Не чужие дети (СИ) - Ковалевская Алиса - Страница 45

– Поздравляю! – Приобняла Костю, едва они с Настей подошли.

Он повёл плечами.

– Я споткнулся, – буркнул он, не разделяя моей радости. Посмотрел волком из-под бровей. – Это ужасный прокат.

– Ты всё равно победил.

– Я споткнулся, – повторил он упрямо.

Мы с Настей переглянулись. Ясно, лучше не спорить.

Миша потрепал сына по плечу и подмигнул.

– Споткнулся сейчас – знаешь, над чем работать. И что пыхтишь? Тебе это не поможет. Всё, уже проехали. Не порть матери настроение.

Я наградила мужа недовольным взглядом. Даша подошла и потянула за одну из рюшек.

И откуда в них это? В свои девять она смыслила в дизайне больше, чем я. Как-то само собой получилось, что Соня взялась шить для Кости первые костюмы, а когда дочь заявила, что хочет ей помогать, никто из нас значения этому не придал. Зря.

– Ты победил. – Лина потянулась к Костику.

Он позволил обнять себя и приобнял её в ответ. Даша внимательно следила за ними. С первых дней, как наша младшая появилась на свет, она не отходила от неё. Порой у меня создавалось впечатление, что она знает о Линке больше, чем я. Какую смесь нужно давать, какие игрушки она любит…

– Ну что, банда? – Миша притянул меня к себе и сделал приглашающий жест в сторону. – На выход? На этом льду ловить нам больше нечего.

***

Пока Костя переодевался, я сидела в объятиях мужа на диванчике. Соня куда-то отошла, а Даша ходила вдоль стендов с фотографиями, крепко держа за руку Лину. Что она ей рассказывает, я не слышала. Только изредка доносящийся до нас голос младшей дочери.

– Как думаешь, кем она захочет стать, когда вырастет? – спросил муж, поглаживая меня по месту, где предполагалась талия.

– Понятия не имею. Я уже ничему не удивлюсь.

Миша прижал меня так крепко, что стало трудно дышать. Я против не была. Не чувствовать его рядом означало лишиться части себя, чувствовать – жить. Поцеловала его в шею.

– Самое главное, что они всегда будут нашими детьми, а всё остальное… – Я провела по местечку, где только что поцеловала, носом. Снова поцеловала. – Всё остальное не так уж и важно. Главное, чтобы они были счастливы.

Миша вдруг взял меня за подбородок и посмотрел в глаза.

– А ты счастлива, Сеня?

– Да, – ответила, не сомневаясь ни секунды. – А скоро буду ещё счастливее.

Взяла его вторую руку и положила себе на живот. В этот момент изнутри меня пнули так, что я ахнула. Миша хмыкнул.

– Это не девочка, – застонала я, отходя от удара. – Это футболистка.

– Ты же хотела сына.

– Ты тоже.

– Ты больше.

– Неправда. Это ты всё ныл, что вы в меньшинстве.

Младшая у меня в животе выставила попу, и Миша опять хмыкнул. Пощекотал меня через кофту. Даша и Лина потихоньку шли в нашу сторону. Платье старшей дочери было украшено самодельной нашивкой с цветами, в ушах – длинные серёжки из бусин. За прошедшее лето она сильно выросла и повзрослела. Волосы выгорели на солнце, а кожа стала бронзовой, и я вдруг поняла, как неумолимо быстро летит время. Только вчера она была крохотной девочкой, а сейчас вела за руку младшую сестру и точно знала, чего хочет в будущем. А хотела она открыть свой модный дом – не меньше.

– Мы же не потеряли ни одного дня? – спросила я у мужа, неуверенная, что так оно на самом деле. – Наши дети…

– Ты хочешь знать, хорошие ли мы родители? Или что?

Я вдруг задумалась. За четыре года Миша расширил бизнес вдвое, сама я сопровождала его во всех поездках и на важных встречах. Выступала в роли переводчика и, как он сам говорил, персональной музы. Но так ли это было важно?

Евангелина высвободила руку и побежала к нам, огибая встречающихся людей.

– Мама! Папа! – Её сплетённые в косички волосы подпрыгивали вместе с ней. – Папа! Даша сказала…

Маленьким ураганчиком она подлетела к нам, и Миша сразу же подхватил её. Посадил на колени. Она вдохнула.

