Викинг - Ланзони Фабио - Страница 61

– Пелагиус, это я – Рейна, – сказала тихо девушка.

Монах, наконец, опустил руки и перевел полубезумный взгляд с нее на Виктора, затем вновь раздался его каркающий хриплый голос.

– Ты прервала мою молитву, дитя мое. Зачем ты здесь?

– Я пришла, чтобы попросить тебя обвенчать нас. Я выхожу замуж за конунга Виктора Храброго.

Монах закашлялся и подозрительно посмотрел на Виктора:

– Она говорит правду, викинг?

– Да, мы женимся и были бы счастливы, если бы ты посетил нас вечером.

Пелагиус вытер нос грязным рукавом своей хламиды и осуждающе посмотрел на Рейну.

– Нельзя венчаться во время Великого поста, дитя мое.

– Но пост уже кончился, – с удивительной нежностью сказала девушка, – теперь уже лето.

– А-а! Память стала меня часто подводить.

– Так ты нас обвенчаешь? – тихо переспросила она.

Отшельник покачал головой.

– Нет, дитя, я не могу. Я не посвящен в духовный сан.

– Ну, может, ты хотя бы благословил нас? – Рейна умоляюще сложила руки у груди, а Пелагиус указал перстом на Виктора и испуганным шепотом спросил:

– Ты хочешь жить в грехе с этим язычником, с этим варваром?

– У меня не было выбора, отче, – с горечью ответила девушка, – воины Виктора Храброго схватили моего брата и еще одного воина. Их немедленно казнят, если я не выйду замуж за него. – Она бросила взгляд на Виктора и добавила: —… И, кстати, мой будущий муж – тоже христианин. Может он увидел свет истины, когда отправился в Валгаллу?!

Пелагиус с оттенком сомнения и волнения посмотрел на Виктора:

– Так это ты, сын мой, воскрес из мертвых?

Конунг кивнул:

– Ну… в каком-то смысле, да.

– И ты теперь христианин, Виктор Храбрый?

– Да…

Лицо монаха по-прежнему не изменилось и осталось все таким же недоверчивым. Пелагиус повернулся к Рейне:

– Он не лжет?

– Я не знаю. Но ты благословишь наш союз?

– Да! Приду, – еле заметно кивнул Пелагиус и посмотрел на Виктора из-под лохматых, нависших бровей, а потом добавил: – Я благословлю твой союз с Рейной, викинг, потому, что она меня просит об этом. Но если ты мне солгал, я тебя прокляну.

– Спасибо за откровенность, – добродушно произнес Виктор.

Пелагиус отказался сесть на лошадь Виктора. И когда они направились к себе в поселок, он пошел за ними пешком, бормоча под нос молитвы и опираясь на высокий посох.

Виктор наклонился к Рейне и, нахмурившись, сказал ей:

– Все-таки жаль, что он не согласился сесть на лошадь. Если мы так будем передвигаться, то вряд ли попадем на свою собственную свадьбу.

– Пелагиус принял обет: любить все живое, – тихо объяснила Рейна. Для него сесть верхом на лошадь – это значит причинить ей страдания.

Виктор усмехнулся:

– Такая верность обрядам не всегда полезна, – он посмотрел еще раз на монаха и добавил: – Он наверное никогда не слышал, что телесная чистота – верная спутница душевной.

Рейна изумленно открыв глаза, повернулась к нему:

– Откуда у тебя такие странные мысли?

Виктор промолчал, не желая говорить, что эти слова были произнесены Джоном Уохли спустя 700 лет. Рейна не сводила с него глаз:

– Знаешь, викинг, ты рискуешь!

– В каком смысле?

Ее глаза весело сверкнули:

– Пелагиус поклялся, что проклянет тебя. А тебе ли не знать, что его проклятья всегда действуют.

– Только не надо меня пугать, дорогуша!

– А вот послушай: прошлым летом три дружинника Вольфгарда обнаружили его келью. Они ворвались туда и изуродовали его лучшую рукопись. И Пелагиус проклял их, и они, один за другим, были наказаны.

– Ну да!? – с легкой недоверчивостью Виктор посмотрел на девушку.

– А вот между прочим… Один воин свалился с корабля и утонул… Другой сошел с ума и закололся собственным мечом. А третий попал в кипящий источник и умер от ожогов.

Виктор изумленно свистнул:

– И ты об этом так спокойно говоришь?! Да ты просто вампирша какая-то…

– Угу, – сказала она без малейшей тени сочувствия, – между прочим, один из них был Торстейн.

