Туманный рассвет (СИ) - "Gromdar" - Страница 16

— На самом деле ты будешь удивлён, Гальярд, но мне кажется, что Предателей я убил за всё время не меньше, — рассмеялся бывший Повелитель Ночи и закусил губу.

— Не буду, — проворчал Левиафан. — Предавший однажды, предаст снова.

— Верно, — согласился Никар, кивнув пару раз.

Добавить к этому ему было нечего. Он был уверен, что если какая-нибудь крупная банда Предателей нападёт на Фрацию и разгромит Ангелов Ночи, сам он легко сойдёт за пленника и найдёт себе новый путь с победителями. Потому что лично для него это было бы справедливо, а малыш Тлен сам сказал, что намерения должны быть справедливы.

— Так почему ты сейчас с Ангелами Ночи? — продолжил расспросы Кулак.

— Ума не приложу, — ответил без размышлений Никар, рассмеявшись. — Это самое глупое, что я делал в своей жизни.

— Решения, принятые сердцем, самые верные, — пророкотал Гальярд, отворачивая корпус от сидящего у стены собеседника.

— Варп тебя дери, Кулачок, ты меня растрогал! — хохотнул десантник, после чего нахмурил брови. — Но если сделаешь так еще раз, я закреплю на твоём реакторе взрывчатку и отправлю тебя к предкам.

Левиафан на это ничего не ответил и Никару тоже пришлось сосредоточиться на своих мыслях.

XXV

Микель медленно приходил в сознание, ощущая чьи-то попытки снять с него шлем, улавливая приглушенное сопение и отдалённый голос Фиррис, требовавший быть аккуратнее. Наверное, отделение брата Торазора и апотекарий Илия догнали их и спустились в обвалившуюся часть, чтобы помочь. Это было логично, так что сержант выдохнул с облегчением, ощущая тяжесть во всём теле и ноющую боль от полученных травм в бою с котом и при падении. Чьи-то руки нашли таки защелку, позволяющую снять шлем, и потянули его вверх, но мгновением ранее десантник открыл глаза и увидел над собой трёх людей в черной военной форме, похожей на форму ауксилии, но ею не являющейся.

Тот, что тянул шлем вверх, был схвачен за руку так, что едва не лишился её, а другого рыцарь схватил за горло, после чего сдвинул обоих перед собой так, чтобы прикрыться от третьего.

— Кто вы? — прорычал сержант Холлстер, глядя в не особенно то испуганные лица людей.

— Микель, это ауксилия! Они помогают! — послышался голос Фиррис, а затем быстрые шаги в его сторону, хотя из-за погнутых листов металла он пока её не видел.

Едва сержант начал ослаблять хватку, третий человек, от которого он ранее прикрылся, вытянул руку вперёд и бросил что-то холодное и скользкое на открывшуюся шею десантника. На принятие решения у Микеля была доля секунды, и он сильно ударил затылком назад, надевая тем самым приподнятый шлем обратно, а заодно раздавливая мерзость, которая уже обхватывала щупальцами его подбородок. Правая рука сжалась, ломая человеку шею, тогда как левая с характерным хрустом сломала руку другому, а нога пинком отправила в полёт кувырком третьего смертного, и всё это без единого крика боли со стороны людей.

— Это зараженные! — рявкнул он, от мгновенно хлынувших в кровь боевых усилителей приходя в себя и забывая о боли, после чего рывком поднялся и увидел остальных лжеауксилариев, что разбирали завал вокруг, а так же и Фиррис, которая спешила к нему в своём порванном со следами крови комбинезоне.

Всё происходило быстро, так что не все успевали реагировать, и Микель голыми руками сломал еще двоих прежде чем в него начали стрелять из автоганов, а опешившая Фиррис остановилась. Десантник расправлялся с зараженными легко и стремительно, так что у них не было ни единого шанса всерьёз повредить ему. По крайней мере до тех пор, пока на него не бросился человек с взрывчаткой в руках. Повезло, что одним ударом ладони Микель напрочь оторвал ему руку и та улетела вместе с зарядом в сторону, позволив десантнику отделаться лёгкими повреждениями брони, которую обдало осколками и останками безрукого бедолаги.

Бой, если можно было его так назвать, продлился меньше минуты, и закончился, когда закончились зараженные. Все, кроме одного, который сжался в положении сидя у стены тоннеля и усиленно тёр виски.

