Принц из-за моря (СИ) - Чайка Дмитрий - Страница 46

Дать элите язычников урожденного князя и отправить в новые земли, чтобы они жили там по своим обычаям. Сплавить из страны весь буйный элемент, не доводя до гражданской войны. А куда сплавить? А на восток, за Карпатские горы. Имя Кий иного варианта не подразумевало. Там, на границе лесов и Великой Степи, есть одно неплохое местечко. Можно и городок небольшой заранее поставить. И тогда вместо рек крови разойдутся краями те, кто почитает Перуна и те, кто верит в распятого Бога. И останутся если не братьями, то уж друзьями точно. И тогда безболезненно решится проблема наследства, которое по славным заветам предков нужно разделить между всеми сыновьями поровну. Чего стоил Руси этот обычай, когда пришли татары? То-то же!

Людмила выжидательно смотрела на мужа, не понимая его реакции. Она приняла бы, если он наорал на нее, или даже побил. Но нет! Он сидел с крайне задумчивым видом, и это ее жутко пугало.

— Ты права, — неожиданно сказал Самослав то, что она ожидала услышать меньше всего. — Так и сделаем.

— Что? — Людмила даже на лавку присела от неожиданности. Такой уступчивости от мужа она не ожидала. — Ты согласен?

— Согласен, — кивнул Самослав. — Если родишь сына, то, когда ему шестнадцать исполнится, он уйдет на восток, в новые земли. И ты уйдешь вместе с ним. Я там небольшой городок заранее поставлю. С вами уйдут все бояре и воины, кто наотрез откажется крещение принять.

— Богиня! — прошептала Людмила. — Я жертвы богатые принесу! Спасибо тебе!

— Мне спасибо скажи, а не богине, — ворчливо ответил князь. — Только с этого дня, Людмила, детей у нас с тобой больше не будет. Слишком уж разные мы с тобой, оказывается, люди.

— Ты — владыка! — хмуро посмотрела на него жена. — Ты, по обычаю, волен себе жен, сколько хочешь брать. Хоть сотню! Мое дело женское, терпеть.

— Да на кой мне их сто штук нужно? — поморщился князь. — Тебя одной за глаза хватает. Даже много, как сегодня вот!

В то же самое время. Имперские земли.

Из Константинополя надо было исчезнуть, и сделать это весьма срочно. Доброжелатели из окружения куропалата докладывали, что тот рвет и мечет, и желает вздернуть на дыбу одного слишком хитрого евнуха. Императрица, на счастье, была в столице, и приняла его немедленно. После того, как он добился неслыханных уступок от кагана тюрок, она стала благоволить ему еще больше. По крайней мере, до этого самого момента…

— Госпожа, ваша красота озаряет мир своим светом, — склонился Стефан в раболепном поклоне. — Я ослеплен.

Императрица, над новой прической которой трудилось несколько служанок, смотрела в зеркало, оценивая полученный результат. Рабыня, повинуясь малейшему движению брови, переносила зеркало то вправо, то влево, показывая работу со всех сторон. Получилось неплохо вроде бы.

— Я же просила тебя не влипать во всякие странные истории, — лениво проговорила Мартина. — И про грязные делишки с купцами говорила тоже. Ты забыл? Убить десять ткачей! Да о чем ты думал?

— Восемь, госпожа! — испуганно ответил Стефан. — Я убил всего восемь. На меня клевещут завистники.

— Еще двое умерло от ран, — ответила императрица. — Вчера ткачи прислали очередную делегацию. Они требуют примерно тебя наказать. И неважно, что ты защищал свой дом, все и так прекрасно об этом знают. Но этот случай умелые люди раздувают в немалый пожар. Ты подвел меня Стефан. На тебя всем плевать, копают под меня, ведь ты мой человек. Что мне с тобой теперь делать?

Мартина не смотрела в сторону доместика, они и так прекрасно представляла выражение его лица, одинаковое у всех евнухов. Слуги императора, все, как один, стояли, сложив руки на животе, и смотрели заискивающим взглядом не выше подбородка, боясь рассердить ее свой дерзостью. Она повернула голову влево, куда падал завитой локон. К ее новому платью подойдут серьги из изумруда. Да! Именно изумруд!

