Избави нас от зла - Холланд Том - Страница 31

— Смертный, — пробормотала леди и недоверчиво покачала головой, — и все же…

Она запустила пальцы в его волосы и стала зачесывать их назад, потом спросила:

— Что с тобой случилось?

Роберта охватило смятение. В памяти возникли картины страданий. У него больше нет ни матери, ни отца. Он остался один. Мальчика затрясло, и он стал царапать себя ногтями. Он вдруг почувствовал, что ему очень холодно, и вспомнил, как за секунду до того, как потерял сознание, в него проникла струя жидкого льда. Казалось, даже сейчас этот лед оставался у него в животе… Мальчик сдвинул ноги, крепко сжав их. Он дико огляделся. Вокруг были только камни; ему надо бежать. Ночью здесь был дьявол, не знающий жалости Властитель Соблазнов. Дьявол был здесь, и только Господу ведомо, оставил ли он это место.

Роберт попытался подняться на ноги. Он думал, что это ему удастся, однако ни ноги, ни руки, похоже, не хотели ему больше служить. Он воображал, что двигает ими, но все окружающее тоже двигалось, колебалось, словно колосья пшеницы на ветру. Он стал вертеть головой, стремясь уследить за этим движением, его дыхание участилось, все тело вдруг изогнулось дугой, изо рта вырвалась ледяная рвота. Она была такой холодной, что у него онемели губы и вся полость рта. Его рвало снова и снова, пока из желудка не стал выходить один только воздух, но Роберт упорно продолжал помогать позывам рвоты, стремясь избавиться от холода в кишках. Мальчик понял, что покрывается потом, что его кровь превращается в жаркое пламя, но глубоко внутри, так глубоко, что, казалось, не в животе, а где-то в самой его душе, оставался лед, так и не вырвавшийся наружу.

— Здесь произошло что-то ужасное.

Эти слова донеслись откуда-то издалека. Роберту показалось, что он лежит на дне колодца, а слова срываются с губ молодой леди и падают к нему вниз словно камни. Но потом мальчик понял, что она поддерживает его голову руками, что у него нет сил шелохнуться. Леди достала кружевной носовой платок и стала вытирать пот с его лба.

— Здесь были мертвецы.

Еще один голос. Роберт едва расслышал его, но понял, что он принадлежал мужчине.

— Тогда где же они?

— Сгорели дотла. Разве вы не чувствуете запах их пепла? Он въелся в камни.

Леди сделала глубокий вдох и недоверчиво покачала головой.

— Но кто мог совершить такое? Кто-то из нашей породы?

— Может быть, — ответил мужчина и сделал паузу. Он прочистил горло и продолжал: — Но есть здесь и еще что-то. Что-то висящее в воздухе. Я бы сказал…

— Что?

Ответа не последовало, но Роберт услыхал шаги по траве. На лицо ему упала тень. Он заставил себя поднять взгляд и увидел над собой еще одно лицо. Это был только что заговоривший мужчина. Золотисто-каштановые волосы; короткая ухоженная бородка; белая словно мел и поблескивающая кожа; такие же, как у леди, невыносимо яркие глаза. Над одним глазом едва заметный розовый шрам.

Мужчина пошевелил ноздрями, и Роберт понял, что он принюхивается. Он начал хмуриться точно так же, как хмурилась женщина.

— Вы сказали, что он смертный.

— Так и есть. Попробуйте вкус его крови.

— Почему же я не ощущаю ее запаха?

Леди едва заметно пожала плечами.

— Возможно, по той же причине, — почти уверенным голосом ответила она, — что мне не удается читать его мысли. Попытайтесь сами. У меня такое ощущение, будто они окружены бронзовой стеной.

Мужчина пристально посмотрел в глаза Роберту. Мальчику показалось, что прошла вечность, прежде чем он отвел свой взгляд и недоуменно покачал головой.

— Но как это возможно? — спросил он. — Я не ощущаю запаха его крови. Я не могу читать его мысли. С момента превращения я ни разу не встречался с подобным.

Он наклонился над Робертом и сжал щеки мальчика пальцами одной руки. Какое-то мгновение на его губах играла холодная улыбка.

— А он очень милый, — пробормотал мужчина, — этот наш таинственный мальчик.

— Вы правы, — сразу же откликнулась леди, — иначе я не захотела бы оставить его себе.

