Рейнджер (СИ) - "Котус" - Страница 29

А «его благородие», похоже, совсем с нарезки сорвало. Иначе вряд ли бы он пошёл на такое. Да и я, если честно, лопухнулся: не подумал, что такие птицы в одиночку не ходят — раз, и не ожидал от него резкого перехода к активным действиям — два.

— Держать его! — завопил тип в дверях, едва не срываясь на визг.

Сзади меня довольно крепко, хоть и не слишком умело, схватили за плечи, локти и за пояс как минимум трое. Конечно, при желании их можно было бы стряхнуть, освободить хоть правую руку с глефой, а дальше — шансов бы у них не было. Но бить вслепую боевым оружием людей, которые просто выполняли приказ и реальной опасности пока не представляли, да ещё в толпе народу и на пороге храма?! И Кодекс не велит, да и просто не по-людски как-то. Мой оппонент тем временем подскочил вплотную, отбросил руку, державшую меня за левое плечо, сорвал с него плащ и, прошипев:

— Сейчас мы посмотрим, бродяга, какой из тебя Страж! Из какой ты, бродяга, шайки — провёл над ним ладонью. От одного из перстней, сейчас повёрнутого камнем вниз, прошло ощущение множественного слабого электрического разряда, как при электрофорезе. Я непроизвольно дернул плечом.

— Ааа, задёргался, боишься, своо… — «благородный господин», споткнувшись на слове, засипел, как проколотая камера. Бордовость физиономии стала понемногу меняться на бледность.

А я почувствовал, а потом и увидел, как прямо сквозь одежду проступает и материализуется что-то вроде семиугольного щитка, причем углы его приходились аккурат напротив охватывающих плечо семи (в родном мире — шести) родинок. К сожалению, ракурс не позволял толком рассмотреть, что там, на щитке, но в толпе, похоже, нашлись глазастые знатоки, и я ловил ушами обрывки шепотков, летевших с разных сторон:

— Семь граней! Не просто Страж, а Истинный!..

— Знак долга крови двурвов…

— А это что за корявки зелёные?

— Дура, это по-эльфийски…

— «Друг леса», ну надо же…

Всё страньше и страньше, как говорила Алиса. Что Истинным называют Стража, который отбыл своё дежурство на Грани Миров и благополучно вернулся обратно, я уже знал. И уже понимал, кому и чему я обязан таким знаком различия. Но вот всё прочее требовало осмысления — не сейчас, попозже.

Супостат явно «плыл» — он, почему-то, был уверен, что я окажусь самозванцем (происки Арагорна?), и вот теперь несколько растерялся. Однако форс и гонор давили изнутри по-прежнему, и он попытался выкрутиться:

— Я готов признать некоторую невежливость своего поведения, и согласен извинить Вас, Страж, за Ваши слова…

— Что?! За что это меня извинять?! За то, что я назвал хамское поведение хамским? Это я требую удовлетворения! Ты нанёс оскорбление Ордену, а не просто мне! И я требую компенсацию за это оскорбление!

Вот тут его проняло по-настоящему. Кстати говоря, держащие меня руки исчезли сразу, как только щиток проступил над одеждой, что послужило подтверждением моему почти интуитивному решению не освобождаться силой. Дядька, продолжая стремительно бледнеть, как будто съёжился, я же озвучивал слова Спутника, почти не подвергая их правке:

— Боевым посохом ты явно не владеешь, в том числе из брезгливости — как же, палка, оружие черни. Из лука скорее сам застрелишься, чем в сарай попадёшь — по той же причине. Потому остаётся только клинок, — я протянул ладонь к рукояти меча.

Противник почему-то окончательно потерял лицо и взвизгнул:

— Нет! Я готов признать свою вину, принести требуемые извинения и выплатить положенную виру! — он слегка трясущейся рукой протянул по направлению ко мне довольно объёмистый кошелёк.

— Выплати её представителю Ордена в городе.

— Нно.… Но его нет!

А вот это меня неприятно удивило. Как нет? Скоропостижно скончался от старости, а замена ещё не прибыла?

— Значит, выплатишь, когда он появится.

