Хозяйка Горячих ключей (СИ) - Брай Марьяна - Страница 56

— То есть, если я не соглашусь на этот брак, не видать мне поместья? – Саша прислушивалась к себе и внутри, кроме закипающего негодования, ничего не нашла.

— Да, и твой батюшка тоже это понимал. Поэтому он так рано познакомил нас. Жаль, что мы проводили мало времени вместе, жаль, что у нас не будет настоящей истории любви, но… многие так живут, - последние слова будто не были его словами, а были всего лишь буквами, сложенными в слова, прочитанные им когда-то, и хорошо вызубренные, чтобы смириться самому.

— Ты любишь кого-то другого, - чуть опустив голову к столу, но не оторвав от него глаз, спросила Саша.

— Любил, да… но…

— Из-за этого договора вы расстались? – Саша чувствовала, как обида уже не только за себя, но и за него начинает накрывать ее, как туман, в котором не видно реальности и где тобой управляют лишь эмоции.

— Нет. Ее больше нет…

— Прости. Я не знала. Это очень больно, расставаться с тем, кого любишь, терять того, без кого не видишь жизни, - она задумалась и отвела, наконец, от него взгляд. Воспоминания о муже были слишком хорошими, чтобы сейчас ломать картинку, вставшую у нее перед глазами: он сделал предложение так неуверенно, так неумело и будто боясь ее отказа, а когда она согласилась, расплакался от счастья.

— Ты… - Роман положил свою ладонь на ее и внимательно посмотрел на девушку, которая смотрела в одну точку на столе. – Ты кого-то любишь?

— Любила. Хотя, да, я все еще люблю его. Но нам точно больше не встретиться, - она держалась мыслями за ту самую счастливую с ее жизни минуту, словно смотрела фильм.

— Хорошо. Если ты не против, мы будем друзьями. Этот брак нежеланен нам обоим, но быть друзьями и единомышленниками нам никто не мешает, - слова его стали резкими, будто она провинилась в чем-то. Саша подняла на него глаза.

— Если я передам тебе поместье, мне достанет средств, чтобы построить такое же где-то?

— В Тюмени, думаю, нет. Да и местные отельеры-акулы не дадут тебе открыть еще одну такую лечебницу. Тюменские горячие источники – мекка для молодежи, поскольку столица – самое современное место для них. В Кисловодске, безусловно, ты сможешь купить готовый отель и переделать его в свою… как это… школу?

— Да, но у меня есть ощущение, что ты хотел дальше сказать «нет»?

— Хотел. В Кисловодск барышни не поедут. Это город для их матушек и бабушек. Слишком уж Кисловодск консервативен. Ты привлекла их в эту глушь только своей необычной программой и полным отсутствием старшего поколения. Кроме матушки, которая, кстати, еще молода достаточно, чтобы влиться в твою школу, старшее поколение в ней лишь слуги. Девушки считают, что предоставлены сами себе. Ты хорошо придумала.

— Почему они так думают? Мы сделали все, чтобы считали школу матушкиной, – Саша свела брови. Кисловодск ей самой тоже мало подходил. И несмотря на то, что там рядом вся инфраструктура, так же, как и здесь, земля богата естественными горячими водами, город просто кишел людьми. В отличие от звенящей тишины поместья, город казался железнодорожной станцией.

— Барышни не глупы. А я слышал их шепотки на прогулках. Они знают, что все это твоя затея. И сплетни об этом только добавят тебе гостей. До лета у тебя будут полные комнаты. Не думаю, что ты согласишься это оставить в обмен на шумный Кисловодск, - он как будто что-то вспомнил, и его мимика поменялась: Роман словно не доверял ей. – Когда я был у вас в Москве последний раз, ты убеждала меня, что Тюмень прекрасна, что жить стоит лишь там, ведь у меня и у тебя будет больше возможностей. Сейчас ты не можешь оставить Пятигорье.

— Я-а… - начала было Саша, но Роман моментально перебил ее:

— Хорошо, я согласен!

— С чем? – не поняла Саша и, подняв на него глаза, увидела, как блестят его глаза.

