Детское время (СИ) - Номен Квинтус - Страница 76

Первым предприятием города (если не считать кирпичного завода, запущенного еще до начала строительства первого дома) стал завод химический, перерабатывающий торф — залежи которого вокруг города казались неисчерпаемыми — в разнообразную «химию». А коксовые печи, которых на заводе было поставлено два десятка, «попутно» выдавали и по триста восемьдесят киловатт электричества: химиков интересовал лишь коксовый газ, а сам кокс шел на топливо. Не только в котлы электрогенераторов, но и в цементные печи, которые заработали в «городе-спутнике» под именем «Ковров»: там были огромные залежи очень подходящего для выделки цемента известняка. А когда есть свой кирпич, свой цемент, и даже своя сталь…

Сталь на строительство шла из другого «города-спутника» — из Мурома. Оказалось, что месторождение, «найденное» еще тетей Надей, простирается более чем на пятьсот квадратных километров. Не ахти уж какое богатое, пласт руды там был толщиной около полуметра — но когда в Туле для добычи руды были изготовлены специальные «механизированные комплексы», то и вокруг Мурома ее добывать стало не особенно трудно. А то, что добывалось ее немного — так и завод был небольшим, выдающим в год что-то около пятидесяти тысяч тонн стали. Главным образом арматуры для бетона и около пяти тысяч тонн «фасонного профиля».

Единственное, что иногда печалило Володю, было то, что ему и Екатерина Владимировна, и затем Гриша Кабулов категорически запретили варить стекло из найденного километрах в пятидесяти от нового города отличного кварцевого песка, так что стекло для окон приходилось возить из Рязани.

Практически одновременно с торфохимическим заводом в городе поднялся и «традиционный» механический завод — на котором поначалу просто ремонтировалось все, что в городе и окрестностях ломалось из техники. Но довольно скоро на заводе начали делать (по заказу старого приятеля и одноклассника Вовки Лемми Клее) башни подъемных кранов и конструкции лифтовых шахт — а чуть погодя началось производство и самих лифтов. Очень потому что хотел Вова это производство к себе заполучить — а как только лифтовое оборудование стало делаться во Владимире, дома в городе (новые, конечно) стали ставиться минимум пятиэтажные.

Как раз к этому времени в город дотянулась железная дорога из Александрова (пока еще узкоколейная) и в город, где наблюдалось «изобилие электричества», потянулись новые заводы и фабрики. Электричества в городе для промышленности действительно было «изобилие»: генераторы химзавода ведь работали по двадцать четыре часа в сутки — в отличие от завода механического и запущенного чуть позже «Завода дорожных машин», так что Володя — силами присланных Ходаном двух мастеров — поднял на крутом берегу Клязьмы гидроаккумулирующую электростанцию с перепадом высоты чуть больше тридцати метров и мощностью в десять мегаватт. Так что «в рабочий полдень» заводы могли получить уже до девятнадцати мегаватт мощности.

Девятнадцать мегаватт — это очень даже прилично, но то ли кто-то в Госплане просчитался, то ли некоторые несознательные инженеры плохо рассчитали свои грядущие потребности — так что очень скоро встал вопрос о строительстве в городе и отдельной электростанции. Правда пришлось для обеспечения электростанции топливом еще четыре поселка торфокопателей выстроить и прилично расширить торфохимический завод, но хуже-то от этого не стало! И выросли потихоньку во Владимире новые заводы: по выпуску типографских машин, часовой, измерительных приборов (ведь спидометр для автомобиля — прибор именно измерительный), поднялись завод швейных машин и швейная фабрика, даже собственная верфь появилась: ведь поначалу основным транспортом были расшивы-рязанки, а теперь по Клязьме бегали самоходные баржи-владимирки. На двадцатитонных-то рязанках торфа на химзавод не натаскаешься, а владимирка таскает уже по полтораста тонн.

Затем город «застыл» лет на двадцать. Население-то как бы и росло, но молодежь по окончании школ и технических училищ большей частью город покидала, находя новые и перспективные места будущей работы. Но когда четыре года назад Гриша Кабулов решил, что новую атомную электростанцию лучше всего строить именно возле Владимира…

Новую АЭС было решено выстроить километрах в пятнадцати от Владимира. А для того, чтобы электростанция работала спокойно, в семи километрах от города стала строиться электростанция уже гидроаккумулирующая: там удачный «холмик» располагался, возвышающийся над Клязьмой на целых девяносто метров. Два представителя «конкурирующих потомственных кланов гидростроителей» — Степан Потехов вместе с женой Светланой Олеховой — намеревались там поставить полугигаваттную электростанцию, которая позволит даже трем реакторам АЭС каждый мощностью по триста мегаватт работать с полной нагрузкой без перерывов, и уже немало в своих намерениях преуспели. И все выглядело хорошо, вот только «атомщики» почему-то дергались…

Когда в семье все ее члены заняты одним делом, разговоры на различных семейных посиделках почему-то быстро сворачивают на «производственные вопросы». Не стало исключением и празднование дня рождения Андрея Голубева.

— Ну, допустим, проблему радиационного распухания конструкции мы уже решили, — ответил Андрей на вопрос Даши.

— Не решили, а купировали, причем через одно заднее место, — возразил ему Виктор. — Насколько я понял, вы просто прикрыли изнутри корпус экранами из урано-ториевого сплава, а это мало что увеличило диаметр реактора на полметра, так еще и потребовало замены экранов каждые полгода. То есть теперь в корпус нужно и машины для этой работы воткнуть, и реактор каждые полгода останавливать.

— Это как раз не проблема. Механизмы уже все сделаны, а реактор всяко минимум раз в год на перегрузку топлива останавливать надо.

— Не раз в год, а раз в полтора года… но мне опять проект переделывать! Я же из-за ваших хотелок вот уже пятый год строительство начать не могу! — Витя сейчас руководил всеми «атомными» стройками и его сильно угнетало то, что проект корпуса реакторного зала для реактора на быстрых нейтронах ему приходится переделывать вот уже пятый раз подряд.

— Да успокойся ты уже! — осадила Даша мужа, — ничего переделывать больше не надо. Ну получится корпус реактора на полтора метра выше — но зал-то высотой в семнадцать метров, там вообще два реактора друг на друга поставить можно!

— Как же мне не переделывать если защитную крышку мне теперь поднимать придется?

— Вить, это в самом деле не проблема, защитная крышка ведь ставится на кольцо, которое само является частью конструктива реактора, так что тебе на самом деле здесь ничего переделывать не потребуется.

— А почему вы не разрешаете до сих пор строительство начать?

— А потому что не до конца понятно, будем ли мы вообще этот реактор строить…

— Это ты Грише Кабулову расскажи, ведь он с вашей подачи третий реактор на Владимирской АЭС запланировал именно быстрый. А стоял бы в плане тяжеловодный, так его могли бы уже в этом году запустить!

— Вить, в самом деле, хватит уже, — снова вмешалась Даша. — Во-первых пока там на дополнительную энергию потребителей нет, а во-вторых…

— И в главных! — добавил Андрей.

— Да, в главных… Саша Колмогорцева, конечно, просто чудеса творит, но пока у нас обогащенного урана еще на один реактор просто не хватит.

— Так тяжеловодный и на обычном работать может.

— Сам же только что говорил: придется его раз в полгода перезагружать. А кто у нас будет приреакторные охладители строить? И кто у нас будет перерабатывать впятеро больше облученного топлива?

— Ну так запускайте быстрее свой бридер!

— Проблема в том, что почему-то коэффициент воспроизводства на этом реакторе получается — по расчетам получается — около восьмидесяти пяти процентов. И это в оптимальном случае.

— Андрюш, мы же уже давно все подсчитали: чтобы получить КВ больше единицы, нужно реактор помощнее ставить. Раза в полтора помощнее, — уточнила Даша.

— Не понял… — Витя, слегка выпив, превратился в «редкостную зануду». — У вас же на опытном реакторе коэффициент был сто тридцать процентов, а у него мощность мегаватт пять всего…