– Даша сказала, что мы сошьём платье для куклы, – переставляя местами слоги, выпалила она. – Вечернее! Красивое!

Миша вдруг хмыкнул. Старшая дочь подошла к нам и встала рядом.

– Когда будешь шить платье для её куклы, сделай милость, не трогай мои штаны, – с ухмылкой сказал он.

Я вдруг вспомнила его искромсанные брюки и лохматое «сари», в которое Даша обернула свою куклу. Как же это было недавно и как давно! Тот ужин, увольнение помощницы, имя которой я уже и не помнила… Всё тогда казалось таким серьёзным, важным… И таким неважным стало теперь.

– Тогда купи мне новые ткани, пап, – внаглую попросила Дашка. – Мне нужна розовая и тёмно-серая. – Она дотронулась до его брючины. – Вот такая. Прям точно такая.

– Это угроза? – Миша убрал её руку, приподнял бровь.

Дочь замотала головой.

– Я подумаю, – сказал он, но я уже знала, что завтра вечером нашу старшую ожидает подарок.

Из раздевалки вышел Костя, и Даша пошла к нему. Как бы там ни было, а они так и оставались единым целым, хоть порой и ругались чуть ли не до драк. Сын тоже вырос, стал совсем взрослым, а вместе с ним повзрослела и его целеустремлённость.

Нужно было ехать домой, но вместо того, чтобы встать с диванчика, я поёрзала в объятьях мужа. Привалилась к нему. Он гладил меня по животу и смотрел на детей, я тоже.

– О чём ты думаешь? – спросила тихо.

Он ответил не сразу. Мне показалось, что даже прикосновение его какое-то… задумчивое. С ответом я не подгоняла – наслаждалась нашим молчанием. Лина слезла с дивана и подбежала к старшим детям, а я представила, что пройдёт ещё несколько лет, и их будет уже четверо.

– Спасибо, Сень, – сказал Миша.

Я повернулась к нему с немым вопросом.

– За семью, за детей. Если бы не ты, у меня бы ничего этого не было.

– Мы этого не знаем. Может, ты бы встретил другую женщину и…

Он приложил пальцы к моим губам. Отрицательно качнул головой.

– Не было бы другой. Ты, возможно, не знаешь, а я знаю. Не было бы никого, Есения. И мечты детдомовского мальчика о большой семье так и остались бы мечтами. Всё, чего я добился до тебя, не стоило и тысячной доли того, что дала мне ты.

– Неправда, Миш. Мальчик из детского дома стал одним из самых влиятельных бизнесменов России. Ты построил империю.

– Без тебя и детей эта империя была замком для призрака.

– Неправда, – снова возразила я.

Миша ничего не сказал. Улыбнулся уголками губ и, поднявшись, потянул меня за локти. Я застонала и потёрла занывшую поясницу. Чувствовала себя так, словно вешу целую тонну, хотя что Соня, что Дашка постоянно говорили, что мне впору на обложку журнала сниматься. Какая уж там обложка!

– Как думаешь, он поедет с нами? – показал муж на сына.

– Выбор у него небольшой. Либо развлекательный центр, либо посиделки дома в одиночестве. Как думаешь, что он выберет?

***

Наполненный разноцветными шариками бассейн в развлекательном центре был любимым местом девчонок. Смеясь, они резвились в шариках, пока сын вместе с другими ребятами выполнял задание аниматора. Поставив локти на стол, я сложила ладони и опустила на них подбородок. Следующие соревнования у Кости примерно через месяц, Даше нужно найти хорошие детские курсы для юных модельеров, а Евангелина… Понять, что ей нужно, я пока не могла. Наверняка знала только, что ей нужна любовь.

– Чай с клубникой, – сказал Миша, поставив передо мной чашку. – Как вы заказывали, Есения. Что-то ещё?

– Перестань. – Я тихо засмеялась. – Великому и могучему Ящеру Горынычу не подобает такое поведение.

– Великому и могучему – нет. А любящему и счастливому – вполне.

Он присел возле моих ног. Погладил по икре и взялся за развязавшийся шнурок на кеде. Но даже когда шнурок был завязан, не встал. Девочки смеялись, занятые с аниматором дети наперебой выкрикивали названия городов, играла приглушённая музыка. Под этот ненавязчивый аккомпанемент мы с Мишей, не сговариваясь, соприкоснулись руками. Он сплёл наши пальцы, и время остановилось.

– Спасибо, Миша, – сказала уже я.