Князь Рысев 4 (СИ) - Лисицин Евгений - Страница 32

У меня чуть глаза не полезли на лоб. В его руках покоился точно такой же камень неровной огранки, который мне недавно снился.

— Узнал? — Вита резко сменила тему разговора. — Вижу, что узнал. Интересно, что сказал бы твой папенька, Федя, узнай он, что ты связался с темными силами? В его россказнях ты был как маленький безгрешный ангелок, а вот поди ж ты. Я нахожу тебя, а рядом с тобой возится краснохвостая дьяволица. Ну как так можно?

Старик нес ей камень, что добычу. Каждый шаг давался ему с трудом. Словно я сам против внутреннего демона, с задворок собственного сознания, Ибрагим бился с чужой волей.

Старый солдат уступал…

— Я помню, как он гонял от меня темного мага. Как там его звали? Франц? — Она улыбнулась, у меня по спине пробежали мурашки. Лезешь, значит, исполнять волю Сатаны на самое днище Петербурга, а оно перед тобой, словно флэш-рояль всю подноготную твоей семьи выкладывает, увязывая распутанный клубок воедино.

Вита пощелкала кончиком пальца по камню — свет зловеще играл на полупрозрачных гранях. Мне на миг показалось, что я воочию вижу, как внутри крохотными кулачками стучится миниатюрная Биска, требуя свободы.

— Можешь говорить, я разрешаю. — Она хлопнула в ладоши, и мне на миг стало гораздо легче дышать. Я бы покачал головой из стороны в сторону, чтобы прогнать морок, но не знал, как игрушечная стража воспримет сей перформанс.

Вита же взяла фарфоровую бедолагу, что до этого изображала ее саму, аккуратно пригладила растрепанные волосы.

Получив возможность говорить, я вдруг поймал себя на мерзкой мысли, что мне нечего толком сказать. Словно ведая о моем недуге, дражайшая сестрица позволила сменить улыбку на ухмылку.

— Нет слов? Ты не знал? В голове творится самый настоящий сумбур?

Она как будто бы читала мои мысли.

— Твой отец бросил меня на растерзание, подарив лишь надежду, Федя. Я видела в нем спасителя, а он всего лишь был очередным недоигравшим ребенком. Он вырос, игры стали страшней и жестче. И с живыми куклами. Разве в этом суть?

Во мне закипало возмущение. Может быть, я далеко и не Рысев-настоящий, а вся эта история меня ни на кончик мизинца не касается, но я уже как-то успел прикипеть и к новому миру, и к телу, да чего уж там, к своему роду — за его честь столько крови успел пролить, на целую речку хватит.

Вами получено +45 единиц опыта!

Вами получено +100 единиц опыта!

Вами получено…

— Мой отец мертв. Тебе не приходило в голову, что он бросил тебя не по своей воле?

Она бросила на меня безжизненный, слепой взгляд через плечо. Голос так и сквозил пренебрежением к сказанному.

— Разве это что-то меняет, братец? Он давал обещания, заставлял меня потерпеть еще чуть-чуть, и он сделает так, что я выйду из застенков лаборатории в парадную дверь.

Она вдруг усмехнулась, покачав головой. Отложила игрушечную актрису, подошла к костру. Кондратьич, успевший поставить камень на стол, потянул уцелевшую руку прямо в костер — я сморщился. Мне казалось, что я уже слышу дух жженой кожи и слышу, как шкворчит поджариваемое мясо.

Хотелось отвернуться, но не мог — Вита хотела, чтобы я видел каждое мгновение ее дрянного выступления.

Огонь оказался безвреден для старика. Только теперь я заметил на его ладони кожаную перчатку. Из шкуры драколиска, + 95 % к резисту от огня…

Он выудил на свет очередное порождение рук Виты. Кукольная фигурка была не очень красива, на голове бедолаги торчали резные рога.

— Он был прав в одном. Я вышла через парадную дверь. Инквизатории искали способ защиты от моих чар. Почему-то они до жути боялись того, что я могу подчинить их своей воле. Но никогда не задумывались, что я, подобно им, смогу взять нечисть под свой контроль. Прямо как твою рогатую. Помнишь, какой красивой и властной она была? Что она давала тебе? Силу, власть? Могущество? Может быть, ты даже любил ее? А я засуну ее… сюда.

