Викинг - Ланзони Фабио - Страница 26

Остальные воины замерли, напряженно следя за разворачивающейся драмой, но не желая вмешиваться в ссору самого сильного воина с ярлом.

А Виктор с Канутом стали друг перед другом; у гиганта налились кровью глаза, он сжал рукоять своего обнаженного меча так, что побелели костяшки пальцев, а Виктор положил свою руку на эфес меча, взволнованно, лихорадочно думая, как найти выход из создавшегося положения.

Внезапно, несмотря на то, что напившийся викинг уже изготовился к нападению, Виктора осенило! Затеплилась слабая призрачная надежда на мирный исход ссоры. Он увидел, как Канут шагнул к нему, и задал совершенно нелепый, неожиданный вопрос:

– Слушай, Канут, расскажи мне, как ты потерял свой глаз.

Разгневанный воин остановился, словно наткнувшись на невидимую стену, и уставился на ярла в полной растерянности; его оружие опустилось вниз. Раздавшийся смех викингов совсем сбил его с толку. А те, обрадовавшись, что появилась возможность покончить дело миром, начали его громко подбадривать.

– Ну же, Канут! – воскликнул Орм, – расскажи нам эту историю!

– Да! Мы больше всего любим эту сагу! Да, да! Это настоящая сага! – добавил Ролло.

– Слушайте! Слушайте! – закричали все.

Прошло еще несколько томительных секунд, и Виктор, взглянув на Канута, заметил, что его вопрос оказал-таки замечательное воздействие. Помедлив еще мгновение, великан откинул голову назад и, широко раскрыв рот, громко захохотал. Затем Канут всунул меч в ножны и, посмотрев в лицо своему ярлу, широко улыбнулся, словно это совсем не он стоял тут только что, готовый сражаться не на жизнь, а на смерть.

– Ха! Было дело. Я повстречался с белым медведем на плавучей льдине, которая плыла мимо нашего острова! – гордо сказал он.

– Да, Канут, расскажи нам, расскажи! – закричал Оттар.

– Я сражался с этим чудовищным зверем, и он повредил мой глаз перед тем, как я убил его. Потом я вынул свой глаз и хотел его вставить, когда окажусь на берегу…

– Да! А теперь самое интересное! Рассказывай! – взревел восторженно Орм.

– … Но Локи решил устроить одну из своих проделок. Он превратился в ворона, схватил мой глаз в клюв и улетел, а потом спрятал свою добычу в источник мудрости, туда, где хранится и глаз Отца всех Богов.

Все воины радостными криками, приветствовали окончание рассказа, и Виктор, хлопнув Канута по плечу, признал:

– Да, отличная история, дружище!

Его поддержал Свен.

– Конечно, у Канута сердце дракона!

– И отвага такая же, как у Тора! – добавил Орм.

– Так давайте же все выпьем за его силу и храбрость! – Виктор сделал знак, чтобы ему наполнили кубок.

В конце концов гордость и самолюбие Канута были удовлетворены. Он с наслаждением упивался похвалами и восторгами, которыми его осыпали остальные воины. Наконец, все опять расселись по местам, и Виктор вздохнул с облегчением.

«Никогда нельзя недооценивать силу хорошего рассказа», – улыбнувшись, про себя, подумал он и решил взять на вооружение этот прием на будущее.

В трапезной вновь воцарилось безудержное веселье, пирующие вслед за Канутом, стали хвастаться своими подвигами, больше напоминавшими деяния богатырей из саг. Некоторые, подобно Кануту, начали делиться воспоминаниями о своих встречах с богами. К тому моменту, когда настал черед Виктора рассказывать о чем-то славном, он уже успел сочинить неплохую байку о том, как он провел в Валгалле несколько часов. Не сдерживая своей фантазии, Виктор поведал им о том, как перецеловал всех валькирий и растопил их суровые сердца, и как состязался с Тором за одним столом у Одина и выпил целых три огромных рога, наполненных медовым молоком козы Хейдрун, а потом, возвращаясь по Радужному мосту, повстречался с тремя троллями и великаншей, у которой было больше сотни голов, и сражался с ними.

Самое интересное, что викинги слушали его с выражением благоговейного трепета и страха, только изредка вставляя взволнованные реплики.

