Неукротимый: возрождение (ЛП) - Аврора Белль - Страница 80

— Вау, — глупо выдавила из себя я, и Аманда усмехнулась.

Мой ошеломленный взгляд остановился на ней, и смехотворно красивый муж Аманды взял мою руку, свисающую сбоку, поднес ее ко рту и запечатлел поцелуй на костяшках моих пальцев. Он продолжал держать меня за руку и смотрел мне в глаза, почти гипнотизируя.

— Привет, красотка. Меня зовут Эвандер, но почти каждый называет меня Вандером.

— О, вау, — вырвалось у меня, и когда мои щеки запылали, я повернулась к Аманде и произнесла: — Теперь я понимаю.

И хотя глаза ее мужа сузились, глядя на меня, он продолжал улыбаться, но, судя по тому, как тело Аманды затряслось в беззвучном смехе, она меня поняла. Я прочистила горло и широко улыбнулась.

— Приятно познакомиться. — Внезапно смутившись, я опустила взгляд на свои ноги, прежде чем уставиться на Аманду. — Если бы я знала, что вы приедете… — мои глаза встретились с глазами Вандера, — … я бы оделась более подобающим образом.

— Не будь глупой, милая. — Его взгляд остановился на моих ногах, и он ухмыльнулся. — Я люблю Пикачу.

Понятное дело. Он был всеобщим любимцем.

— Пожалуйста, входите. — Я придержала дверь открытой, и когда Аманда и Вандер вошли внутрь, я внезапно оказалась лицом к лицу с мужчиной, который был так похож на моего пока еще не мужа, что мне пришлось остановить себя от того, чтобы протянуть руку и коснуться его прекрасного лица.

Хотя форма его лица была немного иной — угловатой и выглядела гораздо более сурово — его аккуратно уложенные темные волосы, волевой подбородок, пухлая нижняя губа, то, как его глаза непреднамеренно прищуривались — все это было так похоже на Твитча. Но он не был Твитчем. И по тому, как он смотрел на меня своими зелеными глазами, неуверенно и слегка раздраженно, я могла сказать, что он не хотел быть здесь.

Внезапно смутившись, я с трудом сглотнула и медленно протянула ему руку.

— Привет. Я Лекси.

Мужчина безразлично посмотрел на мою руку, прежде чем мужчина постарше шлепнул его по затылку и грубо пробормотал:

— Когда женщина протягивает руку, ты берешь ее, Джузеппе. — Глаза зрелого мужчины озорно улыбнулись мне, прежде чем он покачал головой и пробормотал: — Дети, да?

Дети?

Джузеппе было за сорок.

Я не смогла сдержать звенящий смех, который вырвался из меня.

Джузеппе закатил глаза, нежно взяв мою протянутую руку, пожимая ее один раз, затем выдохнул явно раздраженное:

— Я Зеп.

Этот парень выглядел так, словно был душой вечеринки.

Если бы вечеринка проходила в четыре утра на промозглом кладбище.

Мужчина постарше почти оттолкнул Зепа с дороги, чтобы встать передо мной, и произошло нечто странное. Пока мы смотрели друг другу в глаза, между нами возникло невыразимое понимание. Он хотел быть здесь, хотел участвовать во всем, что у нас здесь происходило, и я чувствовала это всем своим существом.

Этот человек был хорошим. В этом нет никаких сомнений.

Не сказав ни единого слова, я шагнула вперед, и он протянул мне руки, обнимая меня отеческим жестом, от которого у меня защемило сердце.

Антонио Фалько-старший долго держал меня, прежде чем отстранился и посмотрел на меня сверху вниз сияющими глазами. Подняв руку, он обхватил ладонью мою щеку и тепло улыбнулся.

— Красивая девушка.

У меня перехватило дыхание, я хрипло прошептала:

— Папа Тони.

Не в силах вымолвить ни слова, он похлопал меня по щеке, и я подалась навстречу его грубому прикосновению, прежде чем отступить и пропустить их обоих. Оказавшись внутри, я была удивлена, увидев, что Аманда смотрит на задний двор через окно, и когда я подошла, чтобы встать рядом с ней, я смогла увидеть, почему она улыбалась.

Вандер и Твитч были на заднем дворе, разговаривали, улыбаясь, и когда Вандер схватил Твитча сзади за шею, притягивая его, чтобы братским жестом поцеловать в щеку, Твитч позволил ему. Когда Вандер отстранился, Твитч постучал тыльной стороной костяшек пальцев по выпуклости на ширинке Вандера, заставив его подпрыгнуть, а Твитча рассмеяться.

Это было так странно. Они знали друг друга достаточно хорошо, чтобы развлекаться так, как они развлекались, но я не знала никого из этих людей. Он вообще не упоминал о них при мне.

Я задавалась вопросом почему.

Мы с Амандой тихо посмеивались над выходками мужчин, прежде чем она повернулась ко мне и посмотрела с надеждой.

— У тебя есть австралийское вино в холодильнике?

Пф-ф. Как будто его когда-то не было.

Когда я полезла в холодильник, чтобы достать бутылку, я остановилась посмотреть на двух мужчин, пристально наблюдающих за мной. Инстинкт заставил меня потянуться за второй бутылкой, а затем спросить:

— Который час?

