Таинственный - Ланзони Фабио - Страница 52

– Джори, я не могу рассказать тебе больше, – словно со стороны услышал Сойер свой голос. – Просто… просто поверь мне.

Она фыркнула, глаза сердито сверкнули. И сказала то, что он боялся услышать:

– «Поверь мне». Легко сказать. С какой стати я должна доверять человеку, который прячется по кустам, следит за мной, а потом изрекает зловещие предостережения и не желает толком объяснить, почему я должна им верить? С какой стати мне доверять человеку, который занимается со мной любовью, а через минуту поворачивается ко мне спиной и велит убираться подобру-поздорову куда подальше? Как я могу доверять человеку, который не способен ни на какие чувства, эгоистичному…

– Значит, по-твоему, я эгоист? Вот какого ты обо мне мнения? – Сойер отказывался верить своим ушам. – Думаешь, я тебя использовал? Получил удовольствие, а потом отбросил тебя, как ненужную вещь, потому что мне на тебя плевать?

– А что еще прикажешь думать?

– Джори, я прогнал тебя именно потому, что ты мне небезразлична. И сейчас я делаю только то, что должен был сделать раньше, со…

«Со Сьюзен» – он чуть было не проговорился. Чуть не застонав от боли, Сойер закрыл глаза и попытался взять себя в руки. Боль не проходила, и он знал, что, если откроет глаза, из них брызнут слезы.

– Джори, – шепнул он, – уезжай отсюда, пожалуйста, прошу тебя. Прямо сейчас.

– Но как же твоя машина?

– Черт с ней, заберу позже. Я не могу…

Сойер не мог открыть глаза. Для него было бы лучше не видеть, как она уходит. Легче.

– Уезжай, – хрипло повторил он.

В следующее мгновение Сойер почувствовал, как что-то коснулось его щеки. Пальцы Джори. Прикосновение было нежным, она поглаживала его кожу. Сойер открыл глаза и увидел Джори прямо перед собой. Она смотрела на него снизу вверх, а ее рука касалась его щеки. Сойер захватил ее пальцы в руку и отвел в сторону. Он и хотел ее отпустить, и не мог.

– Сойер, – мягко сказала Джори, – я вижу, что тебе очень плохо, и дело тут не только в смерти твоей сестры. Был еще кто-то, правда? Это была женщина, которую ты любил и потерял.

– Как ты узнала?

– Вот почему ты не подпускаешь меня к себе, а вовсе не потому, что тебе нет до меня дела. Я ошибалась насчет тебя, не так ли?

Он сглотнул и кивнул. Джори взяла его за другую руку и стала выпрямлять сжатые в кулак пальцы. Сойер изо всех сил старался сохранить самообладание.

– Все в порядке, – нежно проговорила Джори, – теперь я поняла…

– Нет, ты не можешь понять, это невозможно.

– Так помоги мне.

– Не настаивай, Джори.

– По-моему, я заслуживаю ответа.

– Ну почему, почему ты не можешь просто оставить все как есть? Оставь меня в покое и уезжай, – с болью в голосе пробормотал Сойер.

– Я так и сделаю. Обещаю, что уеду, только сначала поговорим.

Сойер покачал головой.

Джори сделала еще шаг и приблизилась к нему вплотную. Внезапно, несмотря на всю решимость держать себя в руках и не терять бдительность, Сойер почувствовал, что его тело перестало подчиняться командам разума. Ее близость, ее теплые ладони в его руках возбуждали его. Он уже не мог заставить себя отвести от нее взгляд.

– Не надо, Джори, – прошептал Сойер, – пожалуйста, уходи…

Поглядывая на него, Джори наклонила голову. Сойер закрыл глаза, призвав на помощь всю выдержку, и вдруг почувствовал, что девушка убрала руки.

«Она уходит», – понял Сойер. Он сам этого хотел, откуда же горечь разочарования?

Но несколько мгновений спустя он снова почувствовал ее прикосновение. На этот раз она обняла его за шею, погрузила пальцы в волосы. Нагнув его голову, Джори прижала свои губы к его. В ее поцелуе было больше нежности, чем страсти, но он мгновенно разжег желание, которое все время бурлило в нем, как в плотно закрытом котле.

Сойер застонал и ответил на поцелуй с такой страстью, с какой умирающий от жажды человек припадает к источнику и пьет ледяную воду. Он обнял девушку и крепко прижал к своей груди, мечтая о том, чтобы время остановилось.

