Шлак 2.0 (СИ) - Велесов Олег - Страница 50

Прозвучал гудок, колёса застучали по стыкам. Набирая скорость, поезд проехал мимо угольного разреза. Вдалеке показалась ТЭЦ, Центр подготовки штурмовых отрядов. У Восточного въезда притормозили, внешник в синей рубахе махнул рукой — езжай — хотя по протоколу должен был проверить визуально и будку, и тендер. Кочегары засучили лопатами, забрасывая уголь в топку, удары колёс на стыках посыпались по возрастающей.

Минут через пятнадцать в тендер заглянул машинист.

— Вячеслав Андреевич, от Сиваша пришло сообщение, передача у водонапорной башни.

— Понял, свободен.

Сидеть на угле было неудобно, какой-нибудь мелкий камешек всё время норовил влезть под задницу и надавить посильнее. Кое-как разворошив мелочь под собой, я достал планшет, хорошо хоть его Мёрзлый позволил оставить, и перечитал последнее сообщение:

Вы переведены в ранг свободного агента. Социальный статус понижен до «клетчатого».

На счету: 4148 статов.

Внимание: при входе в красную зону, вы будете поставлены на финансовый учёт. Обязательная трата: девять статов в сутки либо использование бесплатных талонов на питание.

Ну, красная зона мне ещё долго не светит, а рубашку придётся менять. Любая проверка автоматом назначит принудиловку. Вот уж Матрос оборжётся, если увидит меня в клетке.

Я посмотрел на дремлющего Мёрзлого. Почему он не сделает меня штурмовиком? Трудностей не будет, это ведь его ведомство. Или помощником, как Алису? Повысился бы социальный статус, оплата, выросло уважение. Синяя рубашка даёт право на переселение в восьмой жилой блок, где условия жизни на порядок выше. Я же стараюсь, делаю всё, что прикажут, даже сейчас еду на встречу без оружия, совершенно не зная, что ждёт меня там. Но за всё это я получаю понижение статуса до уровня «клетчатый». Спасибо вам, друзья, за доброту и ласку, ведь именно этого я от вас и ждал.

Через час снова заглянул машинист:

— Подъезжаем.

Мёрзлый мгновенно очнулся от дрёмы.

— Готовность номер один! Дон…

— Всегда готов.

— Держи.

Он протянул мне нечто похожее на маленький одноразовый шприц. Сердце взбрыкнуло. Если это то, о чём я подумал…

— Здесь четверть дозы. Силу не демонстрируй, глаза не открывай, они не должны понять, что ты заряжен. Помни: это твоя безопасность на тот случай, если у нас что-то пойдёт не так.

Я закивал:

— Да, да.

Быстро закатал рукав, воткнул иглу в вену. Ну наконец-то… По жилам прокатился огонь, голова обрела ясность. Оружия мне не дали, но теперь я сам оружие.

— Дон, — Мёрзлый схватил меня за руку, — не увлекайся. Наногранды не панацея от опасности, это возможность выжить в критической ситуации. Повторяю: не дай им понять, что ты заряжен. Используй силу только для защиты, нападать не вздумай. Мы не знаем, кто тебя встретит, но скорее всего они тоже будут заряжены, а когда появится примас… Ты с ним не справишься, Дон.

Его слова раздражали.

— Да понял, не дурак. Видел я, как он от пуль уворачивался.

— Рад слышать это, — Мёрзлый протянул пуговицу. — Это датчик, положи в карман. По нему мы будем отслеживать твоё местоположение. Так что не бойся, мы всегда рядом и знаем, где ты находишься.

Поезд загудел, притормаживая. Я перебрался в будку машиниста. В окне проплыло добротное строение паровой мельницы, дальше показалась платформа, сразу за ней водонапорная башня и паровозная колонка. Возле поворотного крана стояли трое. Лица незнакомые, одеты как дикари, у двоих укороченные трёхлинейки, у третьего через плечо патронташ и обрез двустволки в кобуре на поясе. При желании вытаскивать обрез не обязательно, кобура крепилась к поясу не жёстко, достаточно ухватить рукоять и повернуть оружие в любую сторону. Это приспособление не против тварей, оно против людей.

