, светская. Совсем не такая уж глупая, как она иногда умела изобразить. И злить ее не стоило, это уж точно.

Кристина просто и доходчиво объяснила мужику, что лучше продолжать сотрудничать дальше. Иначе хозяину станет известен его маленький секрет, и прощай хорошая работа, а может, и жизнь. Василий Мережков был скор на расправу, вдруг захочется тряхнуть стариной, как в лихие 90-е? И тогда найдут его в целлофановом пакете где-нибудь в лесу лет этак через десять.

Тот все это выслушал и сделал правильный выбор.

О женщине, которую хозяин привел в дом, ему лично было известно немногое. Поисками пропавшей Елены Смолиной по приказу Мережкова занимались другие люди. Знал он только одно — до сегодняшнего дня эта женщина работала в каком-то кафе официанткой.

Это немногое уже давало пищу для размышлений.

Официанткой? Нет, серьезно? Васька никогда не удостаивал общением кого-то из тех, кого считал ниже себя, они для него просто не существовали. Унтерменш. Трахать все, что шевелится и общаться на равных — это совершенно не одно и то же.

А тут вдруг решил снизойти. Выплясывал вокруг какой мыши затрапезной… С чего бы? Притащить ее именно в тот бутик, где одевается она, в свой дом, где еще не так давно жила она? Кому он что доказывал?

Разные мысли крутились в голове. Наконец женщина набрала один номер, дождалась, когда мужчина на том конце, весьма влиятельный бизнесмен и по совместительству конкурент Мережкова, ответит. И капризно проговорила, надув губки:

— Павлик, у меня есть идея.

Настала пора делать ответный ход.

* * *

Мережкову на всяческие ходы изобретательной женской мстительности было начхать. В тот момент он стоял под душем в собственной спальне, борясь с желанием спуститься вниз и завалить мышь прямо в ее норке.

И долго-долго-долго не отпускать.

Борьбу-то выиграл. Но это стоило усилий, а мужчину еще долго мучила неудовлетвореность. Наутро был хмур и раздражен, уже заранее ощущая свою новую новую «работницу», как место, которое зудит, а почесать нельзя.

Но стоило ее увидеть, и это ощущение прошло.

ГЛАВА 13

Два уровня пентхауса соединяла металлическая лестница. Хром, листовая нержавеющая сталь, кирпич, дерево. Черно-белые сочетания, белизна стен. Ему нравился его лофтовый интерьер, перетекающие друг в друга открытые пространства. Это было стильно. На фоне того псевдомодерна, который уже отцветал в интерьерной моде, свежая струя. Мережков много бабок отвалил дизайнеру за эти простенькие на вид интерьеры. А уж за свою черно-белую спальню в особенности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Сейчас Василий Павлович спускался на кухню, чтобы проглотить ежеутреннюю чашку кофе перед уходом, и морщился, подавляя раздражение. Первый же взгляд — за столом пусто. Какого черта? Давно должна была сидеть и завтракать. Если проспала или опаздывает…

И тут он ее увидел. Лена возилась у кухонной стойки, что-то там готовила на завтрак. Увидел, и заведенная пружина, нагнетавшая напряжение внутри, отпустила. Настроение резко скакнуло в плюс, и он как зачарованный уставился на ловкие изящные руки, на сосредоточенный, профиль. Волосы она собрала в аккуратный пучок, но ореол коротенького пушка на затылке, подсвеченный из-за спины, казался воздушным и золотистым. И превращал ее в какую-то чертову фею.

Наконец она выпрямилась, держа в руках поднос, и пошла к столу, а Василий понял, для него старалась. И фартук. У нее был симпатичный оранжевый фартук, делавший ее на этой огромной кухне уместной и яркой, словно недостающий акцент, важная деталь. Кусок солнца.

С одной стороны, стало вдруг тепло на сердце и приятно принять заботу, с другой, он сразу понял — отрабатывает. Она просто отрабатывает, как считает возможным.

Нет, вот этого не надо. Этим она от него шиш откупится.

Надо обозначить сразу.

Сел за стол. Лена подошла с подносом, и стала расставлять перед ним тарелки. Бросил взгляд мельком. Румяные подогретые тосты, овсянка, два вида джема, масло, сыр, кофе. В общем-то, неплохо, все как он любит. Но.

— Спасибо, — проговорил холодно и спокойно. — Но впредь знай, у меня готовит повар. Твоя работа заключается в другом.

В первую секунду женщина едва заметно вздрогнула и покраснела, опуская глаза. Но сразу же справилась с собой. Проговорила, глядя куда-то мимо него:

— Извините, больше не повторится.

Черт. Обидеть не хотел. Указал на место рядом с сбой.

— Сядь. Поешь, у нас на все. — глянул на часы. — Девять минут.

— Спасибо, я не голодна.

— Сядь. Я сказал. И поешь.

Сняла фартук, села, опустив голову. Тут же появился повар, прекрасно слышавший хозяина, подал ей чашку кофе и прибор. Повар изначально был против самодеятельности новой служащей, и теперь с опаской поглядывал на Мережкова, но тот не смотрел в его сторону. Все внимания Василия Павловича занимала женщина.

Оказывается, это может быть очень интимно, наблюдать как женщина ест. Он невольно засмотрелся, отмечая удивительное изящество движений. А когда она сглатывала, или кусочки еды исчезали между губами… Черт.

Это действительно оказалось слишком интимно и возбуждающе. Поняв, что смотрит на нее не отрываясь, разозлился на себя и стал пить горячий кофе большими глотками. А потом, глянув на часы, поднялся из-за стола.

— Пора.

Женщина поднялась вместе с ним, он обратил внимание, что ее тарелка была пуста, а приборы безукоризненно сложены. Вспомнил, какой свинарник вечно разводила на столе Кристина. Хмыкнул. И пошел на выход, скрывая от женщины, идущей чуть сзади улыбку голодного дракона.

Первый день, который им предстояло провести вместе, начался.

* * *

Утро прошло неприятно. Плохо представляя, для чего он вообще ее нанял, Лена, хотела как-то помочь на кухне. Отчитал. Указал на место.

Хорошо, место, так место.

Ехали молча, иногда он бросал в ее сторону непонятные взгляды. Хотелось спросить, а что ей там придется делать, в чем, собственно ее работа заключается, но предпочла молчать, помня, что инициатива наказуема.

Когда приехали в его офис, старалась идти на шаг сзади, но не отставать. По сторонам не глазеть. И главное, помалкивать.