Сойер оторвался от ее губ ровно настолько, чтобы успеть прошептать:

– Джори, я хочу заняться с тобой любовью, умоляю…

– Да, Сойер, – прошептала она, щекоча дыханием его ухо. – В последний раз, а потом я должна…

– В последний раз, – эхом повторил Сойер и снова приник к ее губам, заставляя умолкнуть. Он не хотел думать, что будет потом, он вообще ни о чем не желал думать. Его руки уже сами собой снимали с нее куртку, а ее пальцы проникли под его пальто и пробрались под фланелевую рубашку, чтобы прикоснуться к груди.

Они торопливо раздевали друг друга, небрежно разбрасывая вокруг одежду, пока наконец оба не остались обнаженными. Солнечный свет, пробившийся сквозь ветви, отбрасывал пестрые блики на их кожу. Сойер взял ее руки и снова положил себе на плечи, и довольно долго они просто стояли так и целовались.

Наконец Сойер легко подхватил ее на руки и опустил на подстилку из мха и сухой сосновой хвои.

Он посмотрел ей в глаза, в самую глубину, и почувствовал, как ее рука двинулась вниз по его животу, обхватила рукой его готовое к бою орудие и направила внутрь себя. От возбуждения Сойера охватила дрожь. Он старался продлить счастье, навсегда запечатлеть это мгновение в памяти, запомнить ее глаза цвета мха, которые солнце сделало темными и прозрачными, запомнить, как ветерок шевелил ее кудри, то приподнимая их, то опуская на лоб и щеки.

Наконец он все-таки вошел в нее и с приглушенным вздохом погрузился в теплую шелковую глубину. Их взгляды встретились, и Сойер начал медленные ритмичные движения, стараясь не торопиться, продлить наслаждение.

Джори последовала заданному ритму, обхватив ногами его бедра. Они двигались синхронно, даже, казалось, дышали в унисон. Впервые в жизни Сойер по-настоящему понял, что такое заниматься любовью, слиться с другим человеком так, что два тела превращаются в одно, две души живут одним чувством.

«Если бы ты знала, Джори, как я хочу, чтобы это не кончалось! – думал он, хотя предательское напряжение стало почти непереносимым. – Как не хочу снова остаться один!»

Джори перехватила его взгляд, и Сойер всмотрелся в ее глаза. У него возникло ощущение, будто Джори прочла его мысли и полностью разделяет их. Как будто он был необходим ей точно так же, как она ему. Джори немного передвинулась под ним, и небольшое изменение угла еще более обострило его ощущения.

«Придержи коней!» – мысленно скомандовал себе Сойер, пытаясь сдержать силу толчков, хотя инстинкт требовал прямо противоположного: усилить восхитительное трение его твердой мужественности о ее податливую, с готовностью принимавшую его плоть, довести обоих до желанной разрядки.

Словно почувствовав его стремление отсрочить неизбежное, Джори, как и он, замедлила движения. Несколько мгновений оба лежали не шелохнувшись.

Затем Сойер приподнялся на локтях, почти отстраняясь от нее, и замер, тихо сходя с ума. Погружаться в нее только самым кончиком своей жаждущей плоти, тогда как он весь пылал и пульсировал от яростного желания, – это была сладкая пытка.

Сойер сдерживался, сколько мог. Когда сил терпеть больше не было, он снова медленно погрузился в нее, и они вздохнули в унисон. Слабый ветерок тронул ее волосы, и они защекотали плечо Сойера. Он опустил голову и прижался к ее рту в глубоком поцелуе, смакуя сладость ее языка и чувствуя, как его плоть входит в нее.

«О, Джори, Джори… если бы это никогда не кончалось…»

Наконец он оторвался от ее рта и снова приподнял бедра. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы еще один – последний – раз задержаться над ней, прежде чем он понял, что больше не может терпеть ни одного мгновения. Он снова вонзился в нее, почувствовав, как Джори затрепетала. Ее пальцы запутались в его волосах, она тихо вскрикнула, и Сойер ощутил, что и сам начинает дрожать.

На этот раз он достиг того рубежа, за которым возврат невозможен и ни о какой сдержанности не могло быть и речи. Он приближался к разрядке, и Джори тоже. Сойер снова задвигался сильными ритмичными толчками и почувствовал, что словно плавится, изливаясь в нее с каждым толчком. Он беспомощно выдохнул ее имя: