Наследник (СИ) - Старый Денис - Страница 43

- Не пойдут на это киргизы, пусть и только три-четыре больших рода и занимаются ловлей живого товара, остальные их не осуждают и охотно покупают людей в рабство, - казалось, в тоне Неплюева был отголосок отчаяния, вероятно, он уже не раз пытался решить данную проблему.

- В таком случае, Иван Иванович, сколь значимыми силами вы располагаете? – спросил я и увидел оживление на лице опытного управленца, у которого забрезжил лучик надежды на решение нерешаемой задачи.

- Полк пехотный в Оренбурге, сформированы пять казачьих сотен, пожалуй и все, есть еще охотники, но их не много. Те три полка, что стоят тут, у Самары так же призваны вспомоществовать мне, но на деле… их подчинение не ясно. Приписаны они к Оренбургской комиссии, которая уже закончила свою официальную работу. Ждать из Петербурга повелений долго, - ответил Неплюев.

- Иван Иванович, берите эти полки и сделайте из них могущих воевать. Я верю, что Вы не только великолепный дипломат и честный, что редкость, наместник, но и сведущ в военном деле. Петровские птенцы – они и горы свернут, - польстил я и попал прямо в точку, глаза Неплюева выдали, казалось, внешне без эмоционального человека.

- А решение Петербурга? – спросил он.

- Оставьте это на меня, а мы договоримся и с Василием Никитичем Татищевым, чтобы он официально передал Вам эти уже разлагающиеся полки. Тем более, что и кое-кого в Самаре я поприжал и вытряс денег, с них часть отдам вам. Не удивляюсь во многих бунтах башкир, когда их обирают со всех сторон, как дойную корову, да еще и землю забирают, - сказал я, и увидел понимание и проявление вины у Неплюева.

Да, часть вины за эти проступки и на плечах губернатора Оренбурга. Вообще тут наблюдалось отсутствие системы управления – три центра: Комиссия, сборный пункт в Самаре, Оренбург. Такое положение частично обусловлено тем, что столица губернии переносится, из-за перманентной опасности передвижения в регионе, да и окончание многолетней деятельности Комиссии вносит сумятицу. Но систему управления нужно срочно выравнивать и централизовать.

- Итак, Иван Иванович, - стал я подводить итоги почти двухчасовых переговоров. – Подписываете договор, вечером вновь встречаемся с казаками и башкирами, думаю, калмыки Вам мало интересны. Продолжаете строить крепость у Магнитной горы, но готовите там избы и казармы для принятия людей, формируете магазины. Я даю Вам двадцать тысяч рублей серебром, в том числе и на эти нужды. По весне, если только не получится договориться с киргизами, прибудет пять полков от меня, под командованием Петра Александровича Румянцева и Христофора Антоновича Миниха. Против Миниха, с коим Вы служили, ничего не имеете?

- Нет, что Вы, удивлен, что его приняли ко двору, - Неплюев был несколько шокирован тем, что его командир по Крымскому походу вновь при императрице.

- Нет, он не обласкан, это я настоял взять Миниха себе в помощь, да у Вас будет возможность с ним пообщаться, но как только мы закончим, он тут, со мной приехал, - небольшая пауза и перехожу вновь к делу. – Итак, командиром выступает Румянцев, под его начало Вы отдаете и свои силы, и таким образом уже формируется дивизия. Есть вероятность, что получится сформировать дивизию и без Ваших сил, но мы все равно мощным кулаком должны пройтись. Казаки, как яицкие, так и донские поддержат, башкиры так же, тем более, что в качестве компенсации за отобранные у них земли, займут кочевья в зоне между киргизами и югом Урала. Граница должна пройти за двести верст на Восток от Яика. В случае чего, вы поддержите эти решения у императрицы. Слышал я, что она весьма благосклонна к Вам.

- Силы может не хватить, киргизы воевать умеют, - выказал скепсис Неплюев.

- Хватит, тем более, что мы станем подчеркивать и строго следовать тому, что невиновные роды не трогать не станем, если будут у меня деньги, то платить им за отход серебром станем. Как гласит восточная мудрость: «Осел, груженный золотом, возьмет любую крепость?». Как-то так, - закончил я и предложил выяснить детали.

