Граф Лазарев. Том III (СИ) - Флавий Вик - Страница 7

— И что именно он мне передал?

— Печатный дом в Оренбурге, — ответил Игорь.

На лице кузена светилось несвойственное ему возбуждение. Это был азарт прирожденного управленца, в зоне досягаемости которого оказалось что-то, чем можно рулить. Ну или помогать рулить в данном случае. У меня тоже был такой азарт, только в отличие от Игоря, любившего сам процесс, меня больше привлекал результат — деньги.

— И что этот печатный дом печатает?

— Понятия не имею. — Игорь в отместку за вчерашнее стянул у меня блинчик. — Говорю же, письмо прислали буквально полчаса назад. Поехали, сами посмотрим.

Собрались мы быстро. Я доел завтрак, чмокнул в щеку встретившуюся мне на лестнице жену, передал привет Дарье, оделся и вышел на улицу. Игорь уже ждал меня рядом с запряженной повозкой.

Перед глазами мелькнуло что-то белое, и на ее крыше устроился Каладрий. Голубь выглядел очень довольным.

— Опять куда-то намылился? Надеюсь, ты не решил удрать от своего злого рока?

— Каладрий, да куда ж я от тебя денусь. Просто деловая поездка. Надеюсь, ты с нами не полетишь?

— Вот еще. — Каладрий высокомерно отвернулся. — Я занят.

— Занят? — удивился я. — Чем ты таким занят у себя на чердаке?

— Не твое дело.

С этими словами голубь взмахнул крыльями и улетел на свое новое пристанище. Очевидно, нахамив мне с утра, он посчитал свою миссию выполненной.

Что он там делает, интересно? Действительно, с тех пор, как я определил Каладрию новое место жительства, его практически не видно. Но об этом я подумаю потом.

Через десять минут повозка, подпрыгивая на кочках, несла нас в Оренбург. Может, посещение типографии, которая мне пока еще даже не принадлежит — не самое насущное дело, но не могу же я уехать, не поняв, что именно мне отдали в приданое. Воображение уже рисовало заманчивые перспективы. Огромный печатный дом, десятки работников, снующих туда-сюда, стук печатных машин, запах бумаги и свежей краски. И деньги, деньги, деньги, текущие полноводной рекой прямиком ко мне в карман. Ради такого не жалко потратить полтора часа на путь до города.

Задница моя подпрыгивала на скамье на каждом ухабе. Что в моем родном мире, что в этом, дороги в Империи строить так и не научились. Поскольку верный конь, который обычно сопровождает меня в путешествиях, сейчас отсутствовал, обязанность развлекать меня разговором легла на Игоря. Впрочем, кузен исполнял ее охотно. Перед внутренним взором некроманта тоже проплывали будущие свершения.

— Мы можем начать печатать городской вестник. Если его еще не печатают, конечно же. И книги по истории, у одного моего знакомого есть отличные труды.

— Отличная идея, — поддакнул я. — И заработать на этом.

— И надо пообщаться с работниками. Наверняка половина — тунеядцы, которых давно пора выгнать. И провести ревизию техники. Ставлю полсотни рублей, нам придется заменить половину.

— Правильно. Чем лучше техника, тем больше мы заработаем.

— И составить какой-нибудь план печати на ближайшие месяцы. А лучше на полгода. Нам нужно решить, что именно мы будем выпускать.

— Что-нибудь, на чем сможем заработать? — предложил я.

— Вик, какой ты меркантильный, — поморщился Игорь.

Я развел руками.

— На самом деле ты не прав. Деньги — всего лишь инструмент для достижения чего-то большего. Глуп тот, кто уподобляется Мидасу и копит золото лишь ради золота. На самом деле все гораздо сложнее. При правильном употреблении деньги принесут тебе… — я выдержал театральную паузу. — Нечто по-настоящему ценное. Еще больше денег!

— Вик, тьфу на тебя. Кстати, давно хотел спросить. Что это за голубь? Он временами смотрит на меня как-то странно.

Я рассказал. Кузен покачал головой.

— Вик, ну ты и…

— Ну а куда было его девать? — оправдался я. — Не мог же я позволить его убить, в конце концов.

— А по-моему, очень даже мог. Ладно, пусть будет. Но скажи своей птичке, чтобы она ко мне не приставала. Если я увижу, что какая-то из моих учетных книг расклевана или, еще хуже, найду на ней белое пятно, наша кухарка сварит первый в мире суп из демона.