– А это не тот самый…

– Да-да! Вольфгард отдал меня ему в жены, и Пелагиус проклял его. В первую брачную ночь он оказался из-за этого просто неспособным сделать меня своей женой! И так из-за этого взбесился, что чуть не задушил меня. Ну, я тюкнула его по голове ножнами, и он сразу успокоился.

Виктор ухмыльнулся, скривив губы:

– А зачем мне все это знать, Рейна? Теперь ухмыльнулась она:

– Смотри, викинг, не лги, а то твой маленький мужской знак посинеет и отвалится прочь! Он засмеялся:

– Рейна, я тебе уже говорил не один раз, что я никогда не лгу. Кроме того, та штуковина, о которой ты говоришь, у меня вовсе не маленькая. И вообще, давай подождем до вечера, а там увидим… Смею тебя заверить, что сегодня ты станешь моей женой! – И он подмигнул девушке.

– Какой у тебя отвратительный язык, викинг! – вскинулась Рейна.

– А у тебя разве нет? – не удержался от укола Виктор.

Рейна снова замолчала. Виктор усмехнулся, чувствуя себя почти счастливым от того, что они пригласили Пелагиуса. Даже то, что он дал Рейне кинжал, прибавляло ему хорошего настроения: ведь что ни говори, а маленькая ведьма еще не убила его, хотя имела возможность.

Поездка в горы ободрила и Рейну. Во всяком случае, ее колючки были в полной боевой готовности. Вот только почему это Виктора радовало он и сам не знал. Может быть, потому, что он не мог ее видеть униженной и жалкой, такой, какой она была в прошлую ночь. Приручить ее не унижая, лаской – самый лучший выход. И Виктор с нетерпением и волнением ждал их свадьбы.

ДВАДЦАТЬ ТРИ

Пожалуй это была самая странная свадебная церемония изо всех, что доводилось видеть Виктору. В пиршественной палате он и Рейна, отмечая свою свадьбу по языческим обрядам, подняли заздравные кубки со свадебным элем. Дружинники с женами, Рагар и Гаральд были свидетелями того, как в торжественной тишине Рейна поднесла к губам серебряный кубок и отпила из него. Затем девушка передала чашу Виктору, и тот, глядя ей в глаза тоже сделал глоток, приникнув губами к тому месту, где только что были губы Рейны.

Когда завершился языческий обряд, шаг вперед сделал Пелагиус. Он приказал преклонить колени и соединил их руки. Стоя на коленях рядом с невестой, Виктор изо всех сил пытался скрыть легкое презрение к монаху, бормотавшему над их головами на ужасной латыни какие-то молитвы и позвякивавшему своим колокольчиком. Чувствуя неприятный запах, исходящий от Пелагиуса, Виктор молил господа, чтобы тот не допустил падения вороньих перьев с плеч монаха к ним на головы. Он осторожно посмотрел на свою молодую жену. Она была удивительно хороша в своем длинном, свободно ниспадающем платье из белого шелка, застегнутом у плеча брошью – его подарком Рейне к свадьбе. Ее блестящие светлые волосы спадали волнами и были перехвачены венком из полевых цветов.

Она мужественно держалась, но Виктор чувствовал, что это спокойствие дается ей нелегко. Ведь она по-прежнему считала его своим врагом. Ей было трудно стоять на глазах всех этих свидетелей, которые с нетерпением ждут, когда она назовет ярла своим мужем. Но, как бы то ни было, они уже муж и жена! И этот союз подарит надежду им и всему Ванахейму.

Виктор молил господа о том, чтобы свадьба обошлась без неприятностей. Он знал, что любит эту гордую, неприступную красавицу. Он любит ее силу, ее мужество, восхищается ее женственностью и красотой, Виктор мечтал о том дне, когда женщина возьмет верх в ее душе и тогда из валькирии она превратится в прекрасную, любящую принцессу. Если бы только хоть немного знать, о чем она сейчас думает?..

Как и Виктора, Рейну переполняли отнюдь не праздничные чувства: неуверенность и неопределенность. Блики пламени мерцали на густых, светлых волосах ее жениха и он, стоящий на коленях, казался ей похожим на молодого бога, мужественного и прекрасного. Зеленая шелковая рубаха и узкие кожаные штаны четко обрисовывали широкие плечи и мощные бедра Виктора.