Еще один реальный способ улучшить нашу жизнь (СИ) - Коткин Андрей - Страница 44

Только вот пользоваться своими украшениями как раньше Амира Наильевна уже не могла. Какую бы брошь, она не выбирала, собираясь на работу, или вообще отказываясь от украшения, по приходу туда, она неизменно обнаруживала на своем пиджаке бриллиантовую брошь с леопардом, что согласно конспирологической теории некоторых умников-журналистов, являлось тайным знаком для посвященных о стремительном укреплении рубля.

А в сочетании с тем, что аналитики Денежно-кредитного управления отмечают в последнее время небывалый спрос на рубли у многих зарубежных бизнесменов, которые те приобретают в неимоверных количествах исключительно для того, чтобы профинансировать какой-нибудь опять же российский объект культуры или спорта, это привело уже к довольно неприятному разговору с представителем Международного валютного фонда, выразившего крайнюю озабоченность несогласованным с ними укреплением курса рубля. Похоже, западные партнеры пришли к выводу, что госпожа Шерзадаева ведет собственную игру вопреки всем договоренностям и мудрым рекомендациям биг-боссов мировой экономики.

И вот как им всем объяснить, что это не так? Внешне-то все именно так и выглядит, что страна, наконец, озаботилась тем что ее собственные граждане уже напрочь не верят в валюту собственной страны и держат свои накопления в долларах и евро, а не в родных рублях и решила это вопиющее безобразие поправить.

И все же почему именно розовая крыса? Неужели в глубине души сама Амира Наильевна считает себя крысой, ворующей путем регулярной девальвации рубля накопления у своих сограждан?

Меж тем совсем неподалеку от места проживания Амиры Наильевны, в Китайгородском проезде, в доме номер семь, огромном архитектурном комплексе из стекла и бетона, совсем другие, но тоже очень важные и ответственные товарищи собирались. И тоже, что характерно, по вопросу финансов и зарубежной валюты, как их составной части, а вернее, уменьшению источника ее притока в страну.

— Господа, мы собрались здесь, чтобы обсудить некоторые тревожащие нас тенденции, наметившиеся в международной торговле нашей страны. — Начал по привычке с высокопарной вступительной заставки созванное им расширенное совещание министр торговли и предпринимательства страны, господин Мангустов Денис Васильевич. — Прежде всего торговля с Китаем. Что там за заморочки приключились, что поставки леса в эту страну сократились до практически ничего не значащих цифр? И когда нам ждать исправления этой беспрецедентной ситуации? Аркадий Александрович, вам слово.

Грузный генерал-полковник поднялся со своего места, оглядел пригласивших его чиновников тяжелым взглядом исподлобья.

— Наше управление делает все от нас зависящее… — Замолчал. Помедлил минутку и неожиданно выдал, что называется, правду-матку: — В ближайшее время подвижек в лучшую сторону ожидать точно не стоит. Лес в нашей стране добывается в немалой степени руками заключенных. Среди же наших заключенных и даже сотрудников колоний словно некая эпидемия внезапно случилась. Все они вдруг озаботились защитой матери-природы. Первый инцидент произошел три недели назад в колонии строгого режима в Забайкальском крае. К сожалению, мы не разобравшись в первопричине раскассировали зачинщиков этого безобразия по другим колониям по всей стране. На сегодняшний день уже и в тех колониях начались акты неповиновения. Подозреваю, не далее, как через месяц встанет вопрос ребром о срыве поставок леса и в другие страны, покупающие у нас эту продукцию. Более того, насколько мне это известно, это новое природозащитное движение уже вышло из стен исправительных учреждений. Работники леспромхозов тоже начали отказываться от массовых вырубок леса.…У меня все!

Генерал опустился на свое место, извлек из кармана носовой платок, промокнул лоб, огляделся вокруг, словно в недоумении. Мол, где это я, и как умудрился только что наболтать такое, собирался ведь как всегда отчитаться куда более обтекаемо? Но слово не воробей. Другие чиновники принялись выстраивать собственную позицию с учетом сообщенных им генералом вводных.

— Уже удалось выяснить, кто за всем этим стоит? — поинтересовался господин Мангустов, обращаясь уже к представителю ФСБ.