— Подождите, подождите, я не с ними, я не с ними, — бормотал он сквозь сжатые зубы. — Я просто рыбак, просто рыбак…

Микель остановился над ним, подавляя желание зашибить человека, и заставил себя дышать ровнее, чтобы остыть. Вместе с остыванием пришла и боль, но она имела мало значения для ангела Императора, потому он обернулся в поисках Фиррис и, убедившись, что женщина жива, наклонился к подозрительному типу. Кучерявый светловолосый мужчина лет сорока на вид был худым и, кажется, даже в какой-то мере истощенным, с запавшими щеками и мозолистыми руками, которые в общем-то вполне могли принадлежать рыбаку, который каждый день таскает сети и тросы.

— Как тебя зовут и что ты тут делаешь? — поинтересовался сержант, готовясь в случае чего просто раздавить человеку голову.

— Матье, — выдавил из себя рыбак. — Матье Мирель. Он заставил меня, нас всех.

— Кто он? — нахмурился Микель.

— Ангел Ночи! — выдал контрабандист, подняв взгляд глубоко запавших глаз на десантника.

XXVI

Гавин вышел из палаты, в которую поместили серьёзно пострадавшего Янтаря, и выдохнул тяжело. Сложно было сказать, что тревожило его больше, то, что он мог остаться один среди сынов Кёрза, если бы единственный брат по крови погиб, или то, что он потерял бы единственного библиария, которого некем было заменить. А может, ему стало ясно, что на борту "Непрощенного Слепца" не осталось тех, с кем он мог серьёзно поговорить как с равным. Эпистолярий в коме, бывший первый капитан в Схоле Ангелорум на поверхности Фрации, второй капитан на больничной койке и всё еще восстанавливается, а Хранитель Тишины растерял уверенность в себе и выглядит так, будто сам нуждается в помощи. В такие моменты особенно хорошо понимаешь ценность близких и то, как важно самому иметь твёрдую опору под ногами. Магистр прислонился спиной к стене в полутёмном коридоре апотекариона, практически кожей ощущая гул машинерии, что поддерживала жизнь и помогала выздоравливать Ангелам Ночи, которым после событий на скитальце всё еще рано было возвращаться в строй. "Непрощенный Слепец" оставался их домом и опорой, и в то время, как магистр стоял в коридоре, по сути отдыхая, многие люди и сервиторы трудились, чтобы корабельная кузница начала выпускать не только боевую броню с боеприпасами и оружием, но и машины, без которых они, как орден, не могли отправиться в настоящее пекло боевых действий похода Канис. Точнее они могли, но связанные с этим риски были бы неоправданно велики, а Гавин не мог позволить своему ордену терять много до того, как он достаточно окрепнет.

Понимание ответственности приходило к Сорнери медленно, но неуклонно, и в одном демон на Соблазне Мечтаний был прав. Желания Гавина Сорнери сбылись. Он хотел полноты власти в ордене, хотел возможностей, которые может дать только положение магистра, хотел реализации своих взглядов, которые оказались возможны, даже точнее не возможны, а идеально подходили для реализации именно с этими братьями, и всё это было его. Теперь оставалось только правильно распорядиться полученным и исполнять свой долг перед тем, кто единственный мог сделать так, чтобы у него всё сложилось. Кто единственный имел силу, чтобы помочь магистру превозмочь демоническую отраву на том проклятом куске металла. Как же далеко Гавин казался сам себе от того, каким был еще пару лет назад.

Десантник усмехнулся на выдохе, покачал головой и оторвался от стены, планируя свои следующие действия. На планете всё еще действовали поисковые отряды третьей роты, проверяющие все места падения обломков скитальца, и на то, чтобы проверить всё, им понадобится еще не одни сутки. Побитые первая и вторая роты находились на флагмане и пока магистр предпочитал давать им восстановиться после боёв на скитальце. Четвёртая рота Тавлаана была разделена по городам-колониям Фрации, выполняя вспомогательную роль для сигниферов минорис, через которых орден держал связь с местными руководителями из числа простых людей. В теории можно было набрать братьев еще на одну роту, но кандидатов, удовлетворяющим критериям капитана, не было, потому это были просто отделения со своими сержантами, обязанностью которых пока была защита "Непрощенного Слепца" и тренировки военных пустотников ауксилии. Вероятно, этим отделениям казалось, что они наименее полезная часть ордена, и так оно и было, потому что в них вошли самые малоопытные братья, которых только предстояло обкатать в настоящем бою. Гавин однако сомневался, что в ближайшее время предоставится такая возможность, если только мрачные предсказания Тлена не сбудутся в худшем варианте.