— Я верну Крест Животворящий! — выпалил Стефан и даже зажмурился от собственной наглости. Этой проблеме было почти пятнадцать лет и для императорской четы не было темы более болезненной, чем эта. Крест Господень томился в плену у персов, а они не отдавали его под разными благовидными предлогами. Последним, что передали их послы, было то, что его нигде не могут найти.

— Что? — резко повернула голову императрица. — Ты сошел с ума? Хотя… кому я это говорю… Но его же не могут найти, все только обещают.

— Я найду святыню, — стиснул зубы Стефан. — А его царственность лично водрузит Крест на его законное место.

— Три тысячи, — отрезала Мартина, голова которой заработала с неслыханной скоростью. — Это тебе на расходы. Больше не дам, это мои личные деньги, доместик. Убирайся из столицы, и постарайся сделать то, что обещаешь. Иначе даже я не смогу спасти тебя от гнева «зеленых». Можешь взять с собой два десятка варангов для сопровождения. И никому ни слова, иначе провал будет стоить тебе жизни.

— А если у меня получится? — робко поинтересовался Стефан.

— Все тут же забудут про смерть каких-то там ткачей, — небрежно бросила Мартина. — Ты же и сам понимаешь, что дело не в них, и даже не в этих убитых купцах. Количество их товаров было ничтожно. Государь не может нарушить свое слово, но и чрезмерного усиления варварского царька он тоже допустить не имеет права. Император мудр, доместик, а его советники весьма опытны. Еще десяток-другой лет, и мы потеряли бы свою торговлю, а те, кто платит налоги, были бы разорены. А вот архонт Само, напротив, богател был бы все больше, перетягивая к себе наших мастеров и заваливая нас дешевыми товарами. Мы позволяли варварам торговать тут беспошлинно, но ровно до тех пор, пока это было выгодно Империи. И ни днем позже. Каганат и персы повержены, и больше необходимости в этом нет. Поэтому все было сделано так, как сделано.

— А новый торговый путь? А города Фракии? — робко спросил Стефан.

— Мы не будем сворачивать торговлю с архонтом склавинов, — пожала плечами императрица. — Но она должна быть выгодна и нам тоже. Я думаю, он примет это спокойно. По отзывам, он весьма разумный человек.

— А если он почувствует себя оскорбленным и снова двинет свои войска? Что будет тогда, госпожа? — робко спросил Стефан.

— Ничего он не двинет, — императрица снова начала разглядывать себя в зеркало, поправляя прическу. — У нас есть оружие, которое победит его без боя. Его купцы будут платить все положенные налоги, а он сам останется союзником императора.

— Мне позволено узнать, что это за оружие, кирия? — почтительно спросил Стефан.

— Тебе позволено немедленно уехать из столицы и сделать то, что обещал, доместик Стефан, — резко оборвала его Мартина. — А еще тебе не позволено больше влезать в совместные дела с иноземцами. И это последнее предупреждение. Ты можешь идти!

Тряская рысь небольшого конька, на котором ехал Стефан, не давала ему задремать. Он был в дороге уже два месяца, и выслушал несметное количество стихов в исполнении Сигурда, который был счастлив, найдя благодарного слушателя. Они шли туда, куда могли пойти лишь даны, равнодушные к смерти, и доместик Стефан, которого среди чиновничьей братии давно уже считали отчаянным до безумия игроком. Они шли прямо в лагерь Шахрвараза, сидевшего в Эдессе, и принимавшего к себе отряды персов, которые тянулись к нему со всего юга Империи, от Александрии до Антиохии. Персы уходили из ромейских провинций, а великий полководец все еще медлил. Его не слишком жаловали в Ктесифоне, раздираемом распрями знати, делившей власть у трона малолетнего шахиншаха.

— Эдесса, господин! — проводник, обгорелый дочерна сириец, вытянул вперед руку.

Фаррухан Шахрвараз, крепкий седобородый мужчина за пятьдесят, с немалым удивлением разглядывал имперского евнуха, который спокойно стоял перед ним, слегка опустив голову. Полководца когда-то звали Хорем, а новое имя дал ему шахиншах Хосров, и оно означало Вепрь Государя. У него было много прозвищ — Искатель Битвы, Меч Шахиншаха… Шахрвараз воевал уже четверть века, и он состарился в походах и сражениях. Полководец договорился о мире с императором Ираклием после того, как по наветам врагов был приговорен Хосровом к смерти, но вот прямо сейчас он стоял на перепутье. Из имперских земель надо уходить, а в Персии было слишком много врагов.