Еще один реальный способ улучшить нашу жизнь (СИ) - Коткин Андрей - Страница 8

— Так я так и хотел первоначально. А потом само собой так вдруг получилось.

— А! Тогда ладно. — Протянул лесной дух, помнивший в каких случаях у бога задуманное может выходить на особицу от задуманного.

Глава 4

Молодые люди вышли из номера, спустились по лестнице и оказались возле стойки администратора. Почему-то обратный путь показался им совсем простым и коротким.

Стойка администратора, как челюсть прорехой от вырванного зуба, зияла пустым офисным креслом. Важная красивая дама куда-то усвистала по своим дамским делам. Только сияющий ливреей швейцар на выходе проводил Андрея подозрительным взглядом. Ирина даже взглянула, что не так с ее парнем. Вроде, после целительской помощи со стороны Эркина на его лице оставались только едва заметные желтоватые пятна, да и то, если приглядываться изо всех сил.

— Знаешь, — сказала она своему самозваному телохранителю. — Что-то я не хочу больше сегодня ни в кафе сидеть, ни гулять. Поехали домой, а?

— Да уж! Приключений сегодня у нас было предостаточно! — Усмехнулся Андрей и, поглядев вдоль трамвайной трассы вдруг завопил:

— Двенадцатый! Наш трамвай! Побежали! — И они помчались к видневшейся вдалеке остановке.

Успели. И вагон им попался полупустой, даже сиденья не занятые отыскались, правда не вместе, а чуть порознь, Ирина села с краю на двухместное сидение, а Андрей, как фон-барон расселся на одиночном через проход от нее и чуть спереди. Время на вторую половину дня перевалило, не удивительно, что по мере движения от остановки к остановке трамвай стал все больше заполняться. Не битком, конечно, пара мест впереди еще даже оставалась свободными, но у дверей люди уже толпиться начали, а кондуктору, женщине в теле, так и вовсе между ними даже приходилось протискиваться, уговаривая тех, кто не выходит, пройти внутрь салона. Не удивительно, что вскоре отыскалась утомленная личность с высокими моральными установками и огромной жаждой самоутверждения в публичной форме, которая пожелала парня с его козырного места согнать. А к кому еще прикапываться? Все остальные, сидящие на одиночных местах, оказались старушками, божьими одуванчиками, женщиной с двумя голосистыми отпрысками ясельного возраста, стариком с прислоненными к спинке соседнего сидения костылями. А тут здоровый жлоб, сам бог велел такого поднять, да так, чтоб зарекся впредь сидеть в общественном транспорте.

— Перевелись мужчины в наше время! — Затянула привычную шарманку крепкая тетка лет пятидесяти с небольшим хвостиком, постепенно повышая количество децибел— –И как не стыдно только! Перед ним пожилая женщина с ног валится, а он, здоровый детина, пахать можно, глаза в окно упёр и делает вид, что ничего не замечает. Позор!

Ирина взглянула на ту пару свободных мест чуть впереди, до которых «утомленная» тетка дойти просто не пожелала, предпочтя поунижать того, кого общественная мораль однозначно ставит на более нижестоящее место по отношению к ней, и словно как какая-то пружина с места подбросила. Ирина Михайлова встала со своего сиденья и двинулась к скандалистке, нашаривая в сумочке корочку своего старого студенческого билета в красной обложке с шуточными буквами «КГБ».

— Ну, Эркин, помоги. — Прошептала она, прежде чем с самым решительным видом положить ладонь на плечо торжествующей скандалистке, до ушей довольной и оттого, что оказалась в центре внимания, и что парень, прилюдно ею пристыженный, послушно и поспешно уступает ей место, признавая тем самым ее претензии и привилигированный по сравнению с ним статус.

— Эльза Адольфовна Борман? Вы задержаны за работу в годы войны в нацистском лагере смерти Зайденбрюгге. — Голос лязгающий металлом, корочки со страшной для старшего поколения аббревиатурой под нос. — Пройдемте на выход.

— Ньет! Я нье работала в лагере смьерти! — От нахлынувшего волнения у женщины до того разговаривавшей на вполне правильном русском вдруг прорезался прибалтийский акцент.

— А! Фашистская сволочь! — Вдруг заголосила старушка, что сидела с краю на двойном сидении через проход от Андрея. — А еще наших русских парней со своего места сгоняет. — И попыталась протянуть выявленную пособницу нацистов по спине своей клюшкой.

