Если буду нужен, я здесь - Резник Юлия - Страница 1

Юлия Резник

Если буду нужен, я здесь

Глава 1

Лала

– Ну? Что скажешь? – развожу по сторонам полы шикарной пляжной накидки. Бахрома на рукавах нервно подпрыгивает. Я и сама на грани истерики. Не знаю даже, что и кому хочу этим доказать. Может быть, себе, что поступаю правильно? Смаргивая выступившие на глазах слезы, выставляю вперед бедро, чтобы эффектней выглядеть. Не то чтобы я была так уж раскрепощена и уверена в себе. Скорее наоборот. Излишняя зажатость – мой бич, за который меня каждый раз ругает хореограф в танцевальной студии. Но на кону ведь моя жизнь, так? Ставки слишком высоки, чтобы стесняться.

Ну же, давай! Отреагируй, Баят. Умоляю. Дай мне хоть немного огня. Этим ведь славятся кавказские мужчины?! Что ж ты у меня такой замороженный? Еще немного, и я поверю, что тебя подбросили.

– Эм-м-м… Ты точно хочешь выйти ко всем в таком виде? – отвлекается от телефона мой благоверный.

Вообще-то нет. Я же скромница, помнишь? Это все для тебя, дурак! Но, похоже, моего жениха не воспламенят даже спички и пара канистр бензина. Вот что бывает, если вы с яслей дружите, а о вашем браке родители договорились, когда «невесте» было восемь, а «жениху» едва исполнилось одиннадцать. Не буду скрывать, мне, восьмилетней, Баят казался отличной партией. Я была от него без ума. А теперь вот стою перед ним в откровенном бикини и холодею от ужаса. Как жить с человеком, которого я не люблю?! Как всю жизнь ложиться в постель к тому, кто меня не любит?

– А если да? – вздергиваю упрямо подбородок.

– На палубе полно левых мужиков. Друзья твоего брата, партнеры, члены команды, официанты… – монотонно перечисляет Баят. А мне заорать хочется: «Вот именно! Давай же, скажи, что ты никуда меня в таком виде не пустишь! Бахни кулаком по столу, в конце-то концов. И я поверю, я правда поверю, что тебе на меня не плевать».

Если бы так вырядилась жена моего брата, он бы даже на порог каюты ее не пустил. Взвалил бы на плечо, бросил на кровать, выпорол, а потом вытрахал бы из нее всю дурь. Но, во-первых, Афине бы и в голову не пришло так провоцировать мужа, а во-вторых… Ладно, не стал бы он ее бить. Марат ее боготворит, обожает, возносит. Он для нее свернет горы и остановит Землю. Наверное, все мои зрелые представления о браке сформировались как раз на примере отношений брата с его второй женой. Они столько всего преодолели, чтобы быть вместе! Марат даже развелся, чтобы жениться на девочке не наших кровей. Выступив против всех. Пойдя наперекор традициям и устоям нашего народа. Будто показывая мне своим примером, что все в этой жизни возможно. Вопрос лишь в цене, которую ты готов заплатить.

– И что? – мой подбородок задирается еще выше, шею неприятно сводит, а в носу пузырятся слезы.

– Да ничего. Хочешь идти так – пожалуйста.

Пожалуйста! Пожалуйста, понимаете? Нет, с детства нас всех, конечно, учили волшебным словам. Спасибо, пожалуйста, будьте здоровы, хорошего дня… Но сейчас я понимаю, что самое волшебное слово на свете – это слово «нет». Оно настолько волшебное, что наберись я смелости произнести его вслух всего полгода назад, ни за что бы не дошла до такого черного, непроглядного совершенно отчаяния. Вот только я не смогла отказать Баяту, когда тот сделал мне предложение прямо на юбилее моего папы. Слишком много глаз за этим наблюдали, слишком много камер было на нас нацелено, хотя на таких мероприятиях отдельным пунктом оговаривают – никой съемки, сториз, а тем более рилзов, некоторые забивают на правила. И вот представьте – за спиной Баята скрипачи, над головой – воздушный шар, из которого нас посыпают розовыми лепестками. Он едва ли не на коленях (на колени все же не встал, это ниже его достоинства), в руках – кольцо. Кем бы я была, если бы «нет» сказала? Последней гадиной, да и только.