Спустя еще часа полтора веселье достигло своего апогея и постепенно начало стихать; некоторые из пирующих выходили, чтобы облегчиться, справить нужду; глаза у викингов стали стеклянными от выпитого, кое-кто уже завалился спать, утомленный пиром. Вдруг в трапезную, словно вихрь, ворвалась растрепанная, словно потерявшая рассудок Хельга. Виктор еще успел заметить что ее платье разорвано, а в волосах застряла солома.

– Господи! Хозяин! – закричала женщина. – Рядом с тобой враг!

Опьяневшие викинги тупо уставились на Хельгу, а Виктор спросил:

– О каком враге ты говоришь?

– Перед началом пира я пошла доить корову, как вдруг на меня напала Рейна Похитительница. Она связала меня и спрятала в конюшне. Я только что смогла выбраться оттуда!

Несколько норманнов охнули и начали в ужасе оглядываться по сторонам. За столом пронеслось:

– Похитительница здесь!

Виктор стремительно вскочил из-за стола, опрокидывая кубки и скамьи, и воскликнул:

– Рейна здесь?! Где она?

Хельга тоже растерянно посмотрела по сторонам, и вдруг ее лицо исказилось от гнева, и она бросилась к старухе, прислуживавшей весь вечер за столом.

– Вот она!

Люди Виктора изумленно уставились на горбатую рабыню.

– Не хочешь же ты сказать… – попытался было возразить Виктор, но закончить ему так и не удалось. То, что затем произошло, напоминало взорвавшийся вулкан – старая карга, на которую весь вечер никто не обращал внимания, внезапно как будто выросла у всех на глазах и издала такой вопль, что у мужчин похолодела кровь. В следующую секунду она сбросила капюшон, закрывавший ей голову, и перед потрясенными взорами собравшихся предстала торжествующая Рейна Похитительница с длинными светлыми волосами, рассыпавшимися по плечам.

– Это Похитительница! – закричал кто-то.

– Убить ее! – раздались вопли воинов.

Виктор, стараясь их всех перекричать, воскликнул:

– Рейна!

Все смешалось вокруг. Виктор в изумлении и полной растерянности смотрел на то, что происходило в трапезной. Все перепившиеся викинги разом бросились на девушку, но добились немногого. Им удалось только повалить несколько столов и столкнуться друг с другом.

Единственным человеком, который не растерялся во всей этой кутерьме, была Рейна. Увидев приближающихся врагов, она опять закричала так, что всем стало жутко, и бросилась на них. Несколько секунд казалось, будто по комнате носится разъяренное сторукое существо, слышались удары рук, ног по телам пытавшихся схватить ее мужчин. И через минуту, по крайней мере, дюжина здоровенных воинов уже валялась на полу. Несколько варягов бросились все же за ней, но столкнувшись друг с другом, с проклятиями повалились туда же, где уже лежали их товарищи.

Виктор был потрясен, – в мгновение ока девушка исчезла из комнаты, оставив за собой только перевернутые столы и стонущих, отчаянно ругающихся мужчин. Наконец он вышел из состояния прострации и бросился вслед за Рейной, чувствуя, что за ним по пятам помчались волки, однако, увидел Похитительницу, только выбежав из дома. Девушка удалялась верхом на своей лошади, держа в руке горящий факел.

– Рейна! Рейна, остановись! – закричал он.

Однако, она подскакала к стогу сена, стоявшему во дворе и, зловеще улыбнувшись конунгу, сунула факел прямо в сено!

– Нет! – в отчаянии заорал Виктор.

Но все было поздно; Рейна стегнула лошадь и, дико захохотав, исчезла из вида. Мужчина, покачав головой, восхищенно щелкнул языком.

– Ну, храбрая девчонка!

Внезапно до него донесся истошный вопль Свена.

– Ярл! Ярл! Сено горит!

– Ну, дела… – покачал головой опять Виктор. – Словно лисица в курятнике похозяйничала, а мы эти самые цыплята, которым она головы посворачивала.

Затем во двор выскочили остальные воины, и суматоха усилилась еще Больше. Натыкаясь по-прежнему друг на друга, викинги пытались залить огонь, воздух наполнился воплями и проклятьями. Проку от всей этой кутерьмы, как заметил Виктор, тоже никакого не было, – вскоре все и вся было залито водой. По двору метались едва сумевшие протрезветь, вымокшие до нитки люди, а в огонь, казалось и капли не пролилось. Словом, стог сена сгорел полностью, и можно было только радоваться тому, что больше ничего не загорелось.