Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Файндер Джозеф - Паранойя Паранойя

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Паранойя - Файндер Джозеф - Страница 8


8
Изменить размер шрифта:

Я проказливо улыбнулся и перебил ее:

— Последняя женщина, которая мне это говорила...

Она застыла в напряженном молчании.

— Извините.

Джудит, по-кошачьи склонив голову набок, улыбнулась в ответ:

— Благодарю. Не отпускай руку пару секунд. Смотри мне в глаза и улыбайся. Вложи в эту улыбку всю свою искренность и обаяние. Давай попробуем еще раз.

Я встал и снова пожал Джудит Болтон руку.

— Уже лучше, — заметила она. — Ты очень естественный. Люди, встречая тебя, думают: «Что-то в этом парне мне нравится, сам не знаю что». Да, в тебе есть шарм. — Она смерила меня оценивающим взглядом. — Ты что, сломал когда-то нос?

Я кивнул.

— Дай-ка угадаю: играл в футбол?

— В хоккей.

— Неплохо. Занимаешься спортом, Адам?

— Занимался.

Я сел обратно в кресло.

Джудит склонилась ко мне, положив подбородок на ладони и внимательно глядя в глаза.

— Это видно — по твоей походке, по осанке. Славно, славно. Но ты не синхронизируешь.

— Не понял.

— Тебе нужно синхронизировать движения. Как в зеркале. Я склонилась вперед — и ты делаешь то же самое. Я откинусь на спинку — ты повторяешь. Я положу ногу на ногу — и ты тоже. Смотри за наклоном моей головы и постарайся стать моим отражением. Синхронизируй даже свое дыхание с моим. Только незаметно, не пародируя. Именно так мы общаемся с людьми на подсознательном уровне. Тогда они чувствуют себя комфортно. Им нравятся люди, похожие на них самих. Понятно?

Я обезоруживающе улыбнулся — по крайней мере мне так казалось.

— И еще одно. — Она нагнулась еще ближе. — Ты переборщил с жидкостью после бритья.

Я вспыхнул от смущения.

— Дай-ка угадаю... «Драккар нуар». — Уверенная в собственной правоте, Джудит не стала дожидаться ответа. — Приемчик на уровне средней школы. Чтобы у девчонок-болельщиц коленки подгибались.

Позже я узнал, что за птица Джудит Болтон. Она была важной персоной, которая несколько лет назад перешла из консалтинговой компании «Маккинси и К°» в «Уайатт телеком» в качестве личного консультанта Николаса по щекотливым персональным делам, разрешению конфликтов в высших эшелонах корпорации, а также психологическим аспектам сделок, переговоров и приобретений. Благодаря степени доктора психологии ее называли доктор Болтон. Но как бы ее ни именовали: «ответственным за персонал» или же «наставником по стратегии лидерства», по сути, она была чем-то вроде личного олимпийского тренера Уайатта. Джудит советовала ему, кто из сотрудников годится в управленцы, а кто нет, кого следует уволить, кто плетет заговоры за его спиной. Она просвечивала сотрудников как рентгеном, мгновенно улавливая любые признаки нелояльности. Уайатт, без сомнения, переманил ее от Маккинси и платил ей дикие бабки. Джудит оказалась настолько незаменимой, что позволяла себе не соглашаться с Николасом и разговаривать с ним в таком тоне, которого он не потерпел бы ни от кого другого.

— Итак, наше первое задание — подготовиться к собеседованию.

— Ну, сюда-то меня приняли... — неуверенно проговорил я.

— Мы играем в другой лиге, Адам, — улыбнулась Джудит. — Ты теперь звезда, которую компания «Трион» должна захотеть переманить от нас. Тебе нравится работа в «Уайатт телеком»?

Я уставился на нее, чувствуя себя дурак дураком.

— Я же отсюда ухожу, верно?

Джудит закатила глаза и глубоко вдохнула.

— Нет. Ты должен отвечать позитивно. — Она повернулась ко мне в профиль и вдруг заговорила моим голосом (потрясающе похоже!): — Мне очень нравится! Я испытываю такое вдохновение! У меня великолепные коллеги!

Пародия была настолько точной, что я ошалел; такое чувство, будто слушаешь себя на автоответчике.

— Зачем же я пришел на собеседование в «Трион»?

— Возможности, Адам. Тебе нравится работать в «Уайатте». Тебя ничто здесь не раздражает. Ты просто делаешь следующий шаг в своей карьере, а в «Трионе» больше возможностей, чтобы стать быстрее, выше, сильнее. Какое у тебя самое слабое место, Адам?

