Освоение времени (СИ) - Ананишнов Виктор Васильевич - Страница 1

Annotation

Мы все путешествуем во времени. А может время путешествует в нас. Время, возможно, субъективно и, возможно, объективно. Эта книга (первая из четырех законченных), написанная в жанре научной фантастики, предлагает свое измерение и освоение времени. Адресована всем любителям фантастики.

Виктор Ананишнов

Книга первая

Часть первая

Странные визитёры

Иван Толкачёв

Жизнь прораба не сахар

Иван согласен

Учитель

КЕРГИШЕТ

Уроки ходьбы во времени

Ходоки во времени

Ренк проклятый!

Ходоки — тоже люди

Время

Поле ходьбы

Собрание ходоков

Ваня может

Часть вторая

От Ивана

Пропажа ходоков

От Ивана

Часть третья

Последний Подарок

Люди Прибоя

Дочь Пекты Великого

Сила огня

Прибой

Пустыня

Эламы

Пояс Закрытых Веков

Встреча

Выбор

Напель

Разведка

Переход

Лестница

Средневековье

Штурм

Погоня

Творящий Время

Неравный поединок

Гнев Напель

Долгое возвращение

Долгое возвращение

Пояс, и не только

Пояс, и не только

Апартаменты Напель

Конец Творящего Время

Напель, Напель!

Виктор Ананишнов

ХОДОКИ ВО ВРЕМЕНИ

Настоящее — тень прошлого,

будущее — рассеянный свет настоящего.

Человек — это странник с рожденья,

он родится на судне,

под которым волнуется время… Мэтью Арнольд

Книга первая

ОСВОЕНИЕ ВРЕМЕНИ

Санкт-Петербург

Красный Бор — 2006

Часть первая

УЧЕНИК И УЧИТЕЛИ

Ученичество в жизни, что бы там

не утверждали, — занятие всё-таки нудное,

а описание его — тем более… Автор

Странные визитёры

— Ваммм! — услышал он и в то же самое мгновение десяток мягких, но сильных рук схватили его, смяли, скатали в небольшой тугой шар и бесцеремонно катнули в неизвестность.

Шар (он — Иван Толкачёв) упруго подпрыгнул на выступе, перевалил его и, глухо стукая, как в пересохшее дерево, покатился по невидимым жестким и холодным ступеням куда-то вниз, в темноту.

Шар катился и прыгал без задержек, а Иван, хотя и чувствовал и знал, что он — это шар, но как будто бы в то же самое время висел где-то над ним и рядом, слышал стук, ощущал движение извне и старался разглядеть его в темноте.

Через некоторое время, подпрыгнув в последний раз, шар остановился. Неведомая сила навалилась, стиснула Ивана в малом объеме шара. Раздался короткий звук лопнувшей струны и…

Иван проснулся.

В тишине торопливо и чётко, с под звоном тикали часы. Что-то передвигали, или ему это показалось, этажом выше. За окном шмелем прожужжала машина. И наступила тишина.

Не открывая глаз, Иван потянулся и подумал, что всё было сон и чепуха. Та, которая тайком прокрадывается в наш мозг, когда мы спим, и творит там такое, что и, бодрствуя, не придумаешь…

Чепуха! Но совсем недавно у него по спине бегали мурашки, и рывками работало сердце.

Иван притаился, ожидая нового чуда, которым так богат утренний сон, но спать уже не хотелось. Счастливо вспомнил: сегодня выходной. Вот сейчас он встанет, спокойно умоется, тщательно побреется… Нет, бриться не будет. Со щетиной можно походить денёк. Зато, не спеша, просмотрит газету, позавтракает и на весь день укатит за город. Ну, например, в Рощино или, ещё лучше, в Павловск.

— М-м…

Вдруг вспыхнул яркий свет, ударил по глазам сквозь веки и заставил Ивана крепче зажмуриться.

— Что такое!? — всполошился он.

Открыл глаза и приподнялся на локте.

