Дорога к людям - Кригер Евгений Генрихович - Страница 81

Вот, скажем, тот же Парапет. Впечатление вечного праздника порождается здесь отнюдь не какими-то световыми вавилонами. Тут я увидел среди деревьев маленькие источники света. Это были легкие строения, источавшие красные, зеленые, желтые лучи. Для чего они могут быть предназначены? Какие-то павильоны радости, оптимизма. Поставлены они не в ряд, не впритык, а уступами, и это также придает им нарядность, впечатление необычного. Заинтересовавшись, я открыл дверь в один из таких павильончиков. Ничего особенного внутри не было. Просто висел телефонный аппарат, и только. Павильоны оптимизма оказались будками телефонов-автоматов. Вот и все. Но, честное слово, выглядят они так, что говорить по телефону захочется только о чем-то веселом и счастливом. Вряд ли подобное желание возникает при виде обычных телефонных будок, напоминающих железные сундуки, которые, кстати, обходятся гораздо дороже бакинских сияющих павильончиков.

Но, кажется, я говорю о пустяках. Может быть, это и пустяки по сравнению с обширными районами нового жилищного строительства в Баку, где за год сооружается 15—17 тысяч квартир, а с вводом в строй новых индустриальных домостроительных комбинатов темпы строительства возрастут еще более. Верно. Однако как раз на фоне таких серьезных успехов начинаешь обращать внимание и на «пустяки». Как же не говорить о них, если я на собственном опыте убедился, что в массе своей они вызывают прилив хорошего настроения?

На каждом шагу замечаешь, что кто-то подумал о твоих удобствах, о том, чтобы на улице окружали тебя предметы хоть и простейшего обихода, но сделанные умно, с хорошим чувством формы. Где-то за рубежом появилась в газете фотография: «Вот как устроили в Баку кабины для регулировщиков уличного движения». Они и в самом деле примечательны. На косо поставленной консоли, занимающей на тротуаре не больше места, чем человеческая ступня, вынесена наверх застекленная кабина. Она будто невесома и чудом висит в воздухе, радуя глаз неожиданным, остроумным и рациональным решением.

На приморской площади, наискосок от здания «Азнефти», вам захочется отдохнуть в тени столь же невесомого внешне, легкого, современного по очертанию навеса, хотя павильон имеет вполне деловое предназначение — это стоянка такси. Тут же, на Приморском бульваре, ваш взгляд поневоле остановится на довольно внушительном по размаху строении, его кровля чем-то напоминает крылья. Это вызывает ассоциации с полетом, движением ветра над морем, что особенно уместно в жарком климате Апшерона...

Казалось бы, «фигура» кровли, заставляющая вспомнить о гиперболоиде, потребовала при сооружении сложной опалубки. Ничего подобного. Кривые здесь составлены из прямых элементов, ничем не затрудняющих процесс строительства, а в целом достигнута нужная жесткость конструкции, позволяющая перекрыть большое пространство. Неведомым образом все сооружение покоится всего лишь на трех опорах и радует интересным инженерным «парадоксом».

Я спросил, для чего предназначено славное строение. Мне ответили: это павильон шахматистов. Я недоверчиво улыбнулся, исполненный подозрений: не может быть, чтобы там обошлось без подачи пива и прочего привычного ассортимента. Вечером пришел, посмотрел. Дейсвительно, люди играют в шахматы. За всеми столиками, а их много, сидят люди и самозабвенно играют в шахматы. И в эти часы не нужно им пива. На столики не подается ничего, кроме деревянных коней, слонов, королей.

Зато, пройдя дальше по Приморскому бульвару, где неоновые светильники играют с веселой водой фонтанов, где завороженные мальчики не отрывают глаз от золотых рыбок в бассейнах, я смог утолить жажду в чайной, огражденной живой стеной из кустарника. Мелко колотый сахар ждет вас на каждом столике, а чай разносят непрестанно, ждать не приходится. Настоящий, хорошо заваренный, крепкий горячий чай, какой почему-то можно выпить только дома, а в столовых им обычно пренебрегают, предпочитая угощать нас жиденькой желтоватой водичкой. Чуть ли не впервые за долгие годы путешествий я наслаждался настоящим чаем в Баку.