— Конечно, если появится, то сразу…

— Не «если», а «когда»! — произнёс я твёрдо и непреклонно, даже сам удивился. И у окружающих лица как-то странно изменились, не могу прямо слов подобрать для описания. Как будто услышали что-то хорошее, но настолько неожиданное, что даже удивляет. Да что же тут творится-то вокруг Ордена, хотел бы я знать?! И ведь не спросишь — не у кого…

* * *

Когда я вошёл в храм, на пороге которого всё вышеописанное и произошло, меня внутри ещё потряхивало. Я сразу двинулся к нетипично активной статуе, кстати говоря — единственной в достаточно скромно выглядящем храме. Перед ней стоял алтарь в виде странного вида небольшого столика на гнутых ножках и с бортиками по всем четырём сторонам. Храм, как я уже говорил, особой роскошью не блистал, хоть кое-где, то здесь, то там виднелись отдельные достаточно дорогие предметы обстановки, как будто иногда кто-то из прихожан вдруг испытывал приступ щедрости и жертвовал то подсвечник, то светильник, по какую-то расшитую неясным в полумраке узором драпировку. Пока я рассматривал обстановку, ко мне подошёл жрец — небольшого росточка плотненький дедок с суетливо теребящими пояс длинными, подвижными пальцами. На румяном лице сияла лучезарная улыбка профессионального шулера. Интересно, с чего такая ассоциация выскочила? Из-за моего отношения к жреческому сословию в целом (несколько поколебленного в храме богини-целительницы) или… или из-за висящих на поясе жреца игральных костей?

— Приветствую тебя в нашем храме, странник! Думаю, Арантор будет доволен тем, что произошло здесь только что. Всё же он любит подшутить над людьми, а господин Сирчук повёл себя некрасиво, пожертвовав со своего выигрыша втрое меньше обещанного. Арантор очень не любит подобного отношения…

— Простите, Арантор — это? — Я кивнул в сторону статуи.

— Да, разумеется, это наш Бог. Неужели вы не знаете его? Ведь он олицетворяет Игру во всех её проявлениях, не только метание костей или игры с картинками. Его призывают всякий раз, когда исход дела зависит от удачи или от случая. Кроме того, Он, как большой ценитель хороших шуток и любитель пошутить, является покровителем шутов, комедиантов, а также — бардов. Я понимаю, служение Ордену вряд ли оставляет много времени для азарта, но неужели?!..

— Простите, возможно, я просто знаю его под другим именем?

— О, да, он любит подшутить, а потому и любит часто менять имена и даже обличья. А под каким именем ты знаешь его?

Я вспомнил все хохмачки при переносе, разговор с незнакомцем у костра и всё прочее — и уверился, что я действительно нашёл нужный храм.

— Думаю, не ошибусь, считая, что он мне представился Арагорном.

— Он… представился… Вы виделись и беседовали с Ним?!

Меня немного стала напрягать манера жреца перескакивать с «ты» на «Вы» и обратно. Или он просто не мог понять, как держать себя со мною, или ещё что, но с толку сбивало. Дело в том, что если мне вдруг начинают влёт тыкать — я пару раз демонстративно, выделяя ключевое слово голосом, обращаюсь на «Вы», а затем или делаю замечание (на тему брудершафта или пасомых совместно свиней — по обстоятельствам) или тоже перехожу на «ты». А тут — непонятно, как себя держать.

— Да, было пару эпизодов…

Жрец подчёркнуто внимательно смотрел мне в глаза, периодически кивая с самым подбадривающим видом. Явно подталкивал меня к более подробному рассказу, но — перебьётся.

— Я хотел бы поблагодарить Арагорна за кое-что, сделанное им для меня.

— Хм, Арагорн.… Да, я встречал это имя в списке Его имён, хоть он и нечасто пользуется им в нашем Мире.

У меня возникло смутное подозрение:

— Скажите, а имя Локки не числится среди его имён?

— Знаете, не припомню. Я, конечно, учил список Его имён наизусть, и до сего дня не имел оснований усомниться в своей памяти — но, если Вы настаиваете, мог бы посмотреть священные тексты.

Дядька выразительным жестом погладил себя по кошелю. Я вынул из кармана заранее приготовленную жемчужину с отпечатками зубов — ещё у костерка, после ухода собеседника, у меня мелькнула мысль вернуть шуточку. Точнее — в момент, когда бутылка любимого пива растаяла у меня в руках с издевательским шипением. Правда, сейчас идея положить её на алтарь показалась не совсем подходящей: а ну как для Арагорна это по-прежнему дешёвая конфетка? Может и обидеться. Поэтому я протянул камушек на ладони священнику: