Хороший брат (СИ) - Черничная Даша - Страница 37

Кто-то сохраняет беспристрастное выражение лица, лишь в сияющих глазах читается “я рад за тебя, друг”.

Меня хлопают по спине и жмут руку. Сердце горит, набирает обороты от неведомого счастья и понимания того, что все происходящее со мной - реальность. Новая жизнь и история, которую я хотел написать еще год назад.

– И чего мы сидим тогда тут? - неожиданно выдает Стас.

Вот от кого-кого, а от него не ожидал.

– Чего ждем, девочки? - сначала усмехается, а потом начинает хохотать.

– Когда пойдем делать предложение? - потирает руки Петя. – Чур, я с вами, парни.

– Все вместе пойдем делать предложение? - меня распирает от улыбки.

Вот так, неожиданно, на другом конце страны, в неведом никому, Богом забытом городе на окраине земли, я нашел себе друзей. Странных, разных, но своих.

– А что, пускай выберет дама, какой претендент ей понравится больше всего, того и оставит себе, - говорит Стас и снова хохочет, как ненормальный.

Мне хочется треснуть его чем-нибудь, и я обязательно сделаю это, только отсмеюсь для начала и попробую подняться с земли.

– Не нервируй Яра, - смеясь, вступается Леха. - А то он поползет сейчас в твою сторону и начистить тебе рожу. И да, Стасян, ты бы тоже начал уползать от него уже сейчас, потому что вряд ли сможешь встать.

Кони ржут, как ненормальные, и я вместе с ними.

– Есть у меня одна идея, - говорю я, более-менее успокоившись. - Но мне нужна ваша помощь. Готовы помочь мне, мушкетеры мои?!

– Один за всех и все за одного! - проорали придурки и снова попадали на колючую ракушку, потому что держаться в вертикальном состоянии оказалось очень сложно.

Пазл сложился. Все вспомнил, каждый момент, каждое слово и улыбку.

И она сказала: “ДА”. Распахнул глаза и растянулся в идиотской улыбке.

Она. Сказала. “ДА!”

Тихо смеюсь и растираю лицо руками.

– Что это такое было вчера? - хрипло спрашивает Марат и громко стонет. - Что это за оружие массового поражения?

– Живительная вода, - продолжаю смеяться и рассматриваю друга, который пытается повернуться, но его тело не слушается.

– Почему тогда я чувствую себя мертвым? - задает вполне логичный вопрос.

Я бы хотел ответить, но не в силах придумать ничего вразумительного.

– О, а вот и Белорусские Песняры проснулись. Или, вернее сказать, воскресли? - весело спрашивает Наташа.

Я приподнимаюсь и сажусь на кровати, рассматривая свою девочку.

Она стоит, привалившись к косяку, и посмеивается над нами. Я бы и сам поржал сейчас, но уж больно не по себе.

– Как меня только не называли, но чтоб Белорусским Песняром… никогда, - Мар рывком поднимается.

Пытается стоять ровно, но то ли старается плохо, то ли сделать это просто нереально. Марат чешет затылок и спрашивает у Наташи:

– А где бабушка?

– Я за нее.

Моргает, пытаясь вернуться в реальность.

– Мне бы в душ.

– Прямо по коридору и направо. Полотенце свежее на стиральной машине, - направляет Натали. - Сейчас будем спасать вас, пьянчужки.

Мар уходит, я встаю с кровати и собираю все силы, аккумулируя их в этих двух шагах, и притягиваю к себе Карасика.

– Простишь меня? - спрашиваю сипло.

Несмотря на отвратительное состояние, мне безумно хочется свою невесту.

– За что “прости”? - спрашивает хитро она и закидывает руки мне на плечи.

– За отвратительное состояние и не менее скверный внешний вид.

– М-м-м, что ж поделать теперь с тобой. Прощаю, - веселится девчонка. - А ты все помнишь?

Коза. Намекает на то, что я мог забыть такой важный момент, как предложение руки и сердца.

– Ну так, местами, - решаю подыграть ей. - А как мы сюда попали?

Наташка замахивается и бьет меня по плечу. Перехватываю ее руку и начинаю целовать каждый пальчик. Глупая, мне-то хоть бы хны, а она себе больно сделала.

– Не буянь. Помню я все. Буду теперь тебе каждую пятницу петь эту песню. Сделаем это нашей доброй традицией.