Он лежал на широком ложе, устланном нежным ворсистым покрывалом. Его же давно обжитая полуторная кровать с матрасом и простынями куда-то исчезла. Стены его тесноватой комнаты округлились и раздвинулись вширь, потолок — в высоту. Ослепительный свет падал не из окон, а от белой тарелки купола. У противоположного от Ивана полукруга стены что-то горело. Ароматный дымок, лениво и прихотливо извиваясь, пепельно-голубой струйкой тянулся вверх, под купол, а там растворялся на светлом фоне.

Тепло и нега царили в этом помещении.

Неужели он и вправду заснул и ему сниться чудный сон? Однако прочувствовать и по-настоящему отдать должное окружающей красоте и уюту Ивану толком не удалось, потому что рядом с его новым просторным ложем на причудливых пуфах восседали не менее занятные люди.

Они смотрелись уж слишком реально, чтобы можно было усомниться в яви.

Перед ним было двое мужчин.

Ивану понадобилось несколько мгновений, чтобы тренированным взглядом их оценить и выделить детали этих незнакомцев — внешний вид, позы, лица. И… успокоиться. От них не исходило угрозы. Напротив, веяло умиротворённым ожиданием, когда он проснётся.

Ближе к нему сидел худощавый блондин с высоким морщинистым лбом над серо-голубыми глазами в опушке длинных ресниц. Его тонкие веснушчатые руки свободно лежали на острых коленях. Чёрный костюм, пиджак расстёгнут, снежно-белая рубашка, широкий, в горошек, галстук. Лицо умное, спокойное, в глазах затаилась сверкающая слезинка.

Иван где-то его уже видел, и совсем недавно. Начал было лихорадочно вспоминать, где именно и когда, и тут же, осознав всю никчёмность этого занятия, перевёл взгляд на второго незнакомца.

Тот жадно рассматривал его.

Смуглое цыганистое лицо быстро менялось и выражало то радость, то испуг, то сомнение, то растерянность. Казалось, внутри у него всё клокочет от нетерпения, и он не знает, чем всё-таки выплеснуться наружу. В одежде его, на взгляд Ивана, — небрежение и безвкусица. Просторная, пёстрая до ряби в глазах рубаха заправлена под широкий грубый пояс тёмной кожи. За расстёгнутым, замусоленным от долгой носки воротником видна мускулистая шея и часть волосатой груди. Сапоги с невероятно высокими каблуками и сверкающими голенищами, гармошкой сидят на сильных ногах, обтянутых цирковыми ярко-красными трико.

— Это и есть КЕРГИШЕТ? — спросил он блондина, глядя в упор на Ивана сумасшедшими глазами, в которых, казалось, не было зрачков.

Сказал он это по-русски, хотя на слух в его произношении чувствовалась чуть заметная неправильность. Так говорят в Прибалтике.

— Он, он. Не сомневайся, дорогой. Это ты скоро почувствуешь, — вкрадчиво отозвался блондин и мягко улыбнулся.

Говорил он без акцента.

— Поздравляю!.. А он знает об этом?

Блондин пожал узкими плечами, дёрнул белесыми бровями. Погладил колени ладонями.

— Откуда?

— Невероятно! — цыганоподобный по-кошачьи прищурил глаза и с чувством чмокнул полными губами. Ещё раз со вкусом пожевал слово: — Невероятно!

— Почему же? Мы же ждали… Он, кстати, наконец-то проснулся…

«Однако, — подумал Иван, — что-то они поздно заметили моё пробуждение. Комедию разыгрывают?»

— Проснулся! — с вызовом подтвердил он и сбросил с ложа ноги.

Небрежно повёл литыми плечами. Обеспечил, так сказать, показ своей фигуры, дабы видели, с кем имеют дело: если надо, то постоять он за себя может. Не на того нарвались.

Второй незнакомец зажмурился и съёжился от его голоса и движений, как будто ожидал неминуемых грома и молнии. Или удара по голове. Напарник тронул его за крутое плечо.

— Привыкай, дорогой, — ободрил он его и, убрав улыбку, обратился к Ивану: — Я Вам сейчас всё объясню. Познакомимся. Его зовут Севильяк. Точнее, дон Севильяк. Меня — Симон. А… о вас мы знаем всё.