— Согласен купить тебе дом в Тюмени. Не поместье, а двухэтажную квартиру. И… оставлю тебе долю дохода в Пятигорье. Этого вам с матушкой достанет, чтобы жить в достатке. Если она хочет, может остаться и управлять поместьем, - Роман встал и, улыбаясь, занялся ужином. Саша молчала, а он, довольный своим планом, насвистывал что-то знакомое, промывая крупу в воде.

— Я… не стану сразу отвечать. Я должна подумать, - одновременно в ее сердце появились и радость, и тоска: свобода и ощущение, что она теряет что-то очень важное, очень ценное или даже самое главное, не покидало ее.

Снилось этой ночью много всего, и просыпалась она с мокрым лбом. Потом аккуратно вставала, подходила к окну, стараясь не разбудить спящего на диване Романа, прижимала горячий лоб к холодному стеклу и всматривалась в темноту.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Морозные ночи высвечивали небо миллиардами горящих, как светлячки, звезд. Вековые ели упирались макушками куда-то в космос, словно стрелками указывая на самое главное.

Тюмень в ее прошлом она не посещала ни разу. Но много слышала о городе на севере. Молодой город нефтедобытчиков. Богатый, современный. Туда ехали на вахту, возвращались кто-то с деньгами, а кто-то без желания вернуться в эти морозы.

Свобода была хороша отсутствием обязательств. Если матушка осталась бы в Пятигорье, Саша могла бы жить своей жизнью, максимально приближенной к той, которую вела Светлана Борисовна. А точнее, она занялась бы своим образованием и работала с детьми. Как сложится ее жизнь дальше, она не знала и думать об этом не хотела.

Но если она останется с Романом… кто знает, как долго кто-то еще не захочет завладеть этим, богатым на природные ископаемые местом, или как сложится их жизнь с ним, и чего он захочет от нее в дальнейшем?

— Не спится? – его шепот прервал ее размышления.

— Стало жарко. Приснился кошмар. Сейчас я лягу обратно. Извини, что разбудила, - Саша сложила руки на груди и придерживая уж больно короткую сорочку Романа, которую он отдал ей в качестве ночнушки, побежала за ширму.

— Ничего. Скоро рассвет. Я просыпаюсь до него за пару минут. Всегда, – Роман продолжал шептать.

— А я еще посплю, - ей было неудобно, что она столько времени стояла там с голыми ногами: рубашка лишь до половины закрывала бедро. – У нас много дел в поместье, так что, думаю, выйдем сразу после завтрака.

— Как скажешь, хозяйка, - хмыкнув, ответил Роман очень тихо.

59.

Матушка выбежала на улицу в одном платье. Следом за ней неслась Дарья, в руках которой болталось матушкино пальто и шаль. Сама Дарья тоже была без верхней одежды, да еще и пар от нее шел, как из приоткрытой двери бани.

— Сашенька, деточка моя, дочка, - начала было громко, но после, видимо, одумалась и сбавила громкость матушка. Налетев на Сашу, она обняла ее так, что девушка почувствовала, как хрустнуло что-то в районе груди. Не думала она, что в этой тощей женщине столько силы. – Не могу справиться со своими эмоциями, а мне придется, ведь девушкам сказано, что ты уехала по делам.

— Хорошо все, матушка. Только вот и я не готова была к этим вот «делам», - Саша несколько отстранилась, чтобы вдохнуть.

— Видишь, Роман сделал все как надо, а я еще, дура, против него была, переживала, как это я свою девочку единственную в Тмутаракань отправлю, - матушка не обращала внимания на то, что Саша уже тяжело дышит.

— Я уже никому не верю, матушка, - просипела Саша, и только после этого разгоряченная радостью и пробежкой женщина отстранилась, но, как оказалось, только затем, чтобы посмотреть в лицо дочери.

— Не говори так! А я на что? – она снова попыталась прижать Сашу, но, к ее счастью, вмешалась Дарья. Она оттащила хозяйку от уставшего уже от объятий «ребенка» и принялась натягивать на нее пальто.

— Уж как она извелась-то, Сашенька: не ела, не спала нормально. А ведь связь только сегодня появилась. И тут же из поместья князей позвонил его приказчик. Сообщил, что старший должен уже у нас быть. И глядь, он на пороге. Все как нельзя лучше обошлось. И они с матушкой решение правильное сделали, чтобы упаси Бог, больше такого не повторилось, - бормотала Дарья, а Саша свела брови от сказанных ею слов.