Я подумал ровно секунду.

— У меня его нет. Никогда не следует говорить о своих слабостях.

— Бога ради! Подумают, что ты либо самовлюбленный нарцисс, либо дурак.

— Это вопрос на засыпку?

— Конечно, на засыпку! Собеседование — все равно что минное поле, голубчик. Ты должен признать за собой какую-нибудь слабость — естественно, не отталкивающую. Можешь сказать, что ты слишком верный супруг или слишком любящий отец. — Она вновь заговорила моим голосом: — Порой мне так нравится работать с какой-нибудь компьютерной программой, что я даже не пытаюсь попробовать другие. Или — иногда, если меня беспокоит какая-то мелочь, я не говорю об этом, чтобы не накалить атмосферу. Значит, ты не зануда! Вот еще одна фишка: мол, проект так поглощает меня, что я работаю день и ночь, поскольку стараюсь добиться максимального результата; быть может, в этом не всегда есть необходимость. Понял? Да они просто растают, Адам!

Я улыбнулся, кивнул. Боже правый, во что же я вляпался?!

— Какую самую большую ошибку ты допустил в своей деятельности?

— Очевидно, я должен в чем-то признаться, — нервно выпалил я.

— Ты быстро схватываешь, — сухо заметила Джудит.

— Может, я как-то раз взял на себя слишком много и...

— ...и завалил все дело? Значит, ты не осознаешь границ собственной компетентности? Нет, не пойдет. Ты должен сказать: «Да не очень большую. Как-то я составлял отчет для босса и забыл переписать его на дискету. Компьютер полетел, и мне пришлось начать все сначала. Чтобы восстановить отчет, просидел до утра. Но это был хороший урок! С тех пор я всегда делаю копии». Ясно? Самая большая ошибка, которую ты допустил, случилась не по твоей вине, к тому же ты все исправил.

— Ясно.

Воротничок рубашки давил мне горло. Я жаждал поскорее вырваться отсюда.

— Ты правда талант, Адам, — сказала она. — Ты справишься!

8

Вечером накануне собеседования в «Трионе» я зашел проведать отца. Обычно я заглядывал к нему раз в неделю — или чаще, если он просил. А просил он нередко, отчасти из-за одиночества (мама умерла шесть лет назад), отчасти оттого, что стал параноиком от стероидов, которые принимал, и подозревал сиделок в желании убить его. Поэтому отец никогда не звонил, чтобы просто поболтать, — он вечно жаловался, ныл и обвинял меня во всех грехах. У него пропало болеутоляющее, наверняка стащила Карин, сиделка; кислород, поставляемый фармацевтической компанией, паршивого качества; сиделка Ронда постоянно наступает на кислородный шланг, а когда вытаскивает трубки у него из носа, то чуть не обрывает уши.

Я с огромным трудом уговаривал сиделок остаться подольше — и это очень мягко сказано. Как правило, мало кому удавалось продержаться больше нескольких недель. Фрэнсис К. Кэссиди всегда имел несносный характер, сколько я его помню, а с возрастом так и вовсе озлобился. Он выкуривал две пачки сигарет в день и надсадно кашлял, страдая от бронхита. Поэтому неудивительно, что у него обнаружили эмфизему. А чего он ожидал? Да отец уже несколько лет не мог задуть свечи на праздничном торте в день рождения! Теперь эмфизема вступила в заключительную стадию, а значит, папаня протянет еще пару недель или месяцев. А может, и десять лет. Точнее никто сказать не мог.

К сожалению, заботы по уходу за отцом легли на мои плечи, поскольку я был его единственным отпрыском. Он по-прежнему жил на первом этаже в трехкомнатной квартире, где прошло мое детство, и после смерти матери не изменил там ничего — все тот же вечно барахливший холодильник старомодного золотистого цвета, просевший с одной стороны диван, пожелтелые от старости кружевные занавески на окнах. Отец не скопил никаких сбережений, а пенсию получал поистине жалкую; ему едва хватало на лекарства. Поэтому часть моего жалованья уходила на оплату квартиры и сиделок, а также прочие мелочи. Я никогда не ждал от него благодарности — и никогда ее не получал. Отец ни за что не попросил бы у меня денег, ни в жизнь! Мы оба делали вид, будто он живет на какую-то мифическую благотворительность.