Наташка закипает:

– Только попробуй мне еще хоть раз спеть ее. Я тебя грохну, правда.

Улыбаюсь, как идиот и оглаживаю скулу Карасика большим пальцем, опускаю ниже и касаюсь пухлой нижней губы, чуть оттягиваю ее и оставляю короткий поцелуй. Решаю не мучить девочку, потому что от меня наверняка разит.

Чуть отстраняюсь, а сам при этом притягиваю ее к себе за талию:

– Ты правда станешь моей женой? - спрашиваю сдавленно.

Карасик нежно улыбается, берет мою голову в свои руки и трется носом о мой висок:

– Куда ж я теперь без тебя. Конечно стану.

Интересно, где-то есть границы моего счастья? Мне бы хотелось, чтобы нет. Чтобы безмерно, бесконечно и необъятно. Я так чувствую, дышу этим, пропускаю через каждую частицу собственного тела и возвращаю вверх, в космос.

Глава 39 Я мог спасти тебя

Он поднимает глаза и смотрит на меня. Я его не боюсь, но мне хочется сжаться в маленький комок и спрятаться под столом.

На самом деле, он дико странный. Я никогда не могла понять, что у него на уме. Его взгляд всегда прожигает, будто сканирует, анализирует тебя. Вгрызается в самую суть, читает мысли и просчитывает ходы.

Пока Ярослав пытается привести себя в чувства в душе, я ставлю перед Маратом, не сводящего с меня взгляд, тарелку, наполненную едой, и отхожу подальше.

Для опасного маневра нужно безопасное расстояние.

– Почему ты так смотришь на меня, Марат? - спрашиваю смело, в упор, хотя на самом деле у меня дико трясутся поджилки.

Я бы отправила его к бабушке, но та как всегда в самый неожиданный момент ушла из дома.

– Как? - спрашивает хищник, сидящий передо мной в расслабленной позе, но с дико напряженным выражением лица.

Его не волнует горячая еда, только свежее мясо и горящая, дрожащая от страха кровь.

– Как будто тебе есть что сказать мне, - рискую, но без этого никак.

– Есть? - переспрашивает он, а я киваю вместо ответа.

Ну давай же. Скажи, что я сошла с ума и мне привиделось. Плод моего больного воображения и больной фантазии. Он может соврать, успокоить меня, но это не тот человек, который будет заботиться о твоем внутреннем мире.

– Ты простила его, Наташа? - задает вопрос, а у меня сердце выскакивает из груди.

– Кого? - я так разнервничалась, что даже не поняла, о ком он говорит. - Ты о Ярославе? Простила.

Он смотрит и смотрит, а мне кажется, что даже стрелки на часах замерли в ожидании что же будет дальше?

– А меня?

Он спрашивает, а я вообще путаюсь во всем. Возможно, я не знаю чего-то?

– За что мне прощать тебя, Марат?

Он молчит, только темные глаза пьют каждую мою нервную и дерганную эмоцию, при этом он сам выглядит странно. Желваки ходят, руки сжимаются в кулаки.

– За то, что не спас, - отвечает не сразу.

А у меня будто все пазы становятся разом. Тогда, год назад, я грешным делом подумала, что, возможно, не безразлична ему. Подумала, что, может быть, он испытывает ко мне что-то? Ведь он приезжал. И не раз. Заботился обо мне. Как мог - грубо, сухо. Бесцеремонно появлялся на пороге, будто и не было ничего. Будто он не видел моего падения и всей этой грязи. Будто не он подобрал меня на обочине босую, растоптанную и уничтоженную. Будто не он привез меня домой, в тепло и безопасность.

А он спасал меня.

Раз за разом спасал. Пока один топтал, другой протягивал руку. Вытягивал. И уходил.

Спасал на дороге, когда со мной могло случиться все, что угодно. Спасал, когда я загибалась дома от болезни. Даже увезти меня из города хотел. Спасал ведь.

– Ты спас меня, Марат, - отвечаю ему без тени улыбки.

– Ты действительно так считаешь? - чуть вскидывает брови.

– Ты мог пройти мимо. Не приехать ко мне домой, не вызвать врача. Но ты сделал все это.

Он качает головой, не соглашаясь со мной:

– Я выполнял просьбу друга. Он попросил меня отвезти тебя, а потом приехать к тебе. Это не было моей инициативой.