В это время трамвай открыл двери на очередной остановке. В дикой панике бывшая скандалистка ломанулась к выходу, расталкивая выходящих и истошно визжа, словно за ней гонится по пятам минимум парочка львов людоедов. Недоумевающие люди на остановке проводили взглядами улепетывающую женщину, решая про себя, уже пора тоже бежать, или еще рано?

— Не волнуйтесь, граждане, далеко не уйдет. Все выходы перекрыты нашими людьми. — Прокомментировала бегство мнимой фашистки Ирина и спокойно уселась обратно на свое место, которое в ее отсутствие на нем, так никто и не отважился занять. Сел обратно и Андрей, раз уж и на его место больше никто не претендовал. Еще пять остановок ехать, чего толкаться в проходе-то.

Впоследствии, когда компетентные органы пытались составить фотороботы молодой женщины, свидетели, как сговорились, описывая сотрудницу грозного ведомства совершенно по-разному. Кто невысокой брюнеткой, кто тоже брюнеткой, но под метр девяносто ростом и с золотой фиксой во рту, а один парень, одиннадцатиклассник, так и вовсе вылитой Найоми Кемпбелл. А две записи на смартфонах зафиксировали только убегающую вдаль тетку, вознамерившуюся побить мировой рекорд по бегу на дальние дистанции, отказавшись фиксировать ту, что этому рекорду немало поспособствовала. Единственное, в чем сходились все опрошенные в один голос, так это в том, что глаза сотрудницы секретной службы отливали нереальной, малахитовой зеленью.

А в гостинице в это время назревали уже совершенно другие события.

На микроавтобусе марки «Пежо» к ее парадному входу подкатили люди в камуфляже с погонами. Еще и маски-балаклавы на лицо раскатали, чтобы простым обывателям пострашнее было. А из Ленд Ровера цвета вишневый металлик вылез пузатый, еще не очень старый полковник. Тоже в форме, но, почему-то без маски на роже.

Пятнисто-зеленые маски-шоу рысью в здание кинулись. Полковник неторопливо зашагал следом. Со стороны, так один в один охотник, который со сворки стаю борзых спустил и теперь шествует, ожидая, что собаки сами к нему добычу притащат. Швейцар на входе, едва не затоптанный служивыми людьми, обмирая от ужаса, распахнул перед ним дверь, сгибаясь в поклоне.

— Где тут у вас аферисты? — Задал вопрос полковник Елене Николаевне, что уже успела после посещения своего любовника вновь к исполнению служебных обязанностей возвратиться.

— В-в триста первом. — Чуточку заикаясь от накатившего волнения, ответила она.

— Номер находится под наблюдением? — Это уже непосредственный командир отряда пятнистых поинтересовался.

— Н-наверное. У нас охрана этим заведует. — Перевела стрелки старший администратор.

— Ну, так ведите нас к ним.

Толпа боевых мужиков с немалым интересом проследила за филейной частью дамы, постоянно меняющей свою конфигурацию от семенящих шагов в удушающе узкой юбке. Мадам Вязникова с мылом втиснулась в нее, потакая вкусам своего шефа, а потом дела так быстро завертелись, что сменить ее на что-нибудь более просторное и менее вызывающее она просто не успела.

В комнате, отведенной под размещение мониторов с камер наблюдения и параллельно вообще для отдыха работников охраны, было жарко и душно. Нет, не так…. ОЧЕНЬ жарко, а спертый воздух, казалось, и вовсе не содержал кислорода. Тем не менее, в этой душегубой парилке за столом с закипающим электрическим чайником сидели трое. В руках парящие чашки чая, кители распахнуты на груди, на раскрасневшихся лицах крупные капли пота. Елена Николаевна Вязникова, шестым чувством ощутив подкатывающие неприятности, испуганно пискнула и отступила в сторону, только указуя обвиняющим перстом в сторону этих обормотов.

— Вот…. — И попыталась было просочиться за дверь, но там плотной пробкой уже толпились прибывшие спецназовцы.

— Докладывайте, что у вас тут происходит. Где изображение с камер наблюдения за выходом из номера подозреваемых. — Задал полковник вполне естественный в данных условиях вопрос.