— Никак нет. Такое впечатление, что это, в самом деле, полностью стихийное движение.

— Впечатление у них, — пробормотал министр, но больше ничего не добавил. Чего зря словами воздух то сотрясать.

Может все-таки зря она отказалась с функционерами партии Народной Свободы дела вести? Именно такие мысли пришли в голову Ирине Михайловой после того, как она увидела на экране своего телевизора телевизионные дебаты представителей разных партий, борющихся за места в парламенте. Очень уж на фоне прочих вальяжных господ этот самый… как его… Сергей своей прямотой и открытостью импонировал. Хотя… вроде, в прошлые выборы лидеры этой партии тоже резали правду-матку, говорили дельные вещи, да вот потом куда-то враз запропали, едва эти самые выборы закончились. Нет, правильно сделала, что отказалась с подобными аферистами общаться. С жуликами и врунами водиться — себя не уважать.

На экране, меж тем, явно разгоралась перепалка.

— Да что вы мне в лицо вашей статистикой тыкаете? — Раздухарившийся Сергей просто-таки петухом наскакивал на своего оппонента из правящей партии «Великая держава». — Геббельс, конечно, был изрядным дерьмом, но против его ранжирования, что есть ложь, есть великая ложь и есть статистика во всем мире никто не поспорит. Если я еще полгода назад покупал курицу по сто двадцать, а сегодня точно такую же и в том же самом магазине мне предлагают за сто восемьдесят, то откуда взялись заявленные прикормленными вами статистиками четыре процента инфляции?

— Одна курица в одном отдельно взятом магазине — это еще не вся экономика! — Пытался парировать наезд вальяжно выглядящий «барин», представлявший интересы «Ведерка» (так в народе «Великую державу» иногда именовали).

— Хорошо, — внешне согласился с ним представитель партии ПНС. — Давайте укрупним. Назовите мне отрасль, и мы прикинем, может ли эта отрасль послужить реальным источником вдохновения для ваших статистиков с их фантастически замечательными четырьмя процентами. Ну, не теряйтесь! Транспорт? Недвижимость? Бытовые услуги населению?

— М-м-м, нельзя так сразу рубить сплеча, — принялся изворачиваться представитель власти, оказавшийся абсолютно неготовым к навязанному ему формату проведения теледебатов. Он-то сюда шел, предполагая, что его оппонент всего лишь будет отбывать тут свой номер, а получил настоящую порку прямо перед объективами телекамер.

— А как можно, уважаемый Борис Михайлович? Скажите лучше правду: со времени прошлых выборов наш народ лучше жить не стал!

— Сказать правду? — Вдруг выпрямился мямливший до этого мгновения посланец от «Великой державы», сверкнув глазами в свете софитов. — Хорошо! Правда состоит в том, что перед нами стоят совершенно другие задачи, чем заботиться о благосостоянии этого народа. Взять, к примеру, меня, я тут вообще человек временный. У меня домик во Франции с виноградником прикуплен, мой старший сын обучается в Сорбонне, моя младшая дочь замужем за французским промышленником. Отбуду еще лет пять или десять на манеже в здешнем цирке, удвою капитал и уеду к теплым морям и виноградникам, встречать свою старость. Вы думаете, я один такой?

Похоже, политик сам от себя не ожидал, что у него вот такое вдруг вырвется. Резко осознал, что он тут сейчас нагородил, зажал рот пухлой ладошкой и на выход из студии припустился.

— М-да, неожиданное окончание наших дебатов! — Объявил тоже донельзя обескураженный журналист прежде, чем вещание с этого мероприятия прервалось, переключившись на какой-то блок музыкальных клипов тридцатилетней давности.

Отец Кирилл заехал в часовню святого Александра Невского, где он по мере надобности выполнял обязанности приходящего батюшки, практически совершенно случайно. Он с супругой, Зоей, вообще-то собрался посетить несколько сельских храмов на севере области. Там сформировалась замечательная инициативная группа, собиравшая средства на реставрацию церквей, а Зоя, по профессии архитектор, собиралась им в этом профессиональную помощь по своему профилю оказать.