Охота на Лису 2. Путь к сердцу (СИ) - Хоуп Аманди - Страница 42

Вернувшись в гостиницу, первым делом закрылась на ключ и принялась рассматривать украденные драгоценности, разложив их на кровати.

При свете свечи они приобретали таинственный и неземной отблеск. Довольно перебирала между пальцами тонкие нити золотых цепочек, ласкала нежно камешки. Перемеряла все украшения, придумывая, под какое платье можно было бы одеть каждое. Работы оказались просто чудесными. Я даже знаю, чьих рук. Такую красоту совсем не хотелось продавать на черном рынке, а переделывать тем более. Выжду какое-то время, и сама буду носить. А что? Ведь всё делалось на заказ, значит, заказчик ещё не видел сделанную ему вещь. Узнать эти драгоценности может только продавец и ювелир их изготовивший. Дядюшка Фейт меня никогда не подведёт, а продавец - птица слишком низкого полёта, вряд ли на балах появляется.

Конечно, можно нечаянно нарваться на слишком внимательную заказчицу, которая может узнать свой эскиз. Но я ведь удачливая.

Ненароком вспомнился герцог и его странное послание. Вынула из потайного кармана на платье конверт (да, я всё это время таскала его с собой), и разложила среди украшений. Видел бы Его Сиятельство, в какое соседство попало его письмо, желчью бы изошёл. Улыбнулась довольно, вроде бы и не месть, а приятно. Для полноты эффекта ещё и завернула в листок колье с бриллиантами, поднимая себе таким своеобразным способом настроение.

Вдоволь наигравшись, сложила всё на места и принялась вновь собираться в дорогу. До встречи с Его Сиятельством ещё целая неделя, которую я проведу в кругу семьи, леча израненную встречами с ним душу.

Отдохну хорошо, а там, на свежую голову, подумаю, как поступить.

Гостиницу я покинула рано утром, в самом лучшем состоянии духа. Предвкушая скорую встречу с родными.

Подъезжая к дому, радостно рассматривала белые долины и холмы, леса, покрытые снегом. Даже воздух здесь был свежий и целительный. Не сравнить даже с загородным особняком виконта.

У порога меня встретила взволнованная Хеттер. Она уже разожгла печь и готовила завтрак и, завидев подъезжающую карету в окошко, выбежала на крыльцо. Обнявшись с кухаркой, поцеловав в щёку вышедшего навстречу Роджера и пожав руку Морису, не раздеваясь, побежала наверх, к моей девочке.

Соули ещё спала, я присела у кроватки, с щенячьей радостью глядя на доченьку. Проснулась Кет и со слезами кинулась обниматься. Под всхлипывания экономки открыла глазки и Соули. Схватила её на ручки и прижала к себе. Малышка первое время сонно моргала, ничего не понимая, но, когда разобрала кто её так нагло тискает, обняла меня своими маленькими ручонками. Я чуть не расплакалась. Моё маленькое счастье со мной, что ещё нужно?!

Граф тоже обрадовался моему приезду, как добрый дедушка, погладил по головке и поцеловал в лобик.

В первый день мы закатили праздничный обед, собрав всех за одним столом. Такого шума и гама, по словам милорда, этот дом давно не слышал.

Это были самые чудесные дни, я проделала всё, о чем мечтала. Мы катались на санях, строили крепости и снеговиков, играли в снежные бои. А вечерами сидя у камина, я читала графу с Соули сказки, под которые они оба засыпали.

Хеттер каждый день готовила самые любимые мои блюда, Кет ни разу даже не пожурила, а только радовалась, тайком утирая слёзы умиления.

Казалось, сам дом ожил, радуясь нашему маленькому семейному счастью.

- Ты приносишь в дом праздник, - как-то тихо сказал мне дедушка Чарльз, передавая экономке заснувшую у него на руках, когда мы в очередной раз читали сказки, Соули. Кет понесла девочку наверх в кроватку.

- Просто мы давно не виделись, вот и радуемся друг другу, - ответила смутившись.

- Нет, - возразил он. - Это в твоём характере - делать людей счастливыми. Делать их лучше, чем они есть на самом деле, потому что ты о каждом думаешь хорошее, и люди стараются соответствовать.

- Да ну, - отмахнулась я, перелистывая страницу книги и делая вид, что ею увлечена. Уж очень неловко я себя чувствовала от его похвал.