Стискиваю зубы и нервным движением плеч снимаю с себя накидку вовсе. Баят – ноль эмоций. Ладно. Ярость и отчаяние толкают вперед. Пробегаю по отделанному драгоценными породами дерева коридору к лестнице, ведущей наверх. У моего брата – день рождения. Народа и правда много, хотя на яхте вроде бы собрались только самые близкие. У Марата полно друзей. У Марата любовь. Дочь, и сынок на подходе. Я ему ни в коем случае не завидую, нет. Просто чувствую себя еще более одинокой. И ужасно, ужасно запутавшейся!

Выныриваю на палубу, и кажется мне, что все разговоры стихают. Мама в ужасе подхватывается со своего шезлонга. Отец, напротив, застывает с открытым ртом. Надеюсь, его не хватит удар. Это просто бикини. Маленькое черное би-ки-ни. А я давно уже большая.

Мама тычет пальцем мне за спину, безмолвно требуя, чтобы я удалилась. Ни за что! Фокус в том, что когда ты эмоционально взорван, покорности тоже не остается. Натягиваю на нос очки, сделав вид, что от меня ускользает смысл невербальных посылов матери. Выхожу на палубу. Доски недружелюбно касаются ног, обжигая, хотя по идее и не должны. Тяжелый камень в моей груди перемещается из солнечного сплетенья в живот. Хватаю ртом морской воздух в надежде, что хоть он удержится в моих в клочья разорванных легких. И в этот момент ветерок доносит до меня обрывок не предназначенного для моих ушей разговора:

– Тоха, рот закрой! Ты на мою сестру вообще-то пялишься!

– Извини, брат, – выставляет перед собой руки Антон – лучший друг Марата. – Кхе-кхе, она – как бы это сказать… выросла.

Вскидываюсь. Неужели он, наконец, заметил? Пульс просто зашкаливает. Может, с этого и началось мое окончательное падение? Или раньше? Когда я только в него влюбилась? Мне тогда было двенадцать или тринадцать? Не помню. Влюбилась насмерть. Фатально, на старте понимая, что никаких положительных эмоций мне эти чувства не принесут, только боль и слезы. О взаимности, об этих всех «и жили они долго и счастливо» я, даже будучи глупой малолеткой, никогда не мечтала. Понимала прекрасно, что у меня ноль шансов на взаимность. Он намного старше, он опытнее в сто раз, но, главное, он не нашего племени. Светлый, голубоглазый. На солнце его волосы выгорают так, что он за пару недель отпуска в тропиках превращался в платинового блондина. Его кожа светлее моей. Чтобы не обгорать, Антон постоянно мажется кремом и, кажется, несколько смущается этого факта. Но когда его начинают подкалывать на этот счет друзья, называя девчонкой, лишь ржет и тайком тычет факи. Друзья моего брата очень взрослые, да. Но порой ведут себя как сущие дети.

Среди них выбивается лишь Назар Звягинцев. Я его терпеть не могу!

А он ведь тоже стоит, греется на солнышке и чуточку иронично наблюдает за моим дефиле. Под его взглядом к щекам приливает краска. Хорошо, что под загаром ее не видно. Назар просто обожает ставить меня в неловкое положение. И ему это удается с успехом. Даже не знаю, как так получается, что я каждый раз выставляю себя перед ним полной дурой. И лгуньей. Знаете, как он называет меня за глаза? Ла-ла-ла, тем самым как бы намекая, будто я только и могу, что врать. А я Лала!

– Лала, дочка, в таком виде ты выйдешь на палубу только через мой труп.

– Мам, – закатываю глаза под стеклами очков, – это просто купальник.

– Это ужас какой-то, а не купальник! Посмотри, как скромно выглядит Афина. И Марфа. И… и другие женщины.

Да, действительно. Но Афине вот-вот рожать, какое ей бикини? А Марфе, жене еще одного друга Марата, Браги, кажется, вообще глубоко плевать, что на ней надето. Впрочем, если бы мой мужчина смотрел на меня так, как Брагин пялится на Манюню, я бы согласилась и на гидрокостюм. Но в том-то и дело, что мой не смотрит! Кажется, у меня вот-вот случится истерика.

– Ладно. Хорошо… – ломаюсь. – Я переоденусь.

А может, мое падение началось в тот миг, когда я обернулась, перед тем как уйти, и всем своим телом почувствовала так необходимый мне жар. Антон пялился на меня во все глаза, несмотря на угрозы моего братца, в которых шутки и реальной опасности выхватить было примерно поровну. Так, словно он вообще не переживал ни за их дружбу, ни за то, что Марат может ему втащить. Кровь у моего брата горячая. Я – неприкосновенная.