Через неделю пребывания в Самаре, я отправился по реке Каме в Волгу и после остановки в Казани на неделю с приемом в местном колорите, отправился в Москву. Насколько я рассчитал, там должен был быть двор и императрица, ну или проинспектировать Люберцы с расквартированными там голштинцами.

* ………* ………*

Ораниенбаум

Конец апреля 1745

Великая княгиня, жена наследника престола российского Екатерина Алексеевна пребывала в Ораниенбауме и скучала. Поездка в Москву, куда должен был отправиться весь двор, откладывалась на неопределенный срок. По слухам, у Елизаветы романтические отношения и она даже забылась о планах посетить Первопрестольную, но это было правдой лишь отчасти. Действительно, отношения государыни с Иваном Ивановичем Шуваловым стали близкими, пересекли прочерченную черту на императорской кровати и Ваня вошел в полную силу фавора, используя свой статус более выгодно, нежели до него это делал Алексей Разумовский.

Но Елизавета не забывала интересоваться делами и сплетнями двора. Когда императрице принесли бумагу на подпись о назначении камердинером при наследнике по протекции Бестужева, как и всего семейства Салтыковых, Сергей Салтыков – красавец и повеса, Елизавета только предвкушала развитие событий, не обращая внимания, что данное назначение даже не было первоначально не согласовано, но государыня не хотела в чем-либо перечить канцлеру. Условная партия Шуваловых при дворе получала явное превосходство из-за стараний Вани Шувалова в императорской опочивальне и Елизавета пыталась показать, что Бестужев и его люди отнюдь не лишены благосклонности государыни.

Назначение Сергея Салтыкова камердинером повлекло за собой ряд пересудов при дворе и события не заставили себя ждать.

Уже через неделю после отбытия Петра Федоровича на Урал, Екатерина захандрила и не с кем не откровенничала, несмотря на попытки разговорить ее. Двор долго не знал, куда именно отправился наследник, что всех сильно злило, так как ранее вся жизнь Петра Федоровича была в центре внимания елизаветинского двора. Даже в лейб-драгунском полку, из состава которого две роты были отправлены в сопровождение наследника, не могли сказать куда именно были откомандированы конные гвардейцы. Только через три недели, когда доходили слухи, что видели поезд наследника у Нижнего Новгорода, двор сложил информацию и принял к сведению, что наследник ехал вместе с Бутурлиным для решения проблемы демидовского наследия. Это еще больше подстегнуло двор к пересудам, почему и зачем Петру Федоровичу вникать в грязное дело о наследстве «хозяина Урала», но иноземные послы выдохнули.

Представители иностранных государств сначала посчитали, что Петр Федорович устремился в Голштинию, спасать свою родину. И этот демарш нарушил бы многие комбинации очень сложной игры в регионе, поэтому дипломаты и волновались. Все роли были распределены, и неуравновешенный мальчик мог много дров наломать.

Датчане согласились выплатить деньги России и лично гольштейнскому герцогу, сколько именно, никто не знал. Обязалась Дания оставить Киль независимым городом с коллективным управлением через магистрат, куда входили бы и датчане и шведы и русский представитель с правом «veto» - запрета на любое решение, которое могло навредить интересам России. Русские войска пока оставались в Голштинии и были гарантами выезда из герцогства всех желающих. На деле же разрешался только выезд в Россию и за определенную, немалую, плату. Шло методичное разграбление области. Датчане же пошли на такой шаг из-за того, что Россия не стала рассматривать компенсацию, что предлагали даны за Голштинию, в виде Ольденбурга.

Сказанные слова Петра Федоровича на Совете при императрице дали полную свободу действиям Бестужева и тот развернулся от всей широты. Наследнику же ничего не останется делать, как подписать необходимые документы и этот вопрос все считали решенным, так как запрашиваемые три миллиона полноценных рублей уже ждут своего обладателя в Петербурге, датчане не стали затягивать с оплатой во избежание непредвиденных факторов. А так получалось, что деньги Россия уже взяла и сложно что-либо переиграть назад.