Неподалеку отсюда я обратил внимание на внушительного размера раму, покоящуюся на воде, удаленную от берега в море. Вечерами внутри рамы вспыхивает экран кинематографа. Чуть дальше виднеется на бульваре своеобразной внешности здание детского театра, где к вечеру, когда детям пора спать, начинаются сеансы документального и научного кино — бесплатные, как и в том кинотеатре, чей экран стоит прямо на море.

Прибавьте к этим беглым впечатлениям вывески детского кафе и кафе для матери и ребенка. Прибавьте «Школьный пассаж» в центре города, где приготовлено для продажи все, что нужно детворе, даже билеты в тут же расположенное кино; прибавьте «Книжный пассаж» для взрослых и витрины в садах, где фотографии рассказывают о двадцати шести бакинских комиссарах, о писателях, об актерах и музыкантах Азербайджана, о давней их дружбе с литераторами и художниками России. Соедините все это в одном общем впечатлении, и вы поймете происхождение хорошего расположения и духа, охватившего вас после прогулок по улицам Баку.

Власти города проявили уважение к некоторым, пусть даже не очень существенным, привычкам бакинцев. Еще по двадцатым годам я помню старую Ольгинскую улицу, что ведет из центра к морю, к бульвару. Всегда-то здесь соперничали противоречивые интересы пешеходов и транспорта, представленного в ту пору фаэтонами. Улица сложилась давно как самый прямой и короткий выход к морю, и люди шли во всю ширину улицы, огрызаясь на фаэтонщиков. Потом тут проложили линию троллейбуса. Соперничество продолжалось, уже не с конным транспортом, а с электрическим.

А теперь бывшая Ольгинская, ныне улица Джапаридзе, отданная во власть пешеходам, совершенно преобразилась. Здания как будто те же, а улица стала какой-то своей, домашней. Ну, прежде всего, соглашаясь с пешеходами, отсюда убрали троллейбус. Недавно, заменив асфальт, проезжую часть выложили большими плитами камня. Отшлифованный до зеркального блеска, камень напоминает комнатный паркет и приглашает пройтись по нему, как запросто ходим мы по своей квартире. И улица, украшенная к тому же темно-зелеными кипарисами, действительно стала как бы частью нашего дома. Сюда приходят отдыхать, встречаться с друзьями, с любимой...

В таких вот прогулках по городу, намереваясь повидаться с работниками Бакинского Совета, я еще до встречи заочно с ними познакомился. В этом помогли мне внешность города, его особенности, о которых я пытаюсь тут рассказать коротко. Его «домашность», расположение к человеку, к его желаниям, привычкам и, может быть, мечтаниям.

Позже я говорил по душам с молодыми, талантливыми и задорными в своих творческих поисках архитекторами «Бакгипрогора» А. Н. Гюль-Ахмедовым, В. С. Шульгиным, М. Л. Товмасяном, А. С. Суркиным. Если соединить их высказывания с тем, что говорили мне тогда председатель исполкома Баксовета А. Д. Лемберанский, главный архитектор Баку В. М. Иванов и главный инженер «Бакгипрогора» Т. Я. Шаринский, то вкратце это можно изложить так:

— Много новых жилищ нужно нам строить. И мы строим много. Но в то же время нужно нам стремиться к тому, чтобы и в большом и в малом, в каждой мелочи город был обращен к людям, чтобы все в нем располагало к общению, к дружбе, чтобы каждый мог сказать: это мой город, это наш город. И мы не боимся этого слова «уют» в применении даже к большому индустриальному центру. Может быть, в идеале улица должна быть естественным продолжением нашей с вами квартиры, нашего дома.

И я видел, как в Баку архитектурно подчеркивают любовь к своему городу, уважение к нему. Были мы в недавно выстроенном Зеленом театре. Это — чудесное сооружение, если можно назвать сооружением амфитеатр и сцену, естественно и свободно расположенные в природном рельефе холма под открытым небом, где холлы, фойе, вестибюль представляют собой площадки и аллеи среди деревьев и кустарника, сохраненных строителями в полной неприкосновенности. Так вот, в этом театре позади портала нет никакой декорации. Это как бы гигантская рама, через нее открывается из амфитеатра перспектива великолепной бакинской бухты, неба и моря; это сердце Баку. Во время концерта я был поражен, что «декорациями» служили живые деревья парка, «живое» небо, просторы бакинской бухты.