Топи и выси моего сердца. Дневник - Дугина Дарья Александровна - Страница 27

Одна из самых классных до-ковидных выставок 2020 года была: «Мы храним наши белые сны. Другой Восток и сверхчувственное познание в русском искусстве». Она была посвящена Андрею Белому (фраза была непосредственно взята из него), и вобрала в себя работы с 1905 года до 1969-го. Там был Белый, работы Гурджиева, различные моменты из Серебряного века. Все было посвящено теме сверхчувственности. И куратором, как ни странно, был сын Виктора Мизиано[226], который посвятил большую часть выставки анализу Пайдеумы / Пайдейи в штайнерианском[227] понимании. В центре выставки был Гетеанум[228], не обошлось на выставке без Блаватской[229], были такие личности, как Маргарита Волошина (Сабашникова) – невероятная художница, писательница, переводчица, муза Серебряного века и первая жена Максимилиана Волошина. У нее совершенно поразительная судьба, удивительнее пересечения в Башне с разными героями. Ее вообще воспринимали как мистика, последователя Штайнера, она и уезжала учиться в Гетеанум. Андрей Белый, небезызвестная Ася Тургенева (первая жена Андрея Белого, между прочим).

Далее были архивы с рассекреченными материалами ФСБ, которые были посвящены изучению эзотерики. Была довольно большая часть, посвященная чудесам. Мистика Гурджиева, открывшего «Четвертый путь». Успенский развивает это учение. На момент 2020-го года – в таящей Москве холодного ветра и подступающего ковида (предполагаю, был ковид, когда я слегла с температурой 40), – это была одна из самых сильных и интересных выставок. Учитывая, что моя температура в конце выставки выросла примерно до 40 градусов (до 39.8), все выглядело истинным шедевром. Я помню, я водила там странные зикры[230] – я ходила с моей подругой Софьей и делегацией неких мистически ориентированных людей. И все это было невероятно красиво. Мне очень понравилась линия жизни Андрея Белого: с загадочными волнами, где он то входил в периоды экстаза, выходя из себя, то вновь сталкивался с неудачами. Его линия жизни (он сам ее себе нарисовал) выглядит чудовищно, эти провалы и поражения есть и в моей жизни.

В сети писали: «У МХАТа была возможность стать центром интеллектуального движения. Во-первых, потому что куратором программы «Открытые сцены» был такой человек, как Дарья Платонова. И этот человек, Дарья Платонова, приглашал во МХАТ лучших людей. Чего только стоил один курс, который она затеяла – «Ангелы и демоны Серебряного века».

Платоновой пришла в голову такая идея: замысел – собрать всех лучших специалистов по русскому Серебряному веку и сделать курс, где темой размышлений стали бы мистика-эротика, столкновение полов, битва экстазов, мистические откровения, сеансы солипсизма, мистических оргий, а также элементы какого-то интересного теургического действия, например, среди чулковцев (радения.) Это был курс, построенный наподобие Эткиндского «Хлыста»[231], с обострением и усилением тех оттенков, которые для человека современности были бы наиболее близки и понятны…»

…

«Открытые сцены» были крутым проектом. Чего только стоил курс «Метафизика звука» с Женей Вороновским[232], который прекрасно запустился. У нас были крутые музыканты. У нас даже Виктор Пузо был! Он рассказывал не только про то, как надо петь, но и как слушать винил. Невероятный ценитель и знаток винила.

Был еще безумец Михаил Кузьмин – самое невероятное мое воспоминание. Я тряслась во время концерта, что после такого МХАТ закроют. Пришел совершенный фрик, безумец, про которого «Крот» (проект Феликса Сандалова) снял фильм. Это было настолько инфернально, что человек, который пришел с шизофренией, просто вылетел – человек, который видел все. И он говорит: вы просто издеваетесь, что вы делаете!

Билет стоил 300 рублей, была полная окупаемость. Я вывела событие в топ. После этого ко МХАТ-у, кстати, стали относиться очень хорошо. Более того, начали говорить: «Вот, во МХАТ-е – авангардная движуха», начал писать журнал «Нож», ходить «Серое-Фиолетовое».

Думаете, друзья, у меня было только два курса? У меня каждый день было по курсу. И я исправно ходила, работала днем, приходила во МХАТ и работала все остальное время. Но вообще, я работала нон-стоп везде. Естественно, без выходных.

«Открытые сцены» был колоссальным проектом. Кто видел, тот знает, кто не видел – тот видел видео. Кто чувствовал эту «движуху», понимал – это было круто. Люди приходили во МХАТ тусить, сидеть. Леня Котельников (группа fake_trailers) ползал по сцене как ризоматический корень на спектакле Дугина. Мы сделали потрясающий спектакль Александра Гельевича, в котором – внимание! – мы предсказали весь ковид. Там люди были в масках.

Вообще, мне очень-очень нравилось. Дико люблю делать культурные проекты. Неслучайно до этого я была куратором Ордынки.

Было у меня в жизни то, чем я могу немного гордиться, о чем никто не знает, не узнает и, возможно, никогда не услышит!

Господи, слава Тебе. За все!

Я не знаю, что делать, когда близкому плохо. Физически. Ибо не знаю, как помочь телу. Эмоционально, впрочем, тоже. Но это капризы. А вот когда тело сбивается, я не знаю, что делать.

Иногда хочется прям сесть и заплакать. Когда идет что-то очень серьезное – и вдруг оно расклеивается. Продумываешь все до мелочи. Несешься в больницу с телефонными трубками. Решаешь вообще какие-то вещи, которые никогда бы не смог решить. И вдруг микроскопическая слабость другого субъекта ставит под удар все.

Съесть гору фиников и вишневый пирог – и успокоиться.

Стала говорить по телефону со слезами, нашла прекрасных друзей. Но говорю по телефону со слезами: время горя пришло на мою землю. Неслучайно в Петрограде в начале октября на телефоне у служителя музея была открыта книга Иова. Кружится голова от несчастий и неудач.

Знаете, если честно: я до сих пор не поняла, почему вы не отписываетесь.

Мне плохо. Было совсем. Потом после звонка Н.[233] стало не так плохо, но сейчас снова плохо. Разучилась спать. За окном неявленный сезон. Отчуждение сна отеля. И подозрение. Что во всем – что-то не то, что-то не то.

NPR назвали Son Lux[234] «Лучшим новым артистом». Робин Хилтон в рецензии к альбому написал:

При прослушивании пластинки возникает ощущение, будто меня берут за воротник и швыряют на землю, а затем извиняются.

Люблю такое.

Ужасы старой этики.

Розен, Катинка фон. Моральное слабоумие женщины: С прил. избр. критич. ст. и писем: Пер. с нем. / Катинка фон Розен; С предисл. д-ра П. Мебиуса. – Москва: Сфинкс, 1909. —60 с.; 23.