Прислонившись к бортику, я наблюдал за троицей. Они определённо не людоеды. Те, что с трёхлинейками, ведут себя достаточно вяло, значит, не заряжены, третий подрагивает, беспричинно дёргает губами, морщится. Мимические мышцы работают на полную. То ли нервничает, то ли под дозой. Думаю, что под дозой. И даже не пытается скрыть этого, весь на показухе. Пальцы правой руки постоянно играют волну и обжимают отполированную рукоять обреза.

Я прищурился. Это не просто обрез, это лупара — оружие итальянской мафии. Патроны для неё делают с усиленным зарядом пороха, начиняют картечью, резаной проволокой, гвоздями. На расстоянии пятнадцати метров эта штука настолько убойна и накрывает такие площади, что можно завалить сразу несколько человек.

— Эй, мы за посылкой! — крикнул нервный, когда поезд остановился.

— Забирай, — ответил машинист.

Игра в пьяного продолжилась. Пока я спускался, машинист придерживал меня за ворот. Я пару раз попытался сорваться, взматерился, стукнувшись лбом о поручень, а спустившись, и вовсе уселся на плиты платформы.

— Ну вы его и накачали.

— Какого дали, таким и отдаём.

Первым делом меня обыскали, потом отвели руки назад и замотали запястья скотчем. Встречающие знали толк в доставке, видать, я у них не первый. Ну ещё бы, примас абы кому доверять не станет.

Меня подхватили под руки, повели. Облегчать жизнь своим новым спутникам я не намеревался. Ноги переставлял кое-как, путался в них, дышал тяжело и с хрипами, приседал. Давалось это нелегко, ибо сложно притормаживать, когда энергия бьёт ключом, но, кажется, справлялся.

— Хомут, давай передохнём, — выдохнул один из встречающих. — Реально тяжёлый, гадёнышь. На кой хер такой примасу сдался?

— На кой сдался, не твоё собачье дело.

Меня бесцеремонно бросили на землю.

— Шмель, у тя во фляжке чё осталось?

— Чё осталось, то моё.

— Да ладно жопиться, дай глоток. Во рту пересохло.

— Воды попьёшь.

— Вот падла.

Пока мои носильщики переругивались, я осмотрелся из-под прищура. Алиса, учитывая пожелание Мёрзлого, достаточно подробно просветил меня относительно данной территории.

Василисина дача — беспутный посёлок в пустоши, управляемый местной администрацией. Шесть длинных трёхэтажных зданий стояли в два ряда, обратившись одним концом к железнодорожной платформе, а вторым к полю крапивницы. Возник посёлок задолго до Развала в качестве пансионата для железнодорожников и их семей. Обычно такие учреждения принято располагать в курортных зонах и живописных местах, чтоб радовать взгляд отдыхающих. Здесь ничего похожего не наблюдалось. Из всех достопримечательностей — недействующий фонтан в центре. Окна на первых этажах, как и везде, заложены кирпичом, в уличной пыли колупаются куры. Команда оборвышей от шести до десяти гоняли мяч, несколько взрослых с воодушевлением следили за игрой, подбадривая отпрысков криками.

Над дверями висели вывески с названиями заведений, в основном гостиницы и магазинчики. В конце улицы трепыхалось полотнище с крупными буквами: ТЕАТР. Всё сильно напоминало Петлюровку, да и контингент, похоже, не лучше. Основная часть населения дикие старатели, сборщики крапивницы и многочисленные сотрудники сферы услуг. Первое здание справа — администрация посёлка. Прямо на стене синей краской было выведено: «Все вопросы решает Василиса!», а ниже специально для дебилов намалёвано пояснение: «И больше никто!!!». На ступеньках в обнимку с дробовиком сидел часовой, у его ног вылизывалась кошка. Тут же с торца гудела трансформаторная будка, распределяя электричество по посёлку. И никаких тебе защитных сооружений, хотя до поля крапивницы, а значит, и до тварей, было не больше километра.

— Всё, хорош прохлаждаться! — рыкнул нервный. — Тащите дальше.

— Сам бы потаскал его, Вагул, — с обидой проговорил Хомут. — Он за восемьдесят кило весит.

— И что предлагаешь, бросить? С нас примас, — он перешёл на шёпот, — кожу снимет и плащи пошьёт. Хочешь плащом стать, Хомут? Я не хочу.

Пыхтя и ругаясь, дикари потащили меня дальше. Возле фонтана кто-то крикнул:

— Вагул, где загонщика подцепил?

— Твоё какое дело? Самый любопытный? Без носа остаться хочешь?