Аманда проверила свой телефон.

— Сейчас только перевалило за полдень.

— Славно, — протянула я, беря в руки третью бутылку. Дернув подбородком в сторону кабинета, я сказала:

— Возьмешь пару стаканов, ладно?

Аманда уже выходила из него, держа ножки шести бокалов между пальцами.

— На крыльце?

Я ухмыльнулась ей.

— Ага.

Толкнув ногой раздвижную дверь, я вышла наружу и расставила бутылки с вином на красивой открытой площадке. В тот момент, когда мужчины последовали за мной и Амандой к выходу, я не могла не заметить, что разговор между Твитчем и Вандером прекратился, а мягкие карие глаза Твитча немного потемнели. Он перестал улыбаться, и я возненавидела это.

Я наполнила бокалы и раздала их, но когда Вандер отказался, у него был сильный акцент.

— Я захватил с собой бутылку скотча, но не думал, что мы начнем так рано.

На это Твитч холодно пробормотал:

— Неси. Черт знает, что мне не помешало бы выпить.

Губы Вандера поджались, и когда он исчез, разговор перешел в неловкое молчание. В ту же секунду, как он вернулся с бутылкой, Твитч постучал пальцем по своему бокалу. Вандер налил на пару пальцев. Твитч снова постучал по стеклу. Вандер налил еще немного. Но Твитч бросил на своего шурина взгляд, который говорил: «Тебе лучше залить до краев этого ублюдка», что Вандер и сделал. И я наблюдала, как Твитч одним махом осушил половину бокала.

— Милый, — начала я, но Твитч просто посмотрел на меня, почти провоцируя закончить предложение. Но поскольку я была той, кем я была, а Твитч был тем, кем он был, я знала, что сегодня ему нужно было быть безрассудным, поэтому я дала ему это.

Папа Тони повернулся к Зепу и необдуманно начал:

— Твой брат…

О, это не было хорошей идеей. Ни с Зепом и ни с Твитчем.

Зеп усмехнулся.

— Он не мой брат.

— Чертовски верно, — едко ответил Твитч.

Зеп впился взглядом в Твитча.

— В чем твоя проблема?

— У меня нет проблем. — Рассмеялся Твитч. — Но я вижу, что у тебя они есть, сука.

Зеп злобно улыбнулся.

— Ты только что назвал меня сукой? Надо признать, у тебя есть яйца.

— Мальчики, — вмешался папа Тони, успокаивая.

Твитч выдержал его взгляд.

— Да, я называю тебя сукой. — Он откинулся на спинку стула, оглядывая его с головы до ног. — Избалованная маленькая богатая сучка, получившая в свое распоряжение все на свете. Грустный маленький титулованный ублюдок ведет себя так, будто ревнует, потому что…

Глаза Зепа вспыхнули.

— Я не ревную.

— У меня, бл*дь, папино имя. — Твитч закончил тем, что поднял руки, и чем злее он становился, тем сильнее выделялся его акцент. — Тебе нужно имя? Возьми его, брат. Я, бл*дь, не хочу его. Оно никогда не приносило мне ничего хорошего.

Губы Зепа сжались, затем он тихо пояснил:

— Я не ревную.

Твитч допил остатки из своего бокала, и когда он посмотрел на Вандера своим потемневшим взглядом, Вандер наполнил его без вопросов. И когда Твитч выпил еще половину своего полного бокала, его глаза затуманились, когда он произнес:

— Хорошо. Я рад, что ты не ревнуешь. — Он провел пальцами по внешней стороне своего бокала, прежде чем издать издевательский смешок. — Что, черт возьми, могло заставить тебя ревновать? — эти мягкие карие глаза опасно прищурились. — То, что мой отчим избивал меня с тех пор, как я был гребаным ребенком? То, что я жил на улице? Жрал из гребаной мусорки? А может, годы, которые я провел в колонии для несовершеннолетних? — он издал резкий, лишенный юмора смешок, прежде чем протяжно произнести приглушенное: — В то время как ты был в безопасности дома со своими мамой и папой, я провел всю свою жизнь на волосок от смерти, будучи обманутым каждым ублюдком, который должен был защищать меня. Твоя жизнь превратила тебя в принца. Моя жизнь превратила меня в гребаное животное. — Он отхлебнул скотч, облизывая губы. — Тебе преподносили твое дерьмо на блюдечке с голубой каемочкой, дружище, в то время как я строил империю с нуля. Заработал миллионы. Заслужил уважение своих сверстников. В этих краях меня называли гребаным королем. — Его глаза сузились, глядя на брата. — Такие маленькие сучки, как ты, были слишком напуганы, чтобы произнести мое чертово имя вслух. — Твитч медленно покачал головой. — Мне ни хрена от тебя не надо. Я тебя не знаю. Я не хочу тебя знать. Но эта женщина… — он резко указал на меня, — … самое важное в моей жизни, и она хочет узнать тебя получше, так что я сейчас же закрою свой гребаный рот и позволю этому дерьму происходить, потому что это сделает ее счастливой. А когда она счастлива, счастлив и я.