- Правда, правда, - продолжил он, не давая мне уйти от темы. - Вот я, старый ворчун и брюзга, а рядом с тобой становлюсь добрейшим дедулей.

- Вы и есть добрейший дедуля! - рассмеялась на это.

- Я? - он крякнул неопределённо. - Ты не знала меня совсем, я был раньше жутким скрягой, пакостником и невероятно злобным старикашкой.

Даже приподнялась от возмущения, собираясь протестовать.

- Не перебивай, - сделал он предупреждающий жест, когда я попыталась возразить. - Думаешь, почему меня хотела отравить моя же экономка. Сначала она была очень даже приличной женщиной, только я так отравлял ей жизнь, что бедняжке не оставалось ничего иного, как отравить меня, и я её за это не сужу.

- Вам много досталось, - произнесла я в оправдание.

- Так же, как и всем, - отрезал он. - Ты вот сиротой осталась в таком юном возрасте и успела разного повидать, но осталась светлой и доброй девочкой.

- Ох, Вы меня не знаете, - улыбнулась печально, уж больно мне не нравился этот разговор. Не только потому, что он меня смущал, а ещё и потому, что не могла понять, к чему граф ведёт.

Но он опять перебил:

- Я слишком стар, чтобы любезничать, потому послушай меня девочка, - он приосанился и тяжело вздохнул. - Не знаю, кто тебя обидел и чем, да только не надо тебе больше возвращаться в город.

Я замерла, потупив глазки, слишком тяжёлым становился разговор.

- Ты оттуда вернулась уставшая, измученная, тени под глазами. И даже когда смеёшься и радуешься, чувствуется в тебе боль, словно червячок изнутри тебя гложет.

Он замолчал, а я не знала, что ответить. Граф прав, мне не стоит возвращаться. Вот только я не знаю, как жить, если не вернусь

И неожиданно, словно прорвало плотину, слёзы сами потекли по щекам, как я ни пыталась сдержаться. А когда увидела в его глазах неподдельное сочувствие, разрыдалась, как маленькая, пряча лицо у графа на груди. Почувствовав его доброе ко мне отношение, больше не таилась, к потоку слёз присоединились и слова, рассказала ему всё, как на духу. Столько во мне накопилось, что пока не выложила всё, не остановилась, совсем не подумав о последствиях.

Граф обнял меня, и всё это время пока изливала душу, ласково поглаживал по голове, ничего не говоря, предоставив мне возможность выговорится. Лишь, словно доченьке, утирал слёзы и поил водой, чтобы успокоить.

После того, как я выплакалась и выговорилась, ещё какое-то время сидел просто обнимая. Так хорошо стало, словно вся боль, накопленная за это время, ушла со слезами.

Когда я окончательно пришла в себя, было немного стыдно за свою слабость. Но в следующее мгновение стало не до этого. Граф вскочил и принялся нервно мерить шагами гостиную.

- Я его убью! - первое, что он заявил после моей исповеди.

А я пришла в ужас от того, что наделала.

- Нет! - вскочила испуганно. - Я разберусь со всем сама!

- Даже не думай! - заявил он безапелляционно. - Теперь это моё дело!

Я лишь глаза в изумлении раскрыла. Теперь пришлось утихомиривать графа. Это оказалось делом нелёгким, он заверял, что в молодости был хорошим фехтовальщиком, ему достаточно только немного потренироваться, вспомнить навыки. И он с радостью вызовет этого негодяя на дуэль и убьёт с великим удовольствием.

Он так разошёлся, что не хотел слушать никакие доводы. Испугалась до животного ужаса. Если его не успокоить, может случится всё что угодно. Я видела, как герцог расправился с пятью наёмниками, совсем не хрупкого телосложения. Что для него старик!

За кого я боялась больше, даже не знаю. Но в этот момент поняла, что, если не приложу все силы и не утихомирю графа - произойдёт беда.

Невероятными усилиями, я таки смогла ему доказать, что справлюсь сама. Но при этом пришлось дать слово, что обязательно обращусь к нему, как только понадобится.

Когда, наконец, он успокоился и лишь продолжил курсировать по гостиной, задумавшись о чем-то своём, обессиленно опустилась в кресло. Ну и темперамент у этого дедули!