Мужчина выдержал ее взгляд, а затем молча пожал плечами, когда она протянула руки, чтобы снова овладеть своей добычей. Внезапно у нее вырвался тяжелый вздох. Она прикрыла рот ладонью и отвернулась, но потом крепко обняла Роберта.

— Посмотрите, — прошептала она, — что с ним сделали!

Леди прижала его голову к груди, и по тому, как она поднималась и опускалась, мальчик понял, что его благодетельница едва сдерживает слезы. В его голове вяло возникла недоуменная мысль: почему? Он был уверен, что прочитал в ее глазах, кто она на самом деле: демон, подобный Фаусту, вампир. Он отчаянно пытался заставить себя соображать, но в его голове носились облака лихорадочного жара; они наплывали подобно клочьям теплого тумана, мешавшего понимать происходящее. Кто-то прикоснулся к его бедрам, чтобы осмотреть раны. Роберт крепко сдвинул ноги. Он прильнул к своей защитнице и зарылся лицом в кружева на ее груди.

— Кто это с тобой сделал?

Вопрос прозвучал так робко, что Роберт почти не разобрал слов. Он попытался приподнять голову, чтобы лучше расслышать, но голова была словно налита свинцом, и ему не хватило сил удержать ее. Он снова зарылся лицом в кружево, которым было отделано платье леди. На платье его матери тоже была такая кружевная вставка: свадебный подарок молодого ополченца Фокса. Роберт улыбнулся. Кружева матери всегда нравились, вопреки ее уверениям, что, не будь это подарком, она ни за что на свете не надела бы на себя подобную вещь. Роберта всегда удивляла ее неуверенность в себе. Ведь она очень миловидна. Да, подумал он, миловидная женщина, такая же миловидная, как и добрая, да еще и сильная в своей вере… такова его мать. Он снова улыбнулся.

— Кто это с тобой сделал?

Снова голос. Несомненно, голос отца. Он пришел, чтобы спасти его? Конечно. Кто же еще мог оказаться здесь в такое время, чтобы утешить его и позаботиться о его ранах?

— Очень глубоко, отец, — пробормотал Роберт. — Очень глубоко внутри.

— И все же — кто? Как я узнаю, если ты мне не скажешь?

— Это был дьявол, отец.

Послышался вздох. Наступило такое долгое молчание, что Роберт испугался, не ушел ли отец. Потом он почувствовал прикосновение руки к своему плечу.

— А как появился дьявол?

— Это сделал Фауст.

— Фауст?

— Фауст вызвал главного Духа Зла.

Наступила пауза, затем раздался внезапный смешок, резкий и короткий.

— И где же теперь этот… Фауст?

— Фауст умер.

— Нет. Этого не могло быть.

— Я видел его смерть, отец.

— Но он вампир, и знатно преуспевший в этом деле. Ты не понимаешь. Такое существо, как Фауст, невозможно убить. Никогда!

— И все же он стал прахом. Я видел это, отец.

Роберт поднял голову; ему показалось, что он тоже давно стал пеплом, что ветер поднял его, кружит и кружит в вихре, чтобы рассыпать над камнями.

— Я видел это, видел, видел…

В глазах у него потемнело. Он снова прижался щекой к мягким кружевам. Они стали нежно баюкать его. Он повернулся, чтобы утереть о них слезы, спрятать лицо на груди матери.

На какое-то мгновение Роберт вспомнил, что эта грудь не могла быть материнской. Но потом он почувствовал, что его поднимают, и окружавшая его темнота стала беспросветно черной.

Когда он снова очнулся, возникшие в памяти картины показались ему похожими на далекие плавучие льдины, слабо поблескивающие сквозь туман, нависший над арктическим морем. И он, Роберт, словно осторожный мореплаватель, испугался их приближения, зная, насколько эти льдины коварны и безжалостны. Он неистово задрожал, стал дергаться и вертеться, стараясь не думать, пытаясь убежать от них обратно в сон. Но его сильно тряхнуло, и он открыл глаза. Оглядевшись, мальчик понял, что находится в карете. Напротив него в тени сидел мужчина. Роберт не смог разглядеть черты его лица, но глаза незнакомца вспыхнули подобно паре горящих искр. Мальчик нахмурил брови. Он все еще надеялся, что перед ним отец.