Так за разговором мы доехали до города.

Я ожидал увидеть большое красивое здание, желательно еще и с вывеской, но типография ничем не отличалась от окружающих ее домов. Если бы не указанный в письме барона точный адрес, мы могли бы искать ее здесь до вечера. Массивные двери никто не охранял, встретить нас тоже не вышли. Вообще здание выглядело довольно заброшенным.

Я постучал в дверь. Не дождался ответа и постучал снова.

Наконец, с громким скрипом она отворилась. Оттуда выглянул человек и тут же расплылся в улыбке.

— А, граф Лазарев! Проходите, проходите. Мы вас как раз ждем.

Я прошел и тут же чихнул. По полутемному помещению летала пыль. Рядами стояли печатные станки, большинство из них в чехлах. На столах лежали аккуратные стопки бумаги, половина из них не распечатанные. Встретивший нас зажег керосиновую лампу, стало чуть светлее.

— Проходите, проходите, — суетился мужчина. Он был еще не старым, но лицо его уже украшала всклокоченная седеющая борода. Глаза из-под кустистых бровей смотрели на нас не подобострастно, а скорее с каким-то благоговением. Он был из тех простолюдинов, которые с молоком матери впитали, что цель их жизни — служить кому-то более высокого происхождения, и даже испытывали по этому поводу некоторую извращённую гордость.

Я протянул незнакомцу руку.

— Виктор Лазарев. Это мой кузен Игорь. А вы кто будете?

Бородатый воззрился на мою ладонь так, словно она была сделана из чистого золота, и быстро ее затряс.

— Ефим Иваныч я. Работаю здесь. Десять лет, почитай, в типографии, с самого ее основания. Все тут знаю. Вот, — гордо, как будто лично изготовил мне эти печатные машины, продемонстрировал Ефим Иваныч. — Хозяйство наше. Да вы присаживайтесь, Ваше Сиятельство, присаживайтесь. Вот сюда на стульчик. Дайте я только пыль смахну.

Ефим Иваныч смел с предлагаемого мне стула толстый слой пыли, в котором вполне могла успеть зародиться разумная цивилизация.

Я сел и оглядел типографию. Все здесь было на месте, но казалось каким-то заброшенным. Пыль, пустые банки из-под краски, пара сломанных печатных машин, стоящих в углу. Типография напоминала скорее музей имени самой себя. Предприятие, которое когда-то работало, но давно уже удалилось на покой.

— И что вы печатаете? — осведомился я у Ефима Иваныча, оглядывая царящее вокруг запустение.

— О, раньше много чего печатали! И книги были, и брошюры, и газета даже. Городской вестник. Журналов сколько было, не сосчитать! Сейчас, конечно, поменьше стало. Но все равно, стараемся потихоньку.

Я понял, что недооценил масштаб запустения. Когда люди начинают вспоминать о прошлых заслугах, значит, все совсем плохо.

— И что же в итоге осталось? Что вы печатаете НА ДАННЫЙ МОМЕНТ?

— Всего один журнал, — нехотя признался Ефим Иваныч. — Но, между прочим, он очень популярен! Экземпляры заказывают по всей стране.

— И как он называется?

— «Особенности выращивания турнепса в условиях южного климата». Про садоводство, значится. Один он такой на всю Империю!

Мы с Игорем переглянулись.

— Да, в этом я как раз не сомневаюсь. И что, правда заказывают со всех концов страны?

— Именно! — гордо подтвердил Ефим Иваныч. — Куда только мы его не отсылали. За последние четыре года аж один экземпляр в Москву ушел, два в Петербург. А в Карелию целых восемь! Еще пару раз пробовали рассылать по деревням. Они даже прислали в ответ благодарственное письмо, где особо выделяли, что у журнала очень мягкие листы.

Мы с кузеном переглянулись снова.

— Несомненно, это важное качество для печатной продукции. А еще что-нибудь, помимо журнала о турнепсе, есть?

Ефим Иваныч понурился.

— Было, да все прошлый барин закрыл. Говорит, убыточно. Да ему все убыточно, что ни возьми. И про свеклу было, и про картошку, — принялся загибать пальцы Ефим Иваныч, — и про морковь. И даже про огурцы! И все, все прикрыли!