Вита приняла из руки Кондратьича фигурку. Мне разом стало не по себе. Я посмотрел на игрушки, что окружали меня со всех сторон, иначе. Это не просто безвольные податливые слуги, это чьи-то терзаемые, обреченные вечно страдать в этих плюшево-фарфоровых оболочках души…

— Сначала эта краснокожая бестия. Потом… эта дуреха. Знаешь, забавы ради я засажу ее в ту же куклу, что она принесла с собой. Это будет иронично.

— Ты что же, так делаешь с каждым, кто попадается на твоем пути?

— Я слепа и обижена. Мне нужны глаза и силы для отмщения. Люди, черти — большая ли разница? Ты ведь уже знаешь правду — разве тебе жалко бесов, что вынуждены до скончания веков служить уличными фонарями?

Облизнул губы, во рту у меня пересохло. Сам не зная зачем, я говорил, будто в самом деле верил, что с Витой можно договориться.

— Вита… Вита, послушай. Мне крайне жаль, что с тобой поступили таким образом. Жаль, что мой отец сделал тебе больно. Пусть и невольно, но…

— О-о-о, нет-нет, братец! Не надо! — Она замотала головой, остановив мою тираду. — Все, что ты мне скажешь уже неважно. Тебе жаль? О нет, маленький, не жаль. Но обязательно станет после всех тех ужасов, что я обрушу на тебя. Если эти будут мучиться лишь в подготовленных для них оболочках, ты будешь моей куклой прижизненно. Я оставлю тебе право осознавать и видеть. Ты станешь моей любимой послушной игрушкой и…

Земля внезапно задрожала. Сначала это были едва уловимые отголоски нарастающего землетрясения. Вита, отвлекшись, утратила контроль над Кондратьичем — словно вынырнув из проруби, старик тяжело задышал, рухнул на колено. Ему было все еще тяжко после проведенной над ним операции. Одни бесы только ведают, что Вита творила с ним еще…

Вами получено +50 единиц опыта!

Вами получено…

Лог был уверен, что меня следовало вознаградить бесценным за ожидание.

Стены заходили ходуном. Треснула одна из несущих потолок стен.

— Нет! — взвизгнула кукловод, когда сорвавшийся булыжник шлепнулся прямо в костер, подняв в воздух целый сноп ударивших по глазам искр.

Следом было то, что я ожидал увидеть меньше всего на свете. Стена по правую сторону от нас взорвалась брызгами каменного крошева. В туче пыли, пылая зелеными, горящими во мгле очами, вынырнул гигантский змей. Лоснилась серая шкура, сквозь которую то и дело проступали готовые крошить камень лапки. В свернутом конце хвоста, словно в ложе, восседали они.

Алиска, Майя и Катька…

Глава 15

Голем, прижимавший меня к земле, лишь успел лениво повернуть голову на свежую угрозу.

— Щука, фас! — крикнула Катька, похлопав змея по бокам. Словно питон над застывшей от ужаса мышью, змей навис над големом.

Стремительный рывок смел каменюку с меня, будто пушинку. Куклы из детских кошмаров, забыв про меня и вскинув ножи, готовились к атаке, но тотчас же слегли лужей плавленой резины. Их платья пожирал беспощадный огонь, обращая былую красоту в пепел.

Майя вспыхнула, словно зарница. Жар ее тела, казалось, мог растопить камни, что воск. Ее противниками стали спрятавшиеся в нишах каменные стражи. Шелестя застоявшимися шарнирами, они сделали свой первый шаг к гибели, направившись к ней. Огненная дочь Тармаевых зарычала отчаянно и зло. Закрутилась в воздухе, словно бур, пробивая несчастного насквозь — хлипкий стон вырвался из гранитного великана. По живому, будто человек, он успел сделать несколько шагов в сторону, прежде чем завалился наземь. Его собрат успел лишь замахнуться громадой кулачища — клокочущим потоком лавы на него набросилась огненная птица. Словно плащ, магма обхватывала голема, превращая того в причудливую статую.

Алиска кубарем скатилась по змеиной шкуре. Клинок тускло блеснул, вспоров сразу три деревянных игрушечных фигурки. Лисий хвост раскачивался из стороны в сторону, сверкали желтые звериные глаза. Алиска вышла на охоту, и ей не суть как важно, кто